«Театр онлайн — это как есть пластиковый огурец». Константин Богомолов снял сериал про карантин на карантине

Сериал в формате screenlife «Безопасные связи» вышел на видеосервисе Start — он был снят в режиме самоизоляции и об этом самом режиме рассказывает. В центре сюжета — чрезвычайно запутанные взаимоотношения трех пар в исполнении Любови Аксеновой, Игоря Миркурбанова, Марии Шумаковой, Никиты Евфемова, Александры Ребенок и Леонида Бичевина.

На пятый день карантина вынужденно заключенные в своих домах люди начинают тихо сходить с ума, каждый по своему: кто-то звонит незнакомой девушке и просит ее побыть его мамой, кто-то запирается от мужа в ванной и болтает с любовником, кто-то не понимает, как выдержать столько времени со второй половиной, и что сделать, чтобы оживить увядающие отношения в браке.

Самоизоляция обостряет эмоции, чувства и желания людей. Вкупе с кучей свободного времени это приводит к неожиданным последствиям. Богомолов проводит антропологическое исследование вынужденно запертых людей, которые оказались со своими психологическими и межличностными проблемами один на один. Forbes Life выяснил, как проходили съемки сериала, и как сам режиссер проводит карантин.

Константин, расскажите, как проходит ваш карантин?

Снял сериал, занимаюсь делами театра на удаленке, пишу, занимаюсь семьей. У нас в театре происходит ребрендинг, мы занимаемся сайтом, обсуждаем новую «одежду» театра, в смысле программок, афиш и так далее. Есть репетиционные моменты, связанные с читками и обсуждением материалов по скайпу. Сейчас вместе со строительными работами возобновилась реконструкция театра, что-то происходит так или иначе.

Мне не сложно находиться взаперти, это потому и называется самоизоляцией, что ты осознанно остаешься дома. Это прекрасное время, чтобы планировать какие-то дела, спокойно и сосредоточенно заниматься творческой работой, писать тексты (для театра, кино и собственных произведений), всегда можно пообщаться с коллегами и соратниками по интернету, уделить достаточное время семье и себе, придерживаясь нормального, спокойного ритма жизни — который временами оказывается более занятым и плотным, чем вне этого периода.

При этом вы проводите регулярные онлайн-эфиры в своих соцсетях, для вас это дополнительный способ общения во время карантина?

Нет, это, скорее, онлайн-активность, которую мы в театре считаем необходимой для того, чтобы люди на карантине чувствовали связь с теми институциями, в которых у них есть потребность. Театр и другие институции все же созданы для людей, и, конечно, потеряв их, люди могут ощущать себя более одиноко, тоскливо. Те, кто занимаются этой профессией, так или иначе помогают им находится в контакте с собой и с неким творческим процессом. Поэтому для меня это возможность поддержать театр в его налаживании связи со зрителем на удаленном расстоянии. Но для меня лично эти эфиры — это не моя терапия, мне, собственно, и терапия не нужна. Я чувствую себя спокойно и нормально.

На людей во время карантина обрушилась буквально лавина различных онлайн-представлений: театральных постановок, балетных и оперных спектаклей. Считаете ли вы, что театр может полноценно существовать онлайн?

Я даже не очень понимаю этот вопрос. Это то же самое, что спросить художника, а может ли картина Моне, Мунка или Шишкина остаться только в онлайне, или можно ли судить по картине через интернет-сайт. Это то же самое, если вы меня спросите, можно ли съесть пластиковый огурец.

Если вы категорически не приемлете такой формат существования театра, с чем связана онлайн-активность театра под вашим руководством?

Это связано с тем, что люди театра считают необходимым поддержать некую связь с людьми с одной стороны, и считают необходимым обеспечить ощущение неодиночества, с другой. Наверное, в этом отношении, в этой онлайн-активности нет ничего плохого, но считать ее формой существования театра так же глупо, как считать, что можно вместо еды съесть пластик.

Вы столкнулись с какими-то сложностями при реализации вашего нового сериала в режиме screenlife?

Нет, никаких сложностей не было, все мы работаем не первый раз, у меня эксклюзивный контракт со Start. Мы много работали с продюсером Ириной Сосновой, оператором Сашей Симоновым. И с некоторыми артистами работаем уже не первый раз. Это мобильная творческая команда, которая заряжается не условиями работы, а идеей. Если идея нравится, то условия работы не так важны, а все препятствия легко преодолимы. Так было и здесь, и препятствий-то особых не было, а все новые обстоятельства — они были забавным, интересным опытом, показывающим, что можно снимать и так, реализовывать процесс несколько иным способом. Но это не компромисс, не снижение качества, а другой формат работы.

Не могли бы вы рассказать поподробнее, как происходили удаленные съемки?

Режиссер и герои находились все в разных помещениях: артисты — в своих квартирах, я — у себя дома. У меня была оборудована компьютерная точка, куда сводилось изображение, которое здесь же записывалось, затем оно автоматически пересылалось монтажеру, он приводил материал в порядок, монтировал, пересылал мне варианты монтажа, я делал свои замечания и так далее. Для всего этого уже есть простые онлайн-сервисы, программы и возможности.

А артисты, мы с ними репетировали заранее, потом репетировали непосредственно перед съемкой, я их видел на экранах, они видели меня на экранах своих устройств, поэтому это был непосредственный контакт. Просто процесс осуществлялся не на расстоянии метра друг от друга, а через многие километры, благодаря интернету и сетям вай-фай.

А как технически были организованы съемки? Актеры снимали себя сами на айфоны под руководством оператора?

Актеры наставляли на себя камеры айфонов, и точно так же, как они осуществляют звонки по скайпу или по зуму, они снимали себя, просто изображение в этот момент записывалось. При этом оператор выставлял кинокадр.

В десять часов утра мы все собирались, каждый у своих устройств, и  начинали обсуждать, где лучшая точка для съемки. Выбирали ее, лучший ракурс, репетировали, проверяли связь, записывали, после чего видео отправляли в монтаж.

Очевидно, работа над проектом происходила очень быстро, в середине апреля в СМИ появилась информация о том, что вы собираетесь снимать сериал в формате Screenlife, и буквально через две недели на видеосервисе Start вышла первая серия проекта. Это рекордные сроки производства контента, за счет чего удалось достичь такой скорости? 

Скорость съемок — это, в первую очередь, команда, которая сложилась у нас в течение не одной уже работы со Start. Команда продюсеров, команда исполнителей, творческая и организационная команды. Это люди, с которыми очень быстро достигается взаимопонимание, и поэтому работа идет очень слаженно. В первую очередь, существенным фактором было наличие у всех свободного времени, которое образовалось естественным образом. Это позволило сосредоточить усилия только на этом проекте.

Про формат screenlife, который уже несколько лет активно продвигает Тимур Бекмамбетов, сейчас заговорили очень активно, для вас работа в этом формате была вынужденной мерой, или все сложилось органично?

Во время карантина можно все считать вынужденной мерой, но, на самом деле, эта работа абсолютно органична: идея сериала существовала бы и была бы реализована в таком виде и в других условиях. Карантин — лишь добавочное обстоятельство, несмотря на то, что сериал был придуман и реализован в это время. Никаких заготовок заранее не было.

Расскажите об истории создания сценария, по всей видимости, он появился очень быстро, что послужило триггером?

Никакого триггера к написанию сценария не было, мы с продюсером Ириной Сосновой просто решили, что хорошо бы создать сериал с элементами screenlife и что мы хотим делать не комедийную или ситкомовскую историю, а драму. Мы хотели рассказать историю о людях, об их жизни, переживаниях, чувствах, и сосредоточиться именно на человеческих отношениях, для которых карантин является только дополнительным обстоятельством.

В сериале восемь серий, каждая по 35 минут — почему вы выбрали именно такой формат? Удалось ли вместить все, что нужно в такое короткое время?

35 минут — это формат довольно любопытный, оптимальный, как мне кажется, для такого рода визуализации и для такой довольно непростой истории, которую мы рассказываем с помощью сериала, то есть некой массовой формы. Мне кажется, уместить удалось все, мы были вольны в том, какое время брать — это было наше желание брать 20 или 30 минут и не ограничивать себя временными рамками. Выбирался такой формат скорее интуитивно. У меня достаточно творческой свободы, чтобы выбирать формат, актеров, и то, как будет развиваться история. Я делаю это в соответствии со своими представлениями о том, что хорошо, что плохо.

В чем особенности работы со сценарием, актерами, и съемками такого проекта?

Никакой особенности в работе со сценарием и актерами не было. Да, это работа по скайпу, репетиции по зуму. Контроль за съемками был дистанционный, но это полноценный контроль, и полноценная работа с актерами. Я так же тщательно работал с актерами как обычно, даже более тщательно за счет наличия свободного времени у всех.

Что вы сами думаете о формате screenlife: для вас сейчас это вынужденная мера, или вы продолжите работать в нем и после карантина? Согласны ли вы, что за этим форматом – будущее кино?

Не знаю, буду ли я работать с форматом screenlife после карантина. Я к нему подхожу как и к любому другому формату: если есть интересная история, и единственный и лучший способ ее рассказать — это screenlife, или какой-то другой необычный формат, значит я буду работать в этом формате. Все диктует история, а не обстоятельства времени и места.

Собираетесь ли вы снимать продолжение «Безопасных связей»?

В ближайшее время у меня другие планы, я готовлю другой проект, а также монтирую «Хорошего человека» (детективный сериал про «ангарского маньяка», выход запланирован на осень — Forbes Life), в ближайшие два-три месяца снимать не планирую.