«Это форма предварительной цензуры»: как поправки о просветительской деятельности отразятся на науке, бизнесе и обществе
18 ноября 2020 года в Госдуму был внесен Проект федерального закона №1057895-7 «О внесении изменений в Федеральный закон «Об образовании в Российской Федерации» (в части введения просветительской деятельности). На первый взгляд, поправок не так уж много. В закон об образовании впервые вводится само понятие просветительства — фактически как образовательной деятельности за рамками официальных образовательных программ. Также вводится понятие регулирования такой деятельности — эта обязанность возлагается на правительство. Запрещается использование такой деятельности для разжигания социальной, расовой и иных типов розни. Наконец, документ запрещает образовательным организациям подписывать какие бы то ни было международные договоры (за исключением договоров об образовании).
Документ вызвал резонанс и активно обсуждается в профессиональном сообществе. Петицию против него подписали — по состоянию на 28 января — более 178 000 человек. Авторы петиции справедливо апеллируют к тому, что просветительская деятельность чаще всего носит волонтерский характер и любое ее регулирование и лицензирование приведет к ее сворачиванию, так как у просветителей-любителей не будет времени и ресурсов на работу по согласованию. Кроме того, под широкое определение просветительства могут попадать образовательные сайты, YouTube-каналы, подкасты.
По сути это является формой предварительной цензуры, напоминающей о самых мрачных страницах российской истории
Отозвать законопроект призвал президиум РАН. Декларацию против поправок опубликовала газета «Троицкий вариант — Наука» — под ней подписались более 1600 ученых. Против выступили и создатели, и руководители независимых просветительских проектов России — они написали открытое письмо с требованием отказаться от законопроекта: «Регулирование просветительской деятельности, о котором идет речь, по сути является формой предварительной цензуры, напоминающей о самых мрачных страницах российской истории, и прямо ограничивает свободу слова и дискуссии в нашем обществе». В числе подписавших документ — Михаил Зыгарь (проект «История будущего»), Александр Архангельский (премия «Просветитель»), Филипп Дзядко (медиапроект Arzamas), Мария Бородецкая (культурная платформа «Синхронизация»), Юрий Сапрыкин (проект «Полка»), Ирина Прохорова (Фонд Михаила Прохорова), Ивар Максутов (медиа «ПостНаука») и другие, всего 17 человек.
Образование vs просветительство
Первое, что смущает, — само помещение проблематики просветительской деятельности в закон об образовании. Этот закон регулирует формальное образование, которое регламентируется и лицензируется. Просветительство — сфера, которую также называют неформальным образованием, популяризацией науки, научной коммуникацией, — принципиально отличается тем, что это добровольная деятельность, которой занимаются ученые для распространения научного знания и научной культуры. Ее традиционно описывают в законах о науке, стратегиях развития инноваций и технологий, потому что ее задача состоит именно в повышении восприимчивости общества к науке. Вот, например, гигантский обзор норм регулирования такой деятельности в Латинской Америке и описание соответствующей системы в ЮАР: везде понятия, близкие к просветительству, увязаны с наукой и инновациями. Это делается в разных форматах — от очень жестких (в Китае есть отдельный закон о популяризации науки) до очень мягких и низовых (в ЕС это внедрено на уровне норм и правил при выделении финансирования на научные исследования), — но всегда отражает принципиальное отличие такой деятельности от образовательной. Поэтому помещение просветительства в закон об образовании предполагает ликвидацию этой сферы как таковой — если мы планируем лицензировать неформальное образование, оно перестанет отличаться от формального.
Революционный год: главные научные открытия 2020-го
Что не так с «просвещением»
Проблему вызывает и сам термин «просвещение», о чем специалисты по научной коммуникации много говорили еще до возникновения поправок. Авторы законопроекта явно понимают под ним неформальную образовательную деятельность — это, действительно, одно из значений, которое закрепилось за термином в России в последние десятилетия. С точки зрения международной практики куда более распространенными являются термины «популяризация науки», «научная коммуникация», «вовлечение в науку», «неформальное научное образование».
Термин «просвещение» ассоциируется только с эпохой Вольтера и может восприниматься как слишком патерналистский и неуважительный по отношению к аудитории. С другой стороны, у нас есть Министерство просвещения (образовано в 2018 году), которое занимается совсем не популяризацией знаний, а классическим формальным образованием. Используемая в названии ведомства трактовка термина восходит к 20-м годам XX века, именно тогда в СССР за массовым образованием закрепилось название «просвещение». В результате два совершенно разных понятия называются одним и тем же словом, и эта неопределенность вносит вполне реальную сумятицу.
Новый закон будет напрямую противоречить тому, что приписывается ученым в уже существующих нормах
Получается, что регулировать сферу просвещения как неформального образования, которое ведут в большей степени ученые, приглашает Министерство просвещения, которое не имеет прямого отношения к работе ученых, их деятельность относится к Министерству науки и высшего образования, а его голос в дискуссии об этом законопроекте не слышен. Министерство просвещения, в свою очередь, не видит в законопроекте никакой проблемы, потому что они работают в сфере формального образования, оно лицензируется и регулируется и никаких других «форм жизни» они по роду занятий не знают.
Прояснить или запутать?
На самом деле нормы для реализации просветительской деятельности в российском правовом поле уже существуют. На уровне закона о Российской академии наук ей передана функция популяризации науки. Стратегия научно-технологического развития (здесь мы полностью соответствуем мировым нормам) предписывает сформировать систему общественной коммуникации науки, обеспечить диалог с обществом и его восприимчивость к инновациям.
Новый закон об образовании будет напрямую противоречить тому, что приписывается ученым в этих уже существующих нормах, так что в противоположность тому, что говорят авторы закона, они не проясняют ситуацию, а лишь запутывают ее.
«38% всей дезинформации о пандемии в мире»: как Трамп в одиночку боролся с наукой
Не только просвещение
Поправки могут серьезно усложнить работу и снизить рентабельность коммерческих просветительских проектов: «На разработку одной программы может уйти год, после чего мы постоянно дорабатываем материал по просьбам слушателей. Если в этот цикл включать проверки и согласования, на бизнесе это скажется негативно. Образовательный бизнес и так не самый прибыльный из всех возможных, а любое дополнительное регулирование усложнит работу и снизит качество продукта», — поделилась директор культурной платформы «Синхронизация» Мария Бородецкая.
Наконец, мало кто обратил внимание, что под действие законопроекта попадет не только просветительская деятельность, но и любая работа вузов, связанная с международным взаимодействием. В случае принятия поправок закупка зарубежных книг университетской библиотекой может осуществляться только после согласования с федеральным органом исполнительной власти, то же касается, например, проведения международного круглого стола и конференций в вузе или заключения договора по международному научному проекту. И это еще одна правовая коллизия: реализация СНТР (Стратегии научно-технологического развития Российской Федерации) и Национального проекта науки предполагает широкое международное сотрудничество, в том числе организацию крупных международных научных проектов на территории России. Каким бы ни был механизм согласования, который должны предложить ко второму чтению Министерство просвещения и Рособрнадзор, понятно, что он вряд ли не сможет вписаться в существующие нормы работы ученых. В этом смысле последствия закона могут быть куда серьезнее, чем вызвавший большой международный резонанс приказ Минобрнауки об ограничении общения с иностранными учеными.
Раньше тоже было нельзя
Наконец, не имеет смысла и пункт, особенно важный для авторов поправок (если судить по сопроводительным документам). Использование просветительской деятельности запрещается «для разжигания социальной, расовой, национальной или религиозной розни, в том числе посредством сообщения обучающимся недостоверных сведений об исторических, национальных, религиозных и культурных традициях». Однако разжигание всех этих типов розни в Российской федерации и так запрещено другими актами и нормами. Таким образом, за нарушение этого запрета есть достаточные основания привлечь к ответственности любого нарушающего, включая просветителя. В соответствующих актах прописаны и наказания, которые ждут нарушителей — поэтому внесение этого пункта в закон об образовании избыточно и может только послужить источником противоречий. Никакой конструктивной роли оно не несет.
Второе чтение законопроекта запланировано на февраль 2020 года.