Запретительный порядок: как правительство собирается исполнять закон о просветительской деятельности
Опубликованный для общественного обсуждения проект «Положения об осуществлении просветительской деятельности», разъясняющий нормы ранее принятого закона, не содержит отсылок к санкциям за нарушение — соответствующие нормы в КоАП и УК пока отсутствуют. Тем не менее у документа обнаруживается немалый запретительный потенциал. На что с 1 июня потребуется разрешение государства?
Начальству виднее: как новый закон помешает работе просветителей в России
Облик просветителя
Авторы документа постарались вместить в рамки просветительской практически любую деятельность. Девять пунктов подзаконного акта широкими мазками охватывают все, от знаний о ЗОЖ и психологии до распространения знаний о гражданских правах, свободах и обязанностях человека. В перечне даже есть загадочное «распространение знаний о формах и методах генерации инновационных подходов, нацеливающих сознание людей на создание новых инновационных социально значимых продуктов, открытий, нестандартных решений и т. п.».
Если в девяти пунктах документа вы не найдете места для себя — присмотритесь к десятому. Согласно ему, под разрешительный порядок подпадает и деятельность «по иным направлениям, соответствующим целям просветительской деятельности».
В дополнение к видам просветительской деятельности положение устанавливает ее формы, попадающие под действие закона. К ним предполагается отнести организацию презентаций, лекториев; проведение семинаров, мастер-классов, круглых столов, дискуссий; размещение или распространение информационно-печатной продукции, в том числе в интернете; демонстрацию или распространение, том числе в интернете, видео- и аудиоматериалов; создание просветительских интернет-порталов. По аналогии с перечнем видов деятельности, подпадающих под регулирование, здесь тоже упомянуты любые иные формы, обеспечивающие «достижение целей просветительской деятельности».
Пункт 5 проекта устанавливает требования к физическим лицам, имеющим право на просветительскую деятельность. Просвещение допустимо, если они:
«а) являются совершеннолетними;
б) принимают (принимали) участие в реализации общественно значимых инициатив и (или) на протяжении не менее двух лет, предшествующих заключению Договора, осуществляют деятельность, соответствующую направлениям просветительской деятельности, указанным в пункте 2 настоящего Положения;
в) отсутствуют ограничения к занятию педагогической деятельностью, предусмотренные статьей 331 Трудового кодекса Российской Федерации».
Подпункт «б», очевидно, запрещает занятие просветительской деятельностью без опыта. Этот заградительный барьер может затруднить вступление в просветительские проекты новых участников. «Старая гвардия» просветителей, вероятно, сможет пройти этот ценз, засчитав себе в актив деятельность, предшествовавшую принятию положения. Но вот дальше у просветителей могут возникнут трудности, поскольку в проекте не разъясняется, откуда брать двухлетний опыт для заключения договора тем, у кого такой опыт отсутствует, и кто при этом не видит себя в рядах провластных движений, которые занимаются «общественно значимыми инициативами».
Примечательны детали, которые скрываются за отсылкой проекта к Трудовому кодексу. В соответствии с указанной нормой к педагогической деятельности не допускаются лица, имеющие или имевшие судимость, подвергавшиеся уголовному преследованию за преступления в том числе против жизни и здоровья, свободы, чести и достоинства личности, основ конституционного строя и безопасности государства, мира и безопасности человечества, а также против общественной безопасности. Таким образом, наряду с запретом на просветительскую деятельность для лиц, подвергавшихся преследованию по общеуголовным составам, устанавливается барьер для большого и постоянно пополняемого числа людей с активной гражданской позицией, которые при этом не отсечены запретом на общественно-просветительскую деятельность для иностранных агентов.
Не прошедшие ценз
Теперь о том, кто допускается к просветительской деятельности. Это «лица, имеющие образовательный ценз, который определяется в порядке, установленном законодательством Российской Федерации в сфере образования». Закон об образовании устанавливает, что «право на занятие педагогической деятельностью имеют лица, имеющие среднее профессиональное или высшее образование».
И это, пожалуй, наиболее асимметричная часть ответа власти на вызовы времени. Символично, что законодатели и исполнительная власть подготовили закон и положение к нему, пользуясь продукцией недоучек Билла Гейтса и Стива Джобса — ни тот, ни другой не удосужились получить высшее или хотя бы среднее специальное образование. Таким образом, они не могут соответствовать новым стандартам просвещения. Кроме них, не смогли бы слова сказать перед российской публикой Генри Форд и Ингвар Кампрад, Квентин Тарантино и Жак-Ив Кусто, Ларри Эллисон и Марк Цукерберг.
Незавидной была бы и судьба лектора Иосифа Бродского. Лауреат Нобелевской премии, он был желанным гостем в лучших университетах и библиотеках, преподавал историю русской литературы, русскую и мировую поэзию, выступал с лекциями по всему миру: в США, Великобритании, Франции, Швеции, Италии... Но Бродскому, с его жалкими семью классами среднего общего образования, были бы закрыты двери российского просвещения. Бродский, кстати, не прошел бы ценз дважды — как лицо без аттестата о среднем специальном образовании и как осужденный по статье, отнесенной к категории преступлений против общественной безопасности, общественного порядка и здоровья населения.
Для тех, кому пример с тунеядцем и уголовником Бродским покажется чрезмерным, можно обратиться к примеру Рэя Брэдбери, который по бедности также не имел ни специального, ни высшего образования. Пример, кажется, всем хорош — кроме того, что Брэдбери был писателем идеологически чуждого нам государства. Другое дело — Шолохов: «Тихий дон», «Они сражались за Родину», «Судьба человека». Так или иначе во многом мы выросли на этой литературе. Но и Нобелевскому лауреату Михаилу Шолохову мы вынуждены были бы отказать в просьбе прочитать лекцию — при всем уважении, он имел только четыре класса образования. Или Шолохову все же разрешили бы выступить?
Затемнители и прагматики: почему борьба против закона о просвещении имеет смысл
Здесь мы оказываемся в положении, которое в шахматах называется «цугцванг». Запрещая писателю, поэту, ученому выступить, мы лишаем себя возможности услышать что-то действительно важное в этой жизни. Делая исключения для гипотетического Шолохова, «разрешая» ему выступление, мы нарушаем статью 19 Конституции, устанавливающую равенство всех граждан перед законом, то есть подрываем доверие ко всей правовой системе. Эта дилемма не имеет хорошего решения.
В соответствии с Конституцией России каждый имеет право свободно искать, получать, передавать, производить и распространять информацию любым законным способом. То, что таких способов становится все меньше, не вина, а беда Основного закона.
В 1993 году, когда Россия провозгласила себя правовым государством, она не была таковым. Мы помним это время как состояние аномии (беззакония. — Forbes). Верховенство права, правовое государство было идеей, обращенной в будущее мечтой. С принятием законов, вступающих в противоречие с Конституцией, мы раз за разом вынуждены отдавать себе отчет в том, что будущее осталось позади. Положение о просветительской деятельности еще больше увеличит отрыв.
P. S. Как-то вскоре после вручения Бродскому Нобелевской премии студенты спросили, зачем он до сих пор преподает. Бродский ответил: «Просто я хочу, чтобы вы полюбили то, что люблю я». И свобода просвещения, и запрещение просветительской деятельности — ровно об этом.
Мнение автора может не совпадать с точкой зрения редакции