«Мне важно транслировать, что я адекватный артист»: Светлана Ходченкова — о фильме «На острие» и работе в Голливуде
В 2018 году Светлана Ходченкова заняла 35-е место в рейтинге главных российских знаменитостей, а в сентябре 2020 года была признана самой успешной российской актрисой десятилетия (рейтинг составляет ресурс «Бюллетень кинопрокатчика»). В интервью Forbes Woman она рассказала о новом проекте «На острие», который выходит в российский прокат 26 ноября, о своей американской истории успеха и том, как работать с Гари Олдменом, Колином Фертом и Хью Джекманом.
— Мы встречаемся накануне выхода вашего нового фильма «На острие» про противостояние двух саблисток в гонке за олимпийскую медаль. Если спортивные драмы с героями-мужчинами стали довольно традиционными в нашем кино, историй, где в центре находились бы именно женщины-спортсменки, не так много. Чем вас привлек этот проект?
— Во-первых, именно тем, о чем вы сейчас сказали: таких картин пока не было в нашем кинематографе. Во-вторых, это история очень серьезного противостояния и внутренней борьбы моей героини. К тому же все, что связано со спортом, меня особо привлекает. В жизни остается не так много времени на занятия спортом, а здесь ты понимаешь, что можешь совместить приятное с полезным. Когда идут тренировки, подготовка или съемки, то это всегда физически достаточно напряженно.
— Что было самое сложное в работе над ролью?
— Все, что касается работы над этим проектом и ролью, было сложно и при этом манило. Я как актриса очень любопытная, и мне хотелось разобраться во всем. Фехтовальный спорт действительно очень травматичный, у нас в руках холодное оружие, и мы должны контролировать свои движения, чтобы не навредить себе, партнеру или группе. Это спорт, которому невозможно научиться за неделю или две тренировок, это спорт, который происходит на уровне мозга, там главное — превзойти противника, перехитрить его, попытаться просчитать его действия, прочитать их по каким-то микродвижениям.
Естественно, у нас были дублеры, спортсмены высокого уровня. Был момент, когда я спросила нашего тренера: «А спортсмены по своей воле идут в этот вид спорта?», потому что я не понимала, что в нем может так прельщать и манить, кроме эффектных видео в рапиде (замедленные видео. — прим. ред). Но оказалось, что у них свой интерес. Мы разговаривали с большим количеством спортсменов перед съемками: у них есть вот этот азарт перехитрить противника, передумать его. Это их манит всегда, и это, конечно, очень интересно.
Мы смотрели на то, как спортсмены ведут себя на состязаниях, это было очень эмоционально — то, как они кричали во время нанесения ударов или когда они их пропускали. Мы смотрели некоторые их интервью, тоже было интересно, что они говорят, как отзываются о своих соперниках, чтобы понять, лгут ли они и как нам их играть дальше.
Если в определенный момент ты не совладаешь со своей нервной системой, то иногда ты можешь что-то для себя потерять
— Можно ли сравнить мир спорта с миром актерским, складывается впечатление, что и там и там часто кипят нешуточные страсти?
— Конечно, мы занимаемся разными вещами. Но и там и там очень важно иметь сильную нервную систему, потому что иногда бывает, что ты можешь быть безумно талантливым, невероятно быстрым, хватким, но если в определенный момент ты не совладаешь со своей нервной системой, ты можешь что-то для себя потерять.
— Насколько для вас сложно было играть вашу героиню Александру Покровскую? Ведь это не только чрезвычайно сложная физически роль, но и психологически — олимпийский характер, королева фехтовального мира, которая вынуждена передать лавры «самозванке». Много ли общего у вас с героиней? Как вы воспринимаете, когда более молодые становятся конкурентами и наступают на пятки?
— Что касается молодых и дерзких конкурентов, то понятно, что это жизнь, и с этим приходится мириться, моей героине в том числе. Она это воспринимает очень сложно, видит это как прямой вызов, особенно учитывая, что тренер подначивает.
Соревноваться сама я не люблю, у меня нет этого азарта. В каких-то незначительных моментах, на дороге, например, я совершенно спокойно пропущу всех желающих. У меня не будет угрызений совести, я не буду чувствовать себя униженной. Я не очень люблю какие-то экзамены, потому что понимаю, что там моя нервная система может сдать, не люблю соревнования. Отчасти поэтому было интересно играть героиню, которая живет этим, у которой абсолютно соревновательный дух, которому их, спортсменов, воспитывают с детства.
Характер героини создается не за одну-две репетиции, все это вырастало постепенно, характер обрастал нюансами — это моя ежедневная актерская работа, не могу сказать, что это было сложно, но и не просто.
Самое сложное в этой работе было двигаться в специальных костюмах: если спортсмены надевают их только для соревнований, мы вынуждены были проводить в них по двенадцать часов в течение нескольких месяцев съемок.
— Вы попадали в список Forbes в числе самых богатых актеров России. Насколько в нашей стране актерское ремесло может быть успешным бизнесом? Или это скорее связано с вашими зарубежными проектами?
— Нет, это не связано с зарубежными проектами, потому что, учитывая сложившуюся ситуацию в мире, съемки за границей в принципе пока невозможны и приостановлены. Во-вторых, мне всегда интересно было, каким образом подсчитывается статистика и составляется этот рейтинг.
У меня не было задачи делать из актерской профессии бизнес, просто я с интересом и любопытством занимаюсь абсолютно любимым делом.
— Где вам работать комфортнее, в России или на Западе?
— Интересно может быть везде, где есть интересный проект. Комфортнее, конечно, сниматься на родине, потому что в зарубежных съемках так или иначе присутствует элемент языкового барьера, потому что играть приходится на неродном языке. Как бы я прекрасно им ни владела, я понимаю, что есть сдерживающие моменты в плане импровизации на языке и так далее. Поэтому, конечно, гораздо комфортнее и удобнее работать на родном языке.
— В одном из интервью вы говорили, что самое страшное, что может сказать вам на площадке американский режиссер: «А теперь все то же самое своими словами»…
— Да, причем своими словами — реплику, которую я учила несколько дней. А сейчас вдруг своими словами? Это, конечно, удивительно. У меня периодически ломается мозг от таких комментариев, и дальше очень сложно собираться и идти снова в кадр.
Я не могу сказать, что подход за границей и у нас сильно различается. Более того, то, что, мне казалось, происходит за границей на съемках, то, как у них относятся к актерам или как звезды относятся к своим менее известным коллегам, — все это оказалось неверным. Все это в действительности не так. И когда люди, мало связанные с кинематографом или у которых меньше опыт съемок за границей, могут придумывать истории о том, что там все и лучше, и веселее, и дороже, — это не всегда верно. На самом деле процесс везде одинаков. И к людям в целом, и к артистам там относятся очень спокойно. Более того, звездные артисты относятся к своим менее звездным коллегам абсолютно компанейски, приятельски, они могут помогать, что-то объяснять, невероятно поддерживать — так, что ты не чувствуешь никакого дискомфорта. Потому что мы понимаем, что мы все в одной лодке и нам надо дружить, чтобы создать одно прекрасное кино.
Для актера очень важно иногда оказаться в нужном месте в нужное время
— Каково это, работать на одной площадке с Гари Олдменом, Колином Фертом, Хью Джекманом? Не было ли у вас желания окончательно перебраться в Голливуд и делать карьеру там? Или где родился, там и пригодился?
— Изначально такие мысли были. Но я понимала, что не вижу у нас большого количества положительных примеров, которые меня могли бы воодушевить, к тому же я понимала, что в России у меня все достаточно хорошо складывается. Мне не хотелось размениваться этим и разворачивать все на 360 градусов. Мне нравятся проекты, которые я снимаю здесь, в России. Переезжать туда — нет, наверное, у меня нет такой тяги. Если будут интересные проекты, я могу сниматься там, но при этом у меня нет планов кардинальным образом поменять всю свою жизнь.
— Как изначально получилось так, что вы начали работать за рубежом?
— Нам прислали пробы, чтобы я их сама записала. Это была сцена вне контекста, и ты, не зная, о чем история, должен записать самопробы и отправить. Причем мы это делали без какой-то надежды на продолжение, я записала и забыла. А потом выяснилось, что меня приглашают на встречу с режиссером. Это был проект «Шпион, выйди вон!». Они сами нашли меня и связались с моим агентом.
— Похоже на историю американского успеха…
— Наверное, но я так к этому не отношусь. Для меня это просто часть работы. Я понимаю, что для актера очень важно иногда оказаться в нужном месте в нужное время. Потому что очень много проектов случается, когда ты на каком-то фестивале знакомишься с режиссером, и просто потому что вам очень интересно и комфортно сейчас беседовать, у него возникает какая-то мысль, он решает написать и предложить тебе проект. Так иногда тоже происходит.
— Создается впечатление, что вы довольно спокойно относитесь к внешним проявлениям успеха, будь то список Forbes или голливудский проект. Для вас как для актрисы не очень важны статусные характеристики, определяющие ваш успех, или вы настолько погружены в профессию, что вас не интересуют ее внешние атрибуты?
— Я не могу сказать, что я абсолютно неамбициозный человек. Мне приятно носить звание заслуженной артистки России, мне приятны какие-то вещи, которые говорят люди вокруг. Но я понимаю, что не это является моим основополагающим внутренним стержнем, это не то, что бы я в первую очередь транслировала миру о себе. Мне интереснее какие-то другие моменты.
— А что бы вы хотели транслировать миру о себе?
— Что я — артист и что я — адекватный артист. Бывают неадекватные артисты, мы иногда с такими сталкиваемся даже на площадках.
Чем больше обо лично мне знают люди, я имею в виду моего зрителя, тем сложнее им относиться к моим персонажам. Зачастую, когда зрители хорошо знают тебя как человека, они в работе и воспринимают тебя как человека, а не как артиста: с таким-то мужем, с такой-то машиной. Им потом сложно воспринимать твоих персонажей, потому что они рассматривают тебя через призму твоей личности в реальной жизни, и это несмотря на то, что люди всегда хотят подсмотреть в замочную скважину и увидеть то, что им не нужно видеть по сути.
Поэтому я оберегаю не столько свою личную жизнь, сколько их любовь ко мне.
— Наверное, непросто отстаивать личные границы, ведь актер — профессия публичная, и есть много людей, которым интересна ваша личная жизнь.
— Конечно, этих людей достаточно, но здесь дело конкретно во мне или в другом человеке, который таким образом относится к этому. Кому-то интересно говорить о личной жизни, о всех передрягах, которые выпали на их долю, делиться со всеми. А кому-то, как мне, это в принципе не интересно. Не то чтобы это задача -максимум, никому ничего не рассказать, мне просто не хочется это делать. Мне хочется свое оставить себе, потому что я в достаточной степени раскрываюсь в картинах или на съемочной площадке.
Мы очень восприимчивы ко всему, а к плохому — особенно. Поэтому пришлось стать гиппопотамом в этом плане, чтобы не впускать в себя все, что говорят или пишут
— В сентябре вас признали самой успешной актрисой десятилетия: в чем секрет большого количества главных ролей и признания киносообщества?
— Любопытство — одно из основополагающих моих черт, и вообще мне кажется, что эта черта должна быть присуща актеру, артисту. Желание пробовать что-то новое, желание экспериментировать в профессии, выходить за рамки комфорта, ну и, конечно, сильная психика. Не могу сказать, что прямо здоровая, но по крайней мере сильная, чтобы иметь возможность абстрагироваться от каких-то комментариев, иметь у себя силу воли не читать, не реагировать на это. Потому что мы же все тонкокожие, у нас защитный слой крайне нежный, мы очень восприимчивы ко всему, а к плохому — особенно. Поэтому пришлось стать гиппопотамом в этом плане, чтобы не впускать в себя все, что говорят или пишут, потому что задача максимум — сохранить свою ментальность в каком-то более-менее нормальном виде.
— Учитывая, как строго вы относитесь к своим успехам и своему творчеству в целом, какая ваша любимая роль на сегодняшний момент?
— У меня очень много любимых ролей, причем бывает иногда, что фильм мог и не удасться, а персонаж мне очень дорог. Одной из отправных точек, новым витком целого этапа у меня был проект «Краткий курс счастливой жизни» Валерии Гай Германики, которым я очень горжусь. Также, конечно же, это мои первые работы со Станиславом Сергеевичем Говорухиным, без которого ничего бы, наверное, не было, который меня научил всем основам работы в кинематографе. Это фильм «Благословите женщину» и «Не хлебом единым».
Не влюбляясь в персонаж, я не берусь за работу. Все мои персонажи — выстраданные, вымученные, со слезами на глазах. В качестве недавнего примера: у нас выходит фильм, который снял режиссер Александр Молочников, — «Скажи ей». Это была действительно выстраданная работа, которая была очень непростой.
— Это история про разведенную пару, которая делит сына. Что было особенно сложным при работе над этим проектом?
— Сложность была в том, что мне нужно было оправдывать свою героиню. Не всегда это просто, когда ты как человек понимаешь, что герой совершает неправильные действия, он не должен так поступать, а герой поступает именно так, и ты как актер должен его оправдать, должен встать на его сторону. И такие договоренности с собой, со своей совестью и разумом — это всегда очень странные качели. Плюс у Саши достаточно нелегкий метод работы с артистами: он их не щадит ни в эмоциональном, ни в физическом плане. Когда артист уже устал, на износе, сейчас срывы психологические начнутся, тогда он говорит: «А вот теперь снимаем сцену». Однажды он сказал: «Я очень люблю, когда артист устает», — поэтому он выматывает артиста, чтобы тот устал, и только после этого он начинает работать с этим инструментом.
Это очень тяжело, правда, но потом мы говорим за это спасибо. Я посмотрела фильм на «Кинотавре», и я восхищена. Я очень благодарна Саше за эту работу.
Не влюбляясь в персонажа, я не берусь за работу
— Этой осенью у вас выходит и «На острие», и «Скажи ей», и сериал «Казанова». Все проекты — практически в одно и то же время. Складывается ощущение, что эпидемия и кризис никак не отразились на вашей работе, так ли это?
— Просто так совпало. Было бы заблуждением считать, что этот кризис на мне не отражается. Эти картины были сняты полтора-два года назад, а вышли все в одно время из-за карантина, и поэтому складывается впечатление, что и работа нон-стоп, и премьеры нон-стоп.
— Как вы думаете, что нужно российскому кино для того, чтобы голоса и истории женщин были услышаны, и на них обратили большее внимание, чем сейчас?
— У нас сейчас такая хорошая тенденция появилась, когда приходят в кино и женщины-режиссеры, и сценаристы, и продюсеры. И зачастую благодаря им появляются те самые женские истории и женские голоса, о которых вы говорите. Я думаю, что если эта тенденция сохранится, то у нас появится очень много хорошего интересного кино на эти темы и на большое количество тем, которые до этого либо не освещались, либо освещались мало, неполноценно. За эти темы возьмутся.
Я не исключаю, что занимаясь сейчас своим продюсерским проектом, переключусь на какую-то историю подобного рода.
— Можете рассказать больше про ваш продюсерский проект?
— Проект называется «Другое имя», из-за эпидемии мы пока не можем выпустить его на экраны. Режиссером выступила Вета Гераськина, она же является и автором сценария. История была очень непростой, писалась непосредственно под меня, и мне настолько не хотелось, чтобы этот проект попал в другие руки, что я решила продюсировать его сама. В ближайшее время, правда, пока его ожидать не стоит: ждем урегулирования ситуации с фестивалями после локдауна.
- «Почему человек вынужден идти на преступление, пытаясь обезболить одну маленькую девочку?» Интервью с режиссером фильма «Доктор Лиза»
- «Тюрьма — это отражение нашего общества». Интервью с автором первой российской документалки на Netflix
- В ожидании зла. Зачем смотреть фильм «Ассистентка», отсылающий к скандалам #metoo