Левый марш и культурный террор: как заброшенный завод во Франции стал Меккой художников
Много лет у Fonderie в Мобургете была репутация рассадника коммунизма. Испанские и итальянские беженцы от фашизма, порядка 120 человек, почти поголовно были заражены левыми идеями, — рассказывает Молодкин. — На вечер открытия к нам пришли седовласые ветераны со всей окрестности и с гордостью заявили, как они довольны возрождением традиции».
Так литейный завод 1875 года Fonderie превратился в площадку актуального искусства TheFoundry. В кругу единомышленников — Франко Би, Давид Броньон & Стефани Роллан, Эрик Булатов, Петр Давыдченко, группа Democracia, Кендалл Гирс, Леон Голуб, Тереза Маргольес, Петр Павленский, Андрес Серрано, Сантьяго Сьерра, Нэнси Сперо.
Андрей Молодкин рассказывает, что TheFoundry возникла как альтернатива рыночной связке «художник — куратор — галерист». К тому моменту в резюме Молодкина было участие в национальном российском павильоне на Венецианской биеннале в 2009 году, а его инсталляцию «Жидкая современность», посвященную процессу над Ходорковским, купила в свою коллекцию Tate Modern. Инструменты творчества Молодкина — кровь и нефть. Каждый его проект — актуальное высказывание, становится скандалом. «После кризиса 2008 года стало ясно: культуру во всем мире вытесняет коммерция. Единственный шанс на выживание — «культурный террор», некоммерческое искусство, основанное на фактографии с четкой привязкой к реальности», — рассказывает Молодкин. TheFoundry возникла как дань идеалам коллективного труда художников-авангардистов и модели мастерской-музея Дональда Джадда.
«Мы вложили в проект €5,5 млн»: как бизнесмен Андрей Щербинин открыл миру «русского Моне»
В 2011 году Молодкин приехал в Техас на открытие своей инсталляции Crude в хьюстонском музее Station. Из Хьюстона рукой подать до Марфы, города, появившегося на карте современного искусства благодаря скульптору-минималисту Дональду Джадду. Там в огромных ангарах бывших промышленных цехов выставлены работы Джадда и других художников: Дэна Флавина, Класа Ольденбурга, Карла Андре, Ильи Кабакова, Рони Хорн. Щедрость духа Джадда, его широта мышления произвели сильное впечатление. «В Марфе я понял: нужно создавать пространство не только для себя, а для всего альтернативного искусства», — рассказывает Андрей Молодкин.
Французская TheFoundry работает уже восьмой год по принципам радости труда, самодисциплины и нестяжательства. Здесь нет официальных манифестов и деклараций. Разве что многочисленная графика Эрика Булатова с вариантами «Насрать!», развешанная по всему бывшему дому директора завода, выглядит как местная религия.
Дом директора — двухэтажное здание 1820 года постройки в двух шагах от заводского корпуса. Молодкин с семьей и приехавшие художники живут здесь. Все, что расчищено, отремонтировано в доме и на заводе, сделано руками самих художников. Приятно вести беседы об искусстве, сидя на старинных церковных скамьях и в креслах (большую часть мебели вывезли из закрывшегося неподалеку женского католического монастыря, остальное купили на блошиных рынках). Мягкий свет падает из переделанной керосинки на потолке. Большая фотография-сепия на стене выглядит как снимок мрамора Бранкузи, но это фотопроект «Пытки» Андреса Серрано. А гостеприимный художник Петр Давыдченко, который так ловко орудует поварским ножом, отрезая еще кусочек утиной грудки, три года питался сбитыми на трассе животными во время своего проекта «Автономное существование», сейчас он скрывается в коммуне от полицейского преследования нескольких стран после того, как во время акции Perftoran против монополий фармкомпаний съел летучую мышь на фоне Европарламента в Брюсселе. Благо выпитое вино и запеченная утка снижают градус эмоционального восприятия.
Тем не менее встают на TheFoundry рано. Продираясь сквозь исполинские арт-объекты, расставленные на лужайках и площадках перед зданием — здесь монументальная композиция Эрика Булатова «Вперед», ржавые буквы Capitalism авторства Андрея Молодкина и инсталляция из одеял армий разных стран Петра Давыдченко, спозаранку горланят дикие гуси. Домашние тут не выживают, их крадут лисы и дикие кошки.
Работают на заводе и по субботам, и по воскресеньям. Отдыхают с огоньком: ловят дикого лосося в горной речке и жарят на костре, при любой погоде купаются в озере и по 30 км в день проезжают на велосипедах.
На заводе принимают всех, кого так или иначе отторгло, подвергло гонениям и цензуре общество. Молодкин убежден: «Если художника не запрещают и не преследуют, вряд ли его работы можно считать современным искусством».
Основатель фонда A/political, поддерживающий TheFoundry и ее художников, венчурный инвестор, глава Bluewire Capital Андрей Третьяков говорит, что ему интересны лишь те проекты, за которые не берется ни один другой фонд, ни один другой музей.
Первым резидентом мастерских в Мобургете стал анархист Сантьяго Сьерра. В TheFoundry Cьерра создал инсталляцию — огромные черные металлические буквы, уходящие под 12-метровый потолок цеха. Выстроенные по кругу, они образуют текст Tired from this global sadistic regime. В 2015 году А/political помог Сантьяго Сьерре проникнуть сначала на Северный, а затем на Южный полюс и установить там черные флаги анархизма. «Это поэтический жест, который показывает: мир принадлежит не отдельным людям, странам и компаниям, а всему человечеству в целом», — говорит Андрей Третьяков.
Демократизация, онлайн, выход в массы: как пандемия изменила российский арт-рынок
Приехавший несколько лет назад в TheFoundry Эрик Булатов был поражен размахом проекта. Так в творчестве Булатова появились трехмерные стальные инсталляции.
В 2017 году его работу «Вперед» выставила Tate Modern (производство и перевозку обеспечил фонд A/political), а в феврале 2019 года скульптура Булатова при поддержке фонда была показана в музее BPS2 в бельгийском Шарлеруа.
В мастерских Мобургета Андрес Серрано создавал свой проект «Пытки», воссоздавая ситуации с политзаключенными в американских тюрьмах. С Серрано сотрудничал бывший сотрудник отдела по борьбе с терроризмом ЦРУ Джон Кириаку, отсидевший срок за публичное разоблачение истории с пытками. «Проект создавался в течение полутора лет, съемки велись в тюрьмах в 17 городах Европы», — рассказывает Андрей Третьяков.
В какой-то момент Серрано предложил Молодкину привезти в мастерские TheFoundry для пущей достоверности труп. Оказалось, некий испанский морг готов предоставить мертвое тело напрокат за €1000 в неделю. В итоге обошлись без трупа. Рассказывая эту историю, Молодкин хохочет: видите, мол, у наших проектов нет преград.
По мнению Третьякова, 10 лет тесного взаимодействия с леворадикальным искусством изменили не только его эстетические взгляды (в коллекции A/political, где собраны работы от Малевича и Родченко до Сьерры и Булатова, все меньше фигуративного искусства и все больше акционизма), но и сам тип мышления, скорость принятия решений, избавив от большого числа стереотипов.
Третьяков говорит, что за 10 лет его A/political вложил в поддержку левого искусства не больше €300 000: «Мы не делаем гламурные проекты, заливая их деньгами, а поддерживаем некоммерческое искусство. Мир маленький, жизнь короткая, нет времени размениваться на ерунду».
В пять раз дороже за 10 лет: как выгодно инвестировать в молодых художников
В планах TheFoundry расширяться в разных направлениях. В декабре 2020 года на заводе сняли музыкальное видео BorisIsaPussio для Drillminister на фоне скульптуры Булатова «Все не так страшно». В работе проект «Аламут» со словенской группой Laibach и Иранским симфоническим оркестром. Музыку создают молодые иранские композиторы Нима Арткар Роушан и Идин Самими Мофахан. Премьера намечена на октябрь 2021 года. Иранский симфонический оркестр исполнит «Аламут» в Тегеране, в концерт- ном зале Vahdat Hall, а Laibach присоединится к перформансу онлайн. Костюмы для участников проекта создают дизайнеры Foundry Uniform.
Идет процесс обмена идеями. В Мобургете Гоша Рубчинский познакомился с Эриком Булатовым, так родилась коллекция «Друг-враг». Осенью 2020 года изображение фрески Эрика Булатова «Стой-иди» появилось на стене заводского корпуса в нижегородской Выксе. Тимофей Радя, приезжавший на завод пару лет назад, повторил летом 2020 года перформанс Сантьяго Сьерра 2012 года — сжег гигантские буквы Future.
Год назад TheFoundry и A/political выкупили заброшенное здание старинной водолечебницы в Пиренеях на термальном курорте Котре, планируют реконструировать его силами коммуны и перезапустить в новом формате, объединив термы и центр левого искусства, разместив там коллекцию А/political.