Летом 2011-го жарким вечером российский интернет-инвестор Юрий Мильнер встретился за ужином с Ричардом Лю, основателем бурно растущего китайского онлайн-ритейлера JingDong 360. Скромный ресторан на пять столов был под завязку набит подчиненными Лю, специалистами по доставке различных товаров, от книг до предметов одежды, в близлежащий город — не Пекин, а Урумчи, один из самых удаленных от столицы и заброшенных городов на северо-западе КНР, неподалеку от казахстанской границы.
Чтобы отужинать с Лю, Мильнер совершил пятичасовой перелет из Пекина и изнурительную поездку по пыльной долине — он хотел воочию убедиться в эффективности бизнес-модели JingDong и лидерских качествах ее основателя. Сотрудники компании подходили к их с Ричардом столу группами по три человека и поднимали тосты в честь своего босса. Пили байцзю — крепкий рисовый ликер. Лю вежливо общался с каждым, но, когда пришел его черед произносить ответную речь, показал себя во всей красе. Харизма основателя JingDong сродни клинтоновской: внимание аудитории китайский бизнесмен удерживает ничем не хуже экс-президента США, всемирно признанного оратора.
На ужине он говорил о клиентоориентированности, мотивации и других программных вещах, которые и сегодня регулярно доносит до многотысячного коллектива JingDong во время поездок по стране. Результаты говорят сами за себя: интернет-магазин Лю, который теперь носит емкое название JD.com, каждый год демонстрирует трехкратный рост выручки (около $18,5 млрд в 2014 году). Отрасль, в которой работает компания, при этом увеличивается «всего» на 40% в год (в то время как «офлайновый» ритейл — лишь на 10%).
Мильнер слушал Лю не для того, чтобы решить, инвестировать в JingDong или нет, — $500 млн в компанию он вложил тремя месяцами ранее. Его китайская миссия преследовала более важную цель. «Вы должны быть близки с основателями компаний», — объясняет инвестор, одетый в серый спортивный костюм, в интервью Forbes, которое он дал в конференц-зале своего особняка в калифорнийском Лос Альтос Хиллс. Мильнер, физик по образованию, даже не употребляет алкоголь — тем ценнее оказанная им Лю честь.
11.11.11
Миллиардер по праву считается одним из самых успешных в мире инвесторов в технологические компании, несмотря на парадоксальный метод инвестирования: он не требует мест в советах директоров, доверяя интуиции основателей стартапов, но регулярно лично общается с молодыми предпринимателями, чтобы помогать формулировать долгосрочные стратегии и выстраивать долгосрочные отношения. Грубое вмешательство в бизнес больше не работает — на смену ему пришли долгие дискуссии о будущем интернета и устройстве вселенной.
Разговоры тет-а-тет важны настолько, что только в 2014 году Мильнер провел в разъездах 200 дней. Его особенно интересуют китайские партнеры. Их доверие стоит затраченных усилий: когда спустя два года после описанного ужина JingDong открыла новый раунд инвестиций, Лю, несмотря на отсутствие дефицита в предложениях, в первую очередь вспомнил о своем российском госте. В итоге фонд Мильнера DST Global вложил в онлайн-ритейлера еще $250 млн, доведя свою долю до 8,9% — сегодня этот пакет акций стоит на бирже $3 млрд.
Китайские успехи, впрочем, пока не могут затмить историческую сделку DST на американском фронте: в 2009 году основатель фонда договорился с 25-летним Марком Цукербергом и инвестировал $200 млн в стремительно набирающую обороты соцсеть Facebook.
На выходе $200 млн превратились в $4 млрд, а Мильнер — в признанного члена элитного клуба венчурных капиталистов.
Наличие в инвесторах DST с тех пор — знак хорошего тона практически для любого амбициозного новичка, от уже публичных Twitter и Lending Club до готовящих размещения Spotify, Airbnb и Snapchat.
Не говоря уж о китайских компаниях, где Мильнер оказался причастен к успеху сразу трех новых технологических гигантов, включая JingDong. В 2011-м DST вложил $500 млн в местного лидера электронной коммерции Alibaba, за три с половиной года увеличив стоимость своей доли в пять раз, до $2,5 млрд. Тогда же Мильнер вошел в капитал производителя смартфонов Xiaomi — 7-процентная доля DST в компании, которая на рынке Поднебесной обошла Apple и Samsung, сегодня оценивается в $3,2 млрд.
2011-й был особенно важен для инвестора и в личном отношении: на фоне китайских суперсделок он выкроил время для организации пышной свадебной церемонии в своем имении — так миллиардер отметил десятилетний юбилей брака с художницей Юлией Мильнер. О церемонии пара мечтала с самого начала отношений. «Я хотел устроить такую церемонию все эти десять лет, именно в тот день — 11 дня 11 месяца 11 года», — говорит Мильнер.
В совокупности DST инвестировал в интернет-компании на поздней стадии развития $5 млрд. На выходе фонд получил $10 млрд кешем в результате размещений акций и перепродаж долей, а также $9 млрд в форме акционерного капитала. Итого портфолио Мильнера близится к впечатляющей планке в $19 млрд.
Говоря по-русски
На китайские компании в портфолио приходится примерно половина наименований и примерно 60% доходов. Это не значит, что Мильнер забыл Кремниевую долину. Так, слухи упорно приписывают ему участие в последнем раунде финансирования визуальной соцсети Pinterest объемом $367 млн. Сам миллиардер эту информацию ни подтверждает, ни опровергает.
Зато он охотно говорит о своем главном просчете последних лет — мобильном сервисе вызова такси Uber. DST как минимум трижды предоставлялся шанс инвестировать в локомотива шеринговой экономики, оценка которого выросла уже до $40 млрд, но всякий раз Мильнер пасовал из опасений за исход судебных тяжб основателя Uber Трэвиса Каланика с регуляторами пассажироперевозок во многих странах. «Я недооценил Трэвиса. Это большая ошибка», — пожимает он плечами.
Самая лаконичная характеристика мильнеровского принципа инвестирования — сделай несколько крупных ставок на ранней стадии и рассчитывай сорвать крупный куш. За пять лет команда миллиардера отсмотрела 250 компаний по всему миру, а инвестировала — в единицы.
DST закрыл уже четыре фонда, первый из которых поддержал российский магнат Алишер Усманов, а последний — иностранные суверенные фонды и состоятельные американские предприниматели.
Мильнер легко обошелся без «русских денег».
«Я уверен, что инвестиционная отрасль должна быть глобальной», — поясняет он.
Мильнер работает тихо и редко заключает сделки публично. Например, практически никто на рынке не знал, что он, наравне с партнером фонда Sequoia Capital Джимом Гетцем, успел вложиться в WhatsApp до того, как мобильный мессенджер за рекордные $19 млрд купила Facebook. За несколько недель до сделки в январе 2014 года миллиардер купил часть долей основателей сервиса за $125 млн.
Мильнер отказывается комментировать эту инвестицию, но источник, близкий к WhatsApp, рассказал Forbes, что бизнесмен три года обхаживал создателя мессенджера Яна Кума (оба — русскоговорящие выходцы из СССР). Инвестор не раз приглашал стартапера к себе в гости, и в итоге тот сломался и ударил с миллиардером по рукам. Деньги DST стали для Кума страховкой на случай срыва сделки с Facebook.
Уроженец Москвы, Мильнер изучал теоретическую физику в МГУ им. Ломоносова, но из науки со временем ушел в бизнес. Актив, который вывел его в высшую лигу, — крупнейший в 1990-х российский интернет-портал Mail.ru. В 2005 году предприниматель основал DST Global, чтобы вкладывать средства в онлайн-компании, вроде главной национальной соцсети «ВКонтакте». В свою команду он пригласил опытных сотрудников инвестбанка Goldman Sachs, который готовил Mail.ru к IPO. «Они [Goldman Sachs] же делали первую презентацию для Facebook. Так что все связано», — объясняет миллиардер, описывая пальцем круги в воздухе.
Время после кризиса 2008 года он провел, мотаясь по Кремниевой долине в попытках убедить основателей перспективных компаний в своих преимуществах как инвестора. Итог — $800 млн, вложенных в Twitter, Zynga, Groupon, Airbnb и — чуть позже — в Snapchat, Spotify и Lending Club. Из Zynga и Groupon фонд Мильнера вышел с IPO компаний. В Airbnb свою долю DST пока не продавал.
Ключ к Поднебесной
Прорыв фонда в Китае пришелся на 2011-й. Причем перед тем, как буквально в течение нескольких месяцев провернуть сделки с JingDong, Alibaba и Xiaomi, Мильнер предусмотрительно перевез головной офис DST из Москвы в Гонконг. На рынке Поднебесной интересы миллиардера представлял бегло говорящий по-китайски выпускник Гарварда Шу Чу. Он провел год, обрастая полезными связями среди китайских финансовых консультантов. Один из них — фирма China Renaissance во главе с гендиректором Фан Бао — вывел Чу на JingDong. Мильнер познакомился с Лю в декабре 2010-го и оперативно договорился об инвестировании в интернет-магазин $500 млн в обмен на 8,8-процентную долю.
Заполучив в партнеры JingDong, хозяин DST проложил себе путь на переговоры с главной звездой китайской интернет-сцены, основателем Alibaba Джеком Ма. Они были шапочно знакомы с 2005-го, но лишь на этот раз встреча завершилась сделкой — DST приобрел долю в Alibaba ниже 10% (точный ее размер стороны не раскрывают).
Широкие связи среди консультантов на первых порах помогли DST выстроить сеть для вылова перспективных проектов в Китае, говорит Джон Линдфорс, управляющий гонконгским офисом фонда. Но «самыми важными людьми с точки зрения бизнеса», по его словам, «все равно оставались основатели компаний».
Целью номер один для DST стал Лей Джун, создатель уникальной бизнес-модели и генеральный директор Xiaomi. Почти неизвестная за пределами КНР компания тем не менее уже гремела на внутреннем рынке, а ее отец-основатель именовался в прессе не иначе как «китайский Стив Джобс». Чу попросил знакомых финансистов представить его паре стартапов, в которые делал ангельские инвестиции Лей Джун. Через основателей этих стартапов он и договорился о встрече с CEO Xiaomi в марте 2011-го. В сентябре того же года, спустя месяц после презентации первого смартфона Xiaomi, но еще до старта продаж устройства, Мильнер, Чу и Линдфорс за чашкой зеленого чая уже вели переговоры с Лей Джуном об инвестициях в его компанию.
Несмотря на первые успехи Xiaomi, вход в ее капитал выглядел для известного венчурного капиталиста большим риском. Китайские производители мобильных устройств ценились куда ниже Samsung и Apple, снимавших все сливки с богатого глобального рынка смартфонов. В Xiaomi при этом хотели сохранить онлайн-модель продаж: так уже поступала Google со своим Nexus — и не сделала гаджет полноценным конкурентом iPhone или Galaxy.
Но Мильнер, осознавая все проблемы, отодвинул негатив на второй план — настолько он был впечатлен бизнес-«триатлоном» Лей Джуна: Xiaomi, по сути, готова была уделять равновеликое внимание трем рыночным китам — железу, софту и сервисам. «Нельзя сказать, что вы хороши в чем-то одном. Нужно быть лучшим сразу во всем», — постулировал основатель китайской компании.
«Часто амбициозные предприниматели сами не представляют, как достичь завышенных целей, — вспоминает свои впечатления от знакомства Линдфорс. — Но Лей Джун явно имел четкий план».
После встречи трио инвесторов погрузилось в машину — Чу на переднее сиденье, Мильнер и Линдфорс на заднее — и, пока автомобиль стоял в пекинских пробках, перебивая друг друга, принялось живо обсуждать итоги переговоров. «Мы проанализировали все возможные сценарии развития бизнеса под началом Лей Джуна», — описывает руководитель гонконгского офиса DST.
Решающее слово было за Мильнером. «Я по-настоящему хочу инвестировать в эту компанию», — резюмировал он. Лей Джун позднее признавался, что даже не надеялся на согласие такого маститого фонда, как DST, вкладывать в его авантюрный проект. После нескольких месяцев due diligence Мильнер и команда в серию раундов, включая три эксклюзивных, инвестировали в Xiaomi $500 млн.
Как ему удалось добиться эксклюзивных прав на инвестирование в самый прогрессирующий стартап КНР?
«Возможно, никто не верил в эту компанию так, как мы? — уклончиво отвечает Мильнер и тут же присовокупляет свою мантру. — Чтобы доверять друг другу, вы должны быть близки».
С Лей Джуном инвестор действительно остается близок как мало с кем из своих деловых партнеров. Они встречаются по десять раз за год, обычно «на территории» китайского бизнесмена. Разговоры начинаются с обсуждения мелочей, а завершаются дискуссиями о больших идеях. В 2014-м Мильнер подарил Лей Джуну миниатюрную модель Вселенной — как символ их доверительных бесед.
Вечные ценности
В интервью Forbes Мильнер как обычно скуп на рассказы о секретах принятия инвестиционных решений. Китайская кампания, по его словам, логично вытекала из того, что страна «была близка к тому, чтобы встроиться в глобальный ландшафт». Предприниматели, которые имеют шанс привлечь деньги DST, должны быть нацелены на то, чтобы изменить мир в ближайшие десять-двадцать лет, говорит инвестор.
В свои 53 Мильнер успел досконально изучить и Кремниевую долину, и Китай, так что уже сам затрудняется сказать, какое место он считает домом, хотя у него есть недвижимость в России, Израиле и США. «Когда путешествуешь по 200 дней в год, возникает странное чувство, будто ты не привязан ни к одному из мест, — жестикулируя, объясняет миллиардер. — В буквальном смысле!»
Глобальный взгляд на вещи трансформируется в главное хобби Мильнера — вопросы происхождения и будущего Вселенной, — которое инвестор называет своей «миссией». Несколько лет назад он придумал премию за научные достижения Breakthrough Prize и с тех пор каждый год проводит торжественную церемонию — аналог «Оскара» для ученых. В 2014-м потрясенные и смущенные лауреаты поднимались на сцену, чтобы получать сертификаты на $3 млн из рук голливудских звезд Бенедикта Камбербэтча и Кэйт Бэкинсэйл.
Но премия — это лишь публичная часть неординарной деятельности Мильнера-мецената. Его другой, не менее важный проект — финансирование некоммерческой организации под названием «Институт глобального мозга» (Global Brain Institute). Инвестор с оптимизмом относится к будущему искусственного интеллекта, в отличие от Элона Маска, Билла Гейтса и Стивена Хокинга: он считает, что компьютеры никогда не станут полностью автономны, а прогресс толкает нас к изобретению симбиоза мозга компьютера и человека.
Фрэнсис Хейлайен, седовласый бельгийский гений от кибернетики, уже работает над первой математической моделью «глобального мозга» — на пятилетний грант Мильнера в €1,5 млн. Они познакомились в 2011-м, в перерыве между китайскими марш-бросками инвестора. Когда Хейлайен получил письмо за подписью Мильнера, он подумал, что это спам. «Не верилось, что мне может писать миллиардер», — шутит ученый.
В итоге он ответил Мильнеру — и уже совсем скоро ел лазанью в отеле Amigo, любимом брюссельском убежище инвестора, за двухчасовой беседой о своей научной деятельности. Миллиардер согласился профинансировать команду Хейлайена в обмен на обещание разработать уникальную модель-симулятор мозга-симбиоза. Исследования длятся четвертый год. Хейлайен раз или два в год общается с Мильнером по видеоконференц-связи, а также подает заказчику проекта полугодовые отчеты.
Почему инвестора так интересуют большие идеи? Хейлайен предполагает, что с помощью его работ основатель DST надеется изобрести уникальную модель прогнозирования. Важен также культурный бэкграунд: ученый вспоминает, что другой его коллега из России не менее сильно привязан к «большим теориям», которые комплексно объясняют сложные системы.
«Русские любят философию, которая может объяснить все», — говорит математик.
Мильнер не рефлексирует на свой счет так же глубокомысленно. Для его работы главное — встретить правильного человека, а значит, нужно всегда оказываться в правильном месте в правильное время. «Инвестиции — это очень трудно, — подытоживает миллиардер. — Здесь нет универсальных ответов. Если бы существовала единая формула успеха, инвестициями бы занимались все».