Санкция на госкапитализм: как Барак Обама консервирует российскую экономику
История с санкциями из сказочной (в прошлый раз мы говорили про «терновый куст») превращается в анекдотическую. Не потому что дает массу поводов для веселья — как известно, смеется тот, кто смеется без последствий, а они, эти последствия, до конца не ясны. Но уж очень все напоминает «межконфессиональную» байку про то, как раввин предупреждал прихожан об очередном Потопе: «У нас месяц на то, чтобы научиться дышать под водой».
Некоторые из фигурантов проскрипционного списка Белого дома как минимум предполагали заранее, что «чаша сия» их не минует, и кое-что предприняли, чтобы выдержать удар. Как бы ни потешались сетевые острословы, но в одночасье такие сделки, как продажа Геннадием Тимченко своей доли в Gunvor, не делаются. Да и объявленный еще в начале марта выход «Согаза» из капитала УК «Лидер» теперь представляется совсем в ином свете, учитывая то, какие активы находятся под управлением теперь уже никак не аффилированной с банком «Россия» управляющей компании.
Впрочем, на руку близким к президенту бизнесменам сыграло то, что санкции в отношении них последовали после решения о присоединении Крыма, а не предшествовали ему.
Понятно, что Белый дом приберег «старшие» козыри на потом. Но теперь уже не скажешь, что Владимир Путин «отбирает» Крым, «мстя за друзей». С другой стороны, на фоне возросшей после крымского демарша популярности он может вполне безболезненно для рейтинга им помочь как пострадавшим за родину.
Причем едва ли эта помощь ограничится притоком в банк «Россия» вдохновленных личным президентским примером VIP-клиентов. Стратегически важное со всех точек зрения строительство моста через Керченский пролив уже вряд ли обойдется без «Мостотреста» братьев Ротенбергов и АРКС Тимченко. Да и очередной волне слухов о скорой отставке Владимира Якунина с поста главы РЖД, похоже, так и суждено остаться слухами. Даже несмотря на его недавний конфликт с сечинской «Роснефтью». Наоборот, на Якунина вот-вот будет возложена сколь ответственная, столь и потенциально прибыльная для него миссия по предотвращению банкротства "Мечела" и выкупу у последнего железной дороги к Эльгинскому месторождению. При этом шансы РЖД повысить рентабельность этой сделки либо за счет привлечения прямого госфинансирования, либо благодаря послаблениям по тарифам довольно высоки.
Вообще Белый дом своими очередными санкциями явно подыграл тому российскому клану, который мы в одной из предыдущих колонок назвали «партией инфраструктуры». Собственно, даже Тимченко, несмотря на наличие крупных сырьевых активов, тоже может быть отнесен к этой группе, поскольку всегда делал акцент на логистике, а не на добыче. Такие его компании, как «Сибур» и АРКС, либо полностью, либо в значительной степени заточены на внутренний спрос, что, напомним, является одним из родовых признаков «партии инфраструктуры». А в свете санкций данное направление волей-неволей становится для Тимченко приоритетным.
Зато отсутствие в американском «черном списке» главных российских «ресурсократов» — Игоря Сечина и Алексея Миллера — вряд ли поспособствует укреплению аппаратных позиций последних.
Коль скоро «битые» в создавшейся ситуации становятся намного дороже «небитых».
В том числе поэтому кадровые перспективы того же Миллера представляются гораздо более туманными, чем якунинские. А разговоры о приходе на его место в «Газпром» предельно далекого от «партии ресурсов» Германа Грефа — отнюдь не такими отвлеченными, как раньше. Особенно, если ЕС добьется-таки снижения энергозависимости от Москвы, стремительно актуализируется вопрос о повышении эффективности российского газового концерна.У Сечина запас прочности, конечно, намного выше. Но и ему кое-какие планы, по всей видимости, придется скорректировать. Неясно, например, сможет ли «Роснефть» на выгодных для себя условиях приватизировать Мозырский НПЗ. Александр Лукашенко не преминул воспользоваться российско-украинской коллизией таким образом, что сейчас Москва больше зависит от Минска, нежели наоборот. И «батька» наверняка заложит стоимость своего посредничества между бывшими братскими республиками в ценник крупнейшего белорусского нефтеперерабатывающего завода.
Разумеется, сложно предположить, что США, наказывая Россию за Крым, решили посодействовать долгожданным структурным реформам в отечественной экономике, вынуждая в обмен на территориальный «бонус» окончательно распрощаться с амбициями «энергетической сверхдержавы». Все проще — администрация Барака Обамы пыталась продемонстрировать, что карает не столько Россию, сколько лично Путина. Поэтому под санкции попали бизнесмены и один частный банк, а не госкомпании и их топ-менеджеры (за исключением «примкнувшего» Якунина).
Но в этом и заключается, пожалуй, главная стратегическая проблема, скрытая за тактическими профитами.
Действия США фактически консервируют российский госкапитализм, делая очередную масштабную приватизацию не только экономически, но и политически невыгодной для властей предержащих. Кремль не станет отдавать ключевые активы в абсолютно чужие руки. А участники любого другого «кооператива» рано или поздно тоже рискуют нарваться на санкции. Прецедент-то создан. Бизнесмены, дружественные тому или иному чиновнику (хоть президенту, хоть премьеру), несут повышенные риски. Проще и безопаснее закольцевать структуру собственности, продавая госпакеты «дочкам» и «внучкам», либо проводить квазиприватизацию в пользу государственных ВТБ или ВЭБа.
Варианты, конечно же, найдутся. Нюанс лишь в том, что национальная экономика так и останется под управлением, но не в собственности. Со всеми вытекающими отсюда последствиями как для качества планирования, так и для гибкости политической системы.