Непоколебимые устои: как развивается мода с приставкой sustainable
Что такое sustainability
Всерьез о пагубном влиянии человека на природу в мире заговорили еще во второй половине XX века. В 1972 году на конференции в Стокгольме члены ООН подняли вопрос о том, как рост населения и производственных мощностей влияет на состояние планеты. Спустя 11 лет, в 1983-м, была созвана Всемирная комиссия по окружающей среде и развитию. А еще через четыре года ее председатель Гру Харлем Брундтланн (по совместительству премьер-министр Норвегии) выступила с докладом «Наше будущее», где впервые прозвучало слово sustainability. Потребовалось немногим больше 30 лет, чтобы из термина для узкой группы лиц это понятие стало одним из самых важных в новостной повестке. А вот с внятным переводом на русский язык так и не задалось. Все дело в том, что sustainability — феномен многозначный, поэтому окончательная формулировка звучит довольно размыто: «устойчивое развитие».
Мода на экологичность. Как уменьшить объем отходов при производстве одежды
Устойчивое развитие включает в себя все аспекты этического ведения бизнеса. Всего их три: экологический, социальный и экономический. С первым все более-менее ясно: на плечи компаний ложится ответственность за углеродный след, количество потребляемой воды, число отходов. Кстати, по объему пластика, который попадает в Мировой океан, индустрия моды действительно занимает второе место — после бытовых отходов. Социальный фактор подразумевает своевременную оплату и адекватные условия труда. Из-за этого, например, сложно назвать устойчивыми крупные бренды с большой цепью поставок: далеко не все берут ответственность за подрядчиков и тем более субподрядчиков, которых может быть во много раз больше. Например, конгломерат Inditex обвинили в неэтичности, когда покупатели вещей Zara стали находить на своих вещах бирки с надписью: «Я сшил вещь, которую вы собираетесь купить, но мне за нее не заплатили». Экономический же аспект еще глобальнее — должны появляться новые рабочие места, а общее благосостояние населения расти.
Неоднозначный подход
К сожалению, пока нет единого ответа на вопрос, как спасти планету. Из-за этого разнится и подход к устойчивому развитию. Производители меха, например, спорят с зоозащитниками. Главный аргумент вторых: мех — это слишком жестоко по отношению к животным. Но первые с ними не согласны: от производства искусственного меха остается слишком много продуктов нефтепереработки, которые, в свою очередь, загрязняют окружающую среду. Есть проблемы и с органическим хлопком: хотя для его производства не используются пестициды, а объем потребляемой воды существенно ниже, итоговая стоимость товаров получается намного выше.
Термин «гринвошинг» обозначает недобросовестную эксплуатацию «устойчивой» повестки
Несмотря на громкие заявления миллениалов, которые ратуют за «зеленую» философию, далеко не все готовы голосовать за экологию кошельком. К счастью, производители это понимают и стремятся сократить стоимость товаров без ущерба для этики. Например, сын Натальи Водяновой — Лукас Портман — в апреле 2021 года запустил собственную марку кроссовок Fashion Baby. Обувь делают в Португалии, при этом для создания сникеров используют обрезки с производств кожаных изделий в Италии. Сам Лукас, который выступает и как дизайнер, и как CEO, и как главный (после мамы) амбассадор бренда, говорит, что стоимость продукции будет только падать: пока за пару кроссовок с бабочкой на подошве придется заплатить не слишком демократичные €330.
«Этичное» золото и постпотребительский хлопок: как мировые бренды становятся устойчивыми
Отдельный пункт повестки — перепроизводство. Залежавшиеся товары на складе бьют по экономике: по оценке McKinsey, после пандемии совокупная стоимость нераспроданной одежды и обуви составляет $168–192 млрд — это в два раза больше, чем в 2019-м. При этом масс-маркет не спешит сбавлять обороты: коллекции в магазинах по-прежнему обновляются несколько раз за сезон. Что происходит с остатками — большой вопрос. В лучшем случае вещи могут отправиться на благотворительность, в секонд-хенды или на переработку, в худшем — их сожгут (с этим все больше борются на государственном уровне, например, во Франции). Бренды вроде H&M стремятся выстроить свою работу в соответствии с постулатами цикличной экономики — например, принимают вещи на переработку. Правда, в идеальном мире человечество производит ровно столько, сколько ему требуется. Но, увы, такая модель доступна только небольшим локальным маркам. Например, петербуржцы NNedre выпускают вещи маленькими партиями и дошивают одежду в зависимости от спроса. Но это, скорее, роскошь, позволительная в двух случаях: либо когда доставка товаров не завязана на сложной логистике, либо когда бренд изначально выбирает модель сознательного дефицита. Так делают, например, Supreme. Причем Джеймс Джеббиа, основатель скейтерской марки, думал вовсе не об устойчивом развитии, а о нехватке места для хранения нераспроданных вещей.
Кто на светлой стороне
Для многих маркетологов мода на все экологичное стала золотой жилой. Появился даже термин «гринвошинг», который обозначает недобросовестную эксплуатацию «устойчивой» повестки. Отличить гринвошинг среднестатистическому потребителю не всегда бывает легко, сказывается огромное количество терминов и непрозрачная система коммуникации. На помощь приходят организации, которые задают стандарты производства. Хороший пример — сертификат GOTS (Global Organic Textile Standard). Организация, которая его выдает, подтверждает, что бренд действительно делает товары из органического хлопка. Причем маркировка organic будет отличаться от маркировки made with organic — в первом случае вы можете быть уверены, что для производства использовалось 95% органического волокна, а во втором его содержание может составлять всего 70%.
У Pangai есть патенты на материал из морских водорослей, наполнитель из дикорастущих цветов и альтернативу натуральной коже из виноградного жмыха
Проверить, насколько этичен тот или иной бренд, можно на специальных сайтах, например, Good On You. Этот способ подходит тем, кого волнуют все аспекты устойчивого развития в комплексе. Так, например, adidas получила на сайте оценку Good (это значит, что компания набрала 4 балла из 5), а Nike — It’s A Start (3 из 5). Сервис оценивает отношение бренда к экологии, животным и людям. При этом нужно учитывать, что одним из самых важных факторов при оценке становится прозрачность — в первую очередь коммуникации. Чем больше компания рассказывает о своих инициативах, цепочках поставки, взаимодействии с подрядчиками, тем больше к ней доверия.
Хороший пример подает бренд Pangaia, который вот-вот запустится в России (первый корнер откроется в ЦУМ — представители марки утверждают, что спрос на продукцию бренда за 2020 год значительно вырос). Марка, которую запустила Мирослава Дума, прославилась своими минималистичными спортивными костюмами из веганских материалов. Компания серьезно вкладывается не только в продвижение, но и в сегмент R&D. «Мы привлекаем к сотрудничеству выпускников MIT, Гарварда и Стэнфорда и дизайнеров, окончивших ведущие мировые школы, чтобы наша продукция объединяла науку и вневременной дизайн». Их ткани можно действительно назвать инновационными — в этом они не уступают мастодонтам вроде Patagonia или Stone Island.
Бизнес с экологическим лицом: ответственность или маркетинговый ход
Ткани делаются из неожиданного сырья: у бренда зарегистрированы патенты на материал из морских водорослей, наполнитель для пуховиков из дикорастущих цветов, биополимеров и аэрогеля, альтернативу натуральной коже из виноградного жмыха и органического хлопка. В случае с виноградом компания, кстати, помогает не только модной индустрии, но и сельскохозяйственному сектору (в частности, винодельческой отрасли Италии, в противном случае жмых отправился бы на свалку). Причем в гринвошинге марку не обвинить: главная цель компании — разработать материалы, которые по качеству не будут уступать привычному хлопку. В интервью Forbes Life представители Pangaia рассказали, что волокно из водорослей сохраняет полезные свойства сырья — хорошо впитывает влагу, не вызывает раздражения на коже и даже, наоборот, может оказывать легкий заживляющий эффект — например, уменьшать раздражение. Красители тоже добывают из натуральных ингредиентов — фруктов, овощей и других растений. Требований к краске хватает: она должна быть нетоксичной, биоразлагаемой, а на производство должно тратиться меньше воды.
Нам удается значительно сократить углеродный след за счет того, что мы выпускаем только необходимое количество вещей
Вопрос с избытком вещей у Pangaia тоже закрыт. «Объемы нашего производства диктует спрос. Наша цель — освободить планету как от мусора на свалках, так и от дыма, который образуется при сжигании вещей. Нам удается значительно сократить углеродный след за счет того, что мы выпускаем только необходимое количество вещей. Лимитированные дропы работают не только и не столько как экономическая модель. Мы осознанно подходим к производству, постоянно анализируем данные и совершенствуем систему».
Российские бренды пока не так увлечены мировым трендом на sustainability, хотя потребители постепенно начинают проявлять интерес к осознанным маркам. Свидетельство тому — рост спроса в разделе Conscious на Farfetch на 87% (в 2020-м по сравнению с 2019-м), которые отмечает директор по устойчивому развитию бизнеса Томас Берри. Другой пример маркетплейс — Lamoda в ноябре 2020 года запустила специальный раздел Lamoda Planet, который регулярно пополняется вещами Levi’s, Sandro, adidas, Bawer, Ralph Lauren, Marks & Spencer и других брендов, которые создают одежду с заботой о природе. «С момента запуска уже более 9,5 тысячи товаров прошли нашу проверку и стали частью раздела Lamoda Planet. За два месяца россияне потратили более 50 млн рублей на экологичные, этичные и благотворительные товары. Это впечатляющий старт: рынок экотоваров в России не только есть, но и активно развивается», — поделилась Оксана Костив. К тому же курс на устойчивость взят в сфере вторичного использования товаров. По этой ссылке Forbes Life рассказывал, что такое ресайклинг, апсайклинг и даунсайклинг и как в России развивается переработка.