Поворот на Китай: как компенсировать на Востоке потери от западных санкций

Когда историки будущего напишут фундаментальные труды о последствиях украинского кризиса, то судьбе самой Украины в них будет посвящена от силы пара абзацев. Как и Сербия сто лет назад, Украина стала предлогом для перевода десятилетиями зревших противоречий великих держав в фазу открытой конфронтации. Конфликт приведет к существенным изменениям в парадигме поведения России в вопросах внешней политики, экономики и обороны. Постепенно, но неизбежно будет меняться и поведение бизнеса. На фоне этих изменений основные проблемы текущей восточноевропейской политики являются второстепенными.

До недавнего времени бизнесмены, чиновники и политики в России и на Западе считали полноценный политический конфликт между Москвой и Вашингтоном невозможным. Считалась, что коррумпированная российская верхушка, обросшая дружественными бизнес-структурами, отправившая за рубеж детей, не рискнет пойти на лобовое столкновение с Западом. Профессиональные «русологи» рассуждали, что при необходимости Москву можно легко приструнить простым арестом иностранных активов путинского окружения. Российская коррупция парадоксальным образом играла роль стабилизирующего фактора в международных связях Москвы, который учитывался и политиками, и бизнесом.

Украинский кризис развеял эти иллюзии. Выяснилось, что российское руководство готово практически к неограниченной конфронтации с США и ЕС из-за тех интересов, которые оно считает жизненно важными. Россия более не имеет серьезных устремлений в плане европейской интеграции. Она постепенно разворачивается на Восток. В Европе российская политика сталкивается с нагромождением застарелых проблем, при этом ни на Западе, ни в России нет лидеров, готовых идти на компромиссы ради их решения.

Процесс зашел настолько далеко, что доверие между руководством РФ, ЕС и США полностью подорвано, каналы эффективной коммуникации разрушены.

Официальное исключение России из G8 лишь формализует это положение дел. Из всех членов G7 конструктивный диалог в обозримом будущем будет возможен лишь с Японией, пытающейся налаживать контакты с Россией в целях ограничения влияния КНР. Тем не менее Япония — слишком зависимый от США игрок, а потому будущее российско-японских отношений пока неясно. Масштабный военный конфликт России с Западом маловероятен из-за ядерного оружия, но экономическая война — вполне реальная перспектива.

Если санкции в отношении стратегических секторов российской экономики не будут объявлены в ближайшем будущем, то они могут быть введены в ходе какого-либо последующего конфликта. Линия США на вытеснение российского влияния из стран бывшего СССР и фанатичная борьба Москвы за влияние на этом пространстве никуда не денутся.

Оценить влияние кризиса на российскую внешнеполитическую и внешнеэкономическую стратегию мы сможем во время намеченного на май визита Владимира Путина в Пекин.

Ввиду перспектив введения новых санкций и неуклонного ограничения российского энергетического экспорта в Европу, Москве просто необходимо будет продемонстрировать новый уровень отношений с КНР.

О чем может идти речь? Прежде всего будут быстро доведены до подписания контрактов уже достигнутые принципиальные соглашения по поставкам российского сырья в Китай, такие как обсуждаемый с 2007 года договор о поставках газа. До сих пор Россия в газовых переговорах с КНР, по словам российских чиновников, исходила из того, что время работает на нее. Китай, где доля угольной генерации в выработке электроэнергии превышает более 70%, сталкивается с растущими экологическими проблемами. Зависимость страны от импорта энергоносителей растет, страна реформирует внутренний рынок газа. Достаточно проявить твердость, продержаться еще некоторое время, и удастся выйти на вполне европейский уровень цен, обеспечивающий как минимум равную доходность с поставками в Европу, считали в Москве.

Теперь ситуация выглядит иначе.

ЕС в ближайшие годы будет с удвоенной энергией реализовывать политику диверсификации поставок энергоносителей и снижения доли России. Уже через несколько лет эта политика начнет приносить реальные результаты. К этому времени Россия обязана будет иметь альтернативный рынок — а значит, строительство соответствующей инфраструктуры надо начинать прямо сейчас. Возможно, впечатляющее энергетическое соглашение будет подписано в ходе майского визита Путина в Китай. По Восточному маршруту через Дальний Восток «Газпром» планировал поставлять в Китай 38 млрд куб. м газа в год в течение как минимум 30 лет. Вероятно, будет также заявлено о намерении дополнительно расширить сотрудничество в газовой сфере.

При этом большие газовые и нефтяные сделки — это только вершина айсберга. В разных стадиях обсуждения находятся десятки менее крупных инфраструктурных и сырьевых проектов, которые тормозились из-за бюрократизма с обеих сторон и обычной для русско-китайских торговых переговоров практики изматывания партнера с целью выбить максимально выгодные условия. Можно предположить, что на этот раз, по крайней мере с российской стороны, будет иметь место политическая воля к скорейшему подписанию соглашений. Речь может идти о строительстве мостов и других объектов транспортной инфраструктуры; увеличении экспорта угля в Китай; новых проектов сотрудничества в сфере сельского хозяйства. Растущим направлением сотрудничества может стать экспорт российского угля в КНР (в 2013-м — около 20 млн т), что потребует значительных инвестиций в добычу и транспорт.

Американские санкции в отношении банка «Россия» не нанесли заметного ущерба экономике, зато привлекли внимание политиков в Москве к уязвимости российской финансовой системы. Уже начались переговоры о расширении присутствия в России китайской системы China Union Pay. Имеющаяся  договорная база уже позволяет России и Китаю торговать в национальных валютах, хотя пока доля таких расчетов остается незначительной.

Очевидно, можно ждать снятия многих из существовавших ранее политических ограничений на экспорт технологий военного и двойного назначения в Китай. Эти ограничения во многом были плодом политики балансирования между США и Китаем и в нынешних условиях теряют смысл.

Затянувшееся на годы согласование контракта на поставку в КНР истребителей Су-35С будет ускорено и, вероятно, завершится подписанием контракта в текущем году.

Возможно движение по обсуждавшимся уже несколько лет проектам в сфере атомных и авиационных технологий. Речь может идти о давно обсуждаемых планах строительства плавучих АЭС, атомных реакторов для космических аппаратов, а также совместного проекта тяжелого транспортного вертолета.

Новый характер взаимоотношений России с Западом в посткрымский период отразится и на поведении бизнеса. Мне уже известен конкретный пример, когда российская промышленная компания, никоим образом не связанная с фигурантами санкций, срочно озаботилась заменой европейских поставщиков материалов и комплектующих китайскими. Бизнес более не сможет исходить из положения о том, что в отношениях России с Европой действуют неизменные правила игры. Угроза перекрытия каналов поставок оборудования или материалов, запрета на поставки технологий, ареста активов и других санкций должна теперь учитываться любой российской компанией, особенно если она регулярно имеет дело с государством.

Современный Китай может заменить западных партнеров по многим направлениям. Разумеется,  душевой ВВП КНР более чем вдвое меньше российского и Китай по-прежнему зависит от иностранных,  в том числе российских технологий для выпуска некоторых видов наиболее сложной военной и гражданской продукции. Но с точки зрения потребностей массового производства благодаря гигантским масштабам китайской промышленности в КНР можно найти почти все необходимые виды материалов, комплектующих и оборудования. Важно также помнить, что под контролем КНР находится Гонконг — один из ведущих финансовых центров мира с первоклассной судебной системой британского образца. Российские компании и ранее проявляли растущий интерес к Гонконгу (IPO «Русала» и IRC), но теперь его значение, очевидно, возрастет. Украинский кризис может на какое-то время привести к весьма тяжелым последствиям для российской экономики.

Но в долгосрочной перспективе он может оказаться полезным, поскольку откроет перед нами дверь в будущее, а будущее мировой экономики и политики — это Восточная Азия.

В ближайшие годы наши экономические связи с Китаем будут гораздо меньше подвержены политическим рискам, чем отношения с Западом. Россия занимает одно из центральных мест в китайской стратегии развития; считается, что стратегическое партнерство с Москвой позволит гарантировать энергетическую и ресурсную безопасность КНР, укрепить позиции Китая перед лицом возможного давления Запада. Наоборот, переход России под западное влияние может закончиться для КНР стратегическим окружением и крахом надежд на ведущую роль в мире. Китайский МИД не мог признать референдума о присоединении Крыма в России, поскольку такой шаг создал бы нежелательный прецедент для решения проблемы Тайваня. Тем не менее китайский партийный официоз — газета «Жэньминь Жибао», а также агентство «Синьхуа» уже опубликовали целую серию комментариев, где выражается безоговорочная поддержка российских действий в Крыму. Современный мир во все большей степени начинает определяться большой игрой между Китаем и США, а Россия — один из главных призов в этой игре.