Как завещала Сонька Золотая Ручка: почему театр в 2020 году превратился в медиа
В Москве, в Школе современной пьесы на Трубной площади в октябре 2020 года Дмитрий Крымов показал премьеру спектакля «Все тут». Спектакль — апофеоз клоунады, где приемы площадного театра (вроде двух клизм, с помощью которых герой демонстрирует потоки слез) призваны оттенить пафос глубоко личного. Главные действующие лица во «Все тут» — родители Дмитрия Крымова, режиссер Анатолий Эфрос, театральный критик Наталья Крымова, многолетний завлит Эфроса Нонна Скегина и герой, по-вудиалленовски изображающий самого режиссера Крымова. В спектакле звучит монолог о роли театра в современной жизни. Ведут его Сонька Золотая Ручка и Антон Павлович Чехов. Действие происходит на каторге во время чеховской командировки на Сахалин. Огромный Чехов, вдвое превосходящий по росту обычного человека (его играют два актера, взгромоздившись один на другого, — излюбленный крымовский прием, впервые использованный режиссером в его «Донком Хоте»), кашляет и прижимает к губам алеющий платочек, а Сонька Золотая Ручка провидчески сыплет цитатами из будущих чеховских пьес (драматургом Антон Павлович станет после возвращения с Сахалина) и рефреном повторяет: «Без театра нельзя!», «Никак нельзя без театра», «Нужны новые формы».
В год пандемии театры ищут новые формы не на страх, а на совесть. Тем более что вчерашние режиссеры-новаторы, герои 2000-х, успевшие выпустить свои премьеры в этом сезоне, на фоне абсурда новой реальности выглядят растерянными школьниками. Невнятные «Бесы» Константина Богомолова — дебют в роли худрука Театра на Малой Бронной, и приторно-мелодраматический «Горбачев» Алвиса Херманиса, который вытягивает лишь актерское мастерство исполнителей, дар перевоплощения Чулпан Хаматовой и Евгения Миронова.
- «У Горбачева харизма сильнее, чем у Далай-ламы». Режиссер Алвис Херманис о встрече с Михаилом Горбачевым и спектакле в Театре Наций, посвященном политику
- «Я постоянно тренирую терпение и чувство юмора». Чулпан Хаматова — о возрасте, роли Раисы Горбачевой и кризисе благотворительности
- «Театр онлайн — это как есть пластиковый огурец». Константин Богомолов снял сериал про карантин на карантине
Что дал театрам онлайн?
Главный вопрос уходящего года: что такое онлайн для современного театра? Вынужденная замена или новое направление развития? Еще весной питерский БДТ запустил онлайн-платформу, где соединил сторителлинг, архивные съемки спектаклей и новые форматы, которые с удовольствием принялись осваивать все артисты театра, включая народных Алису Фрейндлих и Нину Усатову, и стал активным участником социальных акций в сети. «Цифровая жизнь очень помогла нам в мае-апреле, то есть в первые месяцы карантина, потому что для артистов это была возможность реализоваться и это помогло смягчить ситуацию резкого отсутствия привычного театрального существования. Кроме того, были и художественные открытия, в частности «Майнкрафт-театр». Вообще в социальном смысле цифровой театр, может быть, гораздо эффективнее, чем в обычной офлайн-жизни. Например, наши «Помоги врачам» или «Письма войны» стали цельными художественными акциями, которые имели внятный выхлоп — мы реально помогали людям и привлекали внимание аудитории к их проблемам», — рассказал Forbes Life худрук БДТ Андрей Могучий.
«В связи с тем, что одно из основных направлений развития нашей Новой сцены было именно цифровое искусство, наш переход этой весной в цифровой мир был достаточно органичен, — говорит худрук Александринского театра Валерий Фокин. — Мы смогли осуществить в феврале первую в России онлайн-премьеру спектакля «Маузер» в постановке Теодороса Терзопулоса, когда появился полный запрет пуска зрителей в театр; поэтому смогли сразу же организовать трансляции спектаклей, как репертуара, так и архивных записей на платформе «Триколор» и «ВКонтакте», это дало огромный охват аудитории; поэтому удалось быстро запустить онлайн-проекты в социальных сетях, а также благотворительный спектакль, но специально написанной для этого случая по пьесе Бориса Акунина «Драма на шоссэ».
Онлайн широко использовал в своих контактах с аудиторией московский «Электротеатр Станиславский». Худрук театра Борис Юхананов считает, что в театре «были готовы даже к таким экстремальным условиям, потому что всегда снимали спектакли, у нас огромный архив записей. Мы одни из первых организовали онлайн-показы фильмов и спектаклей, это имело большой резонанс. Почувствовали интерес людей со всей России, у которых раньше не было такой возможности увидеть наши спектакли, обрели новую публику. Когда летом появилась возможность играть, мы продолжили репетиции, перестроили себя в кинопроизводство и сняли материал для создания кинотрилогии по пьесе Андрея Вишневского «Безумный Ангел Пиноккио». За время карантина «Электротеатр» провел 85 трансляций — из них 50 репертуарных спектаклей, 17 фильмов и 18 лекций, суммарное число просмотров которых составило более 4,4 млн. Большая часть показов проходила на странице театра в социальной сети «ВКонтакте».
Однако и для Фокина, и для Могучего, и для Юхананова, самых смелых экспериментаторов — руководителей театров, онлайн — все-таки вынужденная мера, способ заполнить временную паузу. «Конечно, онлайн не может быть полноценной заменой той жизни, к которой мы все привыкли. Артисту нужна живая энергия зала, ее нельзя компенсировать никакой «цифрой», — говорит Андрей Могучий.
Как заработать онлайн?
Онлайн не приносит театрам денег. «Мы специально не делали платных трансляций, понимая, что в это непростое для всех время такой подход абсолютно некорректен», — говорит Валерий Фокин. Такого же мнения придерживается и руководство «Электротеатра Станиславский». «Финансово «Электротеатр» не заработал благодаря онлайн-показам — все показы проводились на безвозмездной основе. Здесь мы «заработали» скорее репутационно: нам было важно поддержать зрителей удаленно», — говорит директор «Электротеатра» Ирина Золина.
Пока большие театры выкладывают записи спектаклей в сеть и организовывают Zoom-ивенты, Центр им. Мейерхольда запустил образовательный онлайн-курс цифрового театра, где совместными усилиями, обмениваясь опытом, молодые режиссеры учатся создавать спектакли сразу в цифровом формате, а не адаптировать к онлайн уже готовые формы. В ЦиМе убеждены: цифровизация — это не дополнительный аспект жизни, это и есть наша жизнь. Для «живых» цифровых работ диджитал не вынужденная мера, а условие существования.
Например, ряд спектаклей, созданных специально для диджитал-платформ (несколько Zoom-постановок пьесы «Выбрать троих» Дмитрия Данилова или «Три сестры» в VR режиссера Михаила Рахлина на YouTube), можно отнести к цифровым лишь отчасти. Читки, концерты, поэтические вечера — все это легко перенести в Skype, Instagram, TikTok. Совсем другое дело, когда технологии принципиальны на уровне идеи.
Большинство работ, где диджитал и театр более-менее подружились, созданы независимыми художниками. Фестиваль «Точка доступа», кажется, сделал для развития цифрового искусства больше, чем все государственные театры, вместе взятые: десятки проектов — о теле, виртуальности, общении — сформировали программу, где авторы могли пробовать и ошибаться, а зрители — играть и обсуждать.
«Карантин подтолкнул нас к очередным, важным и мгновенным изменениям. Произошла своего рода цифровая трансформация (digital transformation) театра, — говорит директор Центра Вознесенского Ольга Варцева. — Это дает нам выход на широкую аудиторию и возможность работать с принципиально новым продуктом. Это непростая задача, но от этого только более интересная. Насколько оно может быть монетизировано? Я считаю, что качественный культурный продукт может и должен быть монетизирован, и опыт наших коллег это подтверждает. Но вопрос о прибыли и финансовой устойчивости таких проектов связан в этом случае с цифровой стратегией организации, которая определяет, как лучше реализовать основную художественную миссию программы, при этом не потеряв фокус с бизнес-задач институции. Возможный путь к доходам, на наш взгляд, лежит через инновационные творческие результаты. В данный момент мы работаем над тем, чтобы усилить наши проекты, развить это направление программы и подготовиться к тому, чтобы запустить этот контент уже как платный, надеемся, в следующем году».
Как онлайн связан с цифровым театром?
На грани онлайн-адаптаций и цифрового театра в этом сезоне экспериментировал Центр Андрея Вознесенского, изначально устроенный своими учредителями как форпост новых технологий в искусстве. «Работая с интересными и неочевидными для привычного театрального бытования текстами, привлекая современных видеохудожников, отчаянных, талантливых актеров и режиссеров, мы сделали четыре хотя и не равноценных, но в общем полноценных и очень необычных спектакля, явно больше, чем просто надоевшие всем читки в Zoom. Их заметили публика и профессионалы, (например, спектакль «Карантин, или Крах всего святого» показывают в Музее Москвы на выставке, посвященной творческим находкам локдауна), — говорит куратор театральных проектов Центра Вознесенского Юлия Гирба. — Во всяком случае, у нас было рекордное количество просмотров. По 4000-5000 людей посмотрели видеокомедию «Мэтью» (наш собственный продукт) и спектакль Клайпедского театра «Наш класс». Если верить в успех и вкладывать в производство спектаклей и тех же видеоинтервью, конференций чуть больше средств, и тратить на подготовку столько же времени, сколько на обычный спектакль, то монетизация цифрового театра, именно нового оригинального продукта, придет к инвесторам и продюсерам, бизнес-решения подтянутся за талантом и мастерством. А публика будет смотреть театр в интернете, потому что смотрит же она кино дома, уже привычно оплачивая легальные просмотры, и бурно потом обсуждает увиденное. Просто театр в интернете — это театр, учитывающий некоторые новые, пока еще не до конца проявленные и обнаруженные психологические обстоятельства восприятия и технические создания спектакля. А механизмы работы по созданию спектакля в основе сугубо театральные».
Технологии стараются не просто обслуживать, а формировать и объяснять: «Not to Scale» Энта Хэмптона и Тима Этчеллса предлагает способ общения с близким человеком через аудиопосредника и карандашные рисунки, «Cloudme» Марии Пацюк и Николая Мулакова проверяет цифровые границы зрителей, предоставляя доступ к компьютеру перформера, а значит, к личным данным. «Быть Ариэль Ф.» Симона Сенна переосмысляет право человека на собственное тело: перформер «надевает» на себя цифровую копию реально существующей британки Ариэль Ф. с помощью датчиков и VR-очков и предлагает зрителям наблюдать за тем, как реагирует ее тело и сознание на такую перемену. Это не только поднимает вопрос о телесной и гендерной флюидности, но и обращает внимание на необходимость новых правил в политике, экономике, юриспруденции — ведь цифровую копию незнакомой женщины Симон Сенн легально смог купить всего за $12.
В общем, как это бывает почти всегда, на наших глазах маленькие и отважные проекты выбираются вперед и задают тренд, а «большая культура» в лице крупнейших театров России пока выступает с позиции наблюдателей, как кошка следит за мышиной норой. Эта кошка обязательно среагирует, подхватит тенденцию, как только осознает, что цифровое искусство привлекает новую аудиторию.
Ближе к телу: как мода пришла на помощь искусству
[embed:link:node:411705]