Банк России де-юре — независимый орган государственной власти: он не подчиняется правительству и весьма формально подотчетен Государственной думе. При этом с 2013 года, став регулятором всех российских частных финансов, он сосредоточил полномочия, которые делают его едва ли не самым сильным игроком на поле российской экономической политики. Спустя три с лишним года уже можно выделить основные принципы, на которых строится современное регулирование финансовых рынков. Без труда можно заметить, что эти принципы — общие для всей отечественной экономической политики, вне зависимости от органа власти, который ее проводит. Каковы же они?
Патернализм
Патернализм — один из базовых принципов современной российской госполитики. И, естественно, Банк России не может исповедовать обратные идеалы, такие как развитие частной инициативы, свобода выбора или персональная ответственность индивидуума за последствия принятых им решений. Ведь человек по своей природе глуп, подвержен дурному влиянию, иррациональному поведению и спонтанным поступкам. А регулятор мудр, добр, справедлив и знает все лучше всех нас. Он знает, на что простой человек может тратить честно заработанные деньги, а на что — не может. Он знает, кого финансовая компания может принимать на работу, а кого — не может. Он знает, куда профессиональные участники рынка могут инвестировать средства, а куда — не могут. Он даже знает, сколько членов должно быть в совете директоров компании и как компании следует платить зарплату работникам. И, естественно, он знает, сколько кому можно брать кредитов, когда и по какой ставке. И вообще лучше и гражданам, и предпринимателям, прежде чем что-то сделать, спросить совета (=разрешения) у регулятора, особенно если это тот самый редкий случай, на который еще не принята подробнейшая инструкция с пошаговым описанием всех действий.
А чтобы регулятор был в состоянии помочь вам разобраться со всеми проблемами (даже с теми, о которых вы не только не спрашивали, но и не подозревали об их существовании), он должен для вас стать не столько старшим братом, сколько «Большим братом» (в Оруэлловском понимании). Он должен знать о вас и вашей компании буквально все: не только ваше финансовое положение, но и бенефициаров, бизнес-планы, методики и контрагентов. Естественно, для вашего же блага.
Госкапитализм
Этот совсем не оригинальный для современной России метод управления Центробанк не придумал сам, но весьма творчески применяет. Метод прост: в любой непонятной ситуации создавайте госкорпорацию. И, конечно, всегда помните три базовых аксиомы госкапитализма: государственная собственность лучше частной; крупная компания лучше маленькой; монополия и олигополия лучше совершенной и даже монополистической конкуренции.
Отсюда нежелание ЦБ выходить из капитала Сбербанка и Московской биржи (кстати, обнуление доли ЦБ в МБ было анонсировано ранее, но затем было отменено). Отсюда — создание компаний-монстров со 100%-ной долей ЦБ в капитале, таких как, например, Национальная система платежных карт и Национальная перестраховочная компания, нерыночная поддержка которых льготами и привилегиями закреплена на уровне закона. Отсюда создание по инициативе ЦБ квазичастных монополий типа АКРА (аналитическое кредитное рейтинговое агентство). Отсюда произошедшая чуть раньше консолидация (а точнее — монополизация) биржевого рынка и создание центрального депозитария. Отсюда периодически возникающие идеи о создании единого страхового госагента, единого государственного БКИ и единого пенсионного администратора. Отсюда и создание центров делегированного надзора за всеми небанковскими участниками рынка. Причем на каждом сегменте рынка таких центров (почему-то названных «саморегулируемыми организациями») должно быть не больше трех, и все они должны находиться под строжайшим контролем регулятора.
Волюнтаристский экспансионизм
Банк России, как и многие ведомства, последовательно и довольно успешно расширяет сферу своего влияния на разные экономические процессы, в том числе на те, отнесение которых к числу собственно финансовых рынков весьма спорно и регулирование которых со стороны ЦБ совсем не предполагалось при создании мегарегулятора. Пример — выход ЦБ в сферу регулирования факторинговых и особенно — лизинговых компаний, полный перехват у Министерства финансов контроля над рынком аудиторов (впрочем, Минфин не особо сопротивлялся), у Минэкономразвития — инициативы по совершенствованию корпоративного управления во всех хозяйственных обществах (Минэкономразвития, впрочем, похоже, этого не заметило, так как его департамент корпоративного управления занимается совсем другими проблемами). Столь же изящно Центробанку удалось перехватить у правительства (точнее, у Минфина) и контроль над АСВ. Надо отдать должное ЦБ: он не только успешно вторгается в чужую компетенцию, но и придумывает себе зоны, которые раньше вообще не существовали или находились вне отдельного регулирования, либо вообще не требуют внимания госрегулятора. Например, краудфандинговые фирмы и компании р2р-кредитования, ценовые центры и центры раскрытия информации. Такая ситуация стала возможной не только из-за здорового аппетита и амбиций Банка России, но и из-за нежелания правительства заниматься подобными проблемами, требующими серьезных интеллектуальных усилий. Надо отдать должное ЦБ: пока он имеет явное профессиональное преимущество перед всеми другими органами экономической власти в стране.
Экспансионизм Банка России можно назвать волюнтаристским, поскольку регулятор весьма избирательно подходит к выбору зон интереса. Так, зоны с повышенным социальным напряжением мегарегулятор благоразумно обходит стороной даже в случае, когда они явно просятся быть причисленными к финансовому рынку. Это произошло, например, с рынком профессиональных взыскателей просроченной задолженности (пресловутых коллекторов), от необходимости регулировать которых ЦБ отбивался всеми возможными способами, в итоге этот сегмент достался Министерству юстиции и Службе судебных приставов. Правда, несмотря на всю мощь и мастерство ЦБ, ему не удалось отбиться от навязанного Госдумой регулирования ломбардов и не удалось полностью уничтожить нелюбимый им рынок форекс (точнее, убить его, приравняв его к рынку ценных бумаг).
Впрочем, это вполне понятная человеческая потребность — заниматься лишь тем, что интересно, а не тем, что противно, сложно или не подкреплено соответствующей мотивацией.
Непредсказуемость и спонтанность
«Российская власть должна держать свой народ в состоянии постоянного изумления», — писал мудрейший Михаил Салтыков-Щедрин. Мегарегулятор в соответствии с заветами классика держит в этом состоянии всех многочисленных подопечных. С одной стороны, готовятся, обсуждаются и публикуются самые разнообразные «стратегии», «основные направления» и «дорожные карты», а с другой стороны, фантазии регулятора возникают неожиданно, вразрез со всеми этими стратегиями, и стремительным натиском сметают всех сомневающихся. Один из многочисленных примеров — идея о переходе на трехуровневую банковскую систему: она была озвучена в конце июня, успела кардинально измениться, превратиться в законопроект и начала превращаться в мечту о вертикальных лифтах, по которым любой ломбард может подняться до системообразующего института и потом спуститься обратно. Надо ли сказать о том, что ни в одном программном документе, в том числе в «Основных направлениях развития финансового рынка РФ в 2016-2018 годы», принятых в конце мая, о такой революции не было сказано ни слова?
Естественно, в своем непредсказуемом креативе Банк России не одинок и берет пример с правительства. Например, ни в одной стратегии не говорилось о заморозке пенсионных накоплений.
Наверное, в условиях нового дивного VUCA-мира так и следует управлять — надо отвечать на постоянно возникающие вызовы, ловить стаи «черных лебедей» и приспосабливаться к постоянным изменениям. А многомесячные обсуждения разнообразных стратегий позволяют занять умы скептиков и авторов аналитических колонок.
Банк России не во всем копирует регуляторные привычки правительства. Есть заметные особенности. Так, ЦБ гораздо меньше в своих новациях ссылается на политические или социальные причины и обстоятельства; в гораздо большей степени опирается на международный опыт и на иностранных экспертов; гораздо менее консервативен и в большей мере опирается на всякие новомодные штучки, высокие технологии и последние тенденции; в его действиях менее заметны «уши» отраслевых лоббистов или конкретных частных бенефициаров регуляторных инициатив.
Однако все это не отменяет главный вывод. Стоит защитить нынешнее руководство Банка России от совершенно несправедливого мнения многих экспертов, относящих ЦБ к так называемому либеральному крылу российской власти (к которому так же несправедливо обычно относят и Минэкономразвития с Минфином, а иногда даже ФАС). Как мы видим, политику Банка России в области регулирования финансовых рынков трудно отнести к либеральной в классическом понимании. Либерализм — это про индивидуальную свободу всех и каждого, а политика ЦБ — про свободу регулятора от регулируемых.