«Кино, снятое по правилам, убивает всякую фантазию». Интервью с режиссером «Назови меня своим именем» Лукой Гуаданьино
Вы сами часто смотрите сериалы?
Я сериалы вообще не смотрю, за исключением классики, например, «Твин Пикса» Дэвида Линча. Правда, мне очень понравился недавний сериал Микаэлы Коэл «Я могу уничтожить тебя». Его я посмотрел от начала до конца. На ознакомление с другими телепроектами уделяю не больше десяти минут.
Теперь понятно, почему «Мы те, кто мы есть» очень мало похож на сериал. Телевизионные серии обычно экономят экранное время, а у вас оно растянуто. Вместо действия мы долго наблюдаем, как главный герой бродит по военной зоне и слушает музыку
Сначала были планы показать этот проект на большом экране как восьмичасовой фильм. Поэтому я ни на секунду не относился к нему как к сериалу. Я также далек от привычного метода постановки, когда эпизоды создают несколько режиссеров. Здесь все было под моим контролем. Я не снимал серии хронологически, что обычно делается на телевидении. Вы правы, когда говорите, что у сериалов имеется определенная структура, согласно которой выстраивается действие. Но меня общепринятые каноны не интересует. Кино, снятое по правилам, убивает всякую фантазию. Мне не нравится, когда зритель приступает к просмотру с определенными ожиданиями, и в конце концов их удовлетворяют. Если так снимать кино, то мне лучше отказаться от профессии режиссера. Мне больше по вкусу удивлять и тревожить зрителя, играть с его ожиданиями, выталкивать его из зоны комфорта, ведь только так человек сможет задуматься, открыть для себя что-то новое, двигаться дальше.
Мне не нравится, когда зритель приступает к просмотру с определенными ожиданиями и в конце концов их удовлетворяют.
В центре сюжета сериала — 14-летний Фрейзер и его приятельница Кейтлин. Уже не в первый раз вы имеете дело с подростками, а также темой поиска идентичности. Хорошо ли вы понимаете современную молодежь или опираетесь во время съемок на опыт собственной молодости?
До съемок этого сериала я вообще никакого понятия не имел о миллениалах (на самом деле, герои сериала — представители поколения Z, «зумеры» — Forbes Life). Они же вообще считали меня безнадежно отсталым дедом. Когда мои молодые актеры увидели, каким древним телефоном я пользуюсь, они спросили меня, как я вообще живу в этом мире. Прошло время, мы сблизились, ребята объясняли мне свои взгляды на жизнь, а я им свои. Я все пытался им растолковать, как опасна зависимость от гаджетов. Не думаю, что они меня поняли. Все же, мы прекрасно поладили.
Но, погодите, почему вы считаете, что я снял сериал о подростках? Скорее, в сериале идет речь о двух семьях и их окружении. В одной семье у парня две матери, в другой — отец-афроамериканец и мать беженка из Нигерии. Мне нравится играть с идентичностями, ставить героев на проверку. Вначале может показаться, что у всех этих людей нет ничего общего, кроме того, что они живут в странном обособленном мирке, на военной базе США в Италии, и чувствуют себя при этом так, словно Америку никогда не покидали. Но это не так.
Но не будете же вы спорить, что большую часть времени камера фокусируется на подростках? Чем они вам так интересны?
Самое интересное в подростках то, что в их жизни еще ничего не определено, все находится в движении, они сами пребывают в состоянии постоянной мутации, как физически, так и умственно. Им нужно как-то общаться с внешним миром, который их совсем не принимает, где взрослые, которые забыли, что сами были молоды, а сверстники находятся в такой же ситуации и заняты лишь собой. Мне всегда была интересна субъективность юношеского мировоззрения.
Как думаете, отличается ли сегодняшняя молодежь от той, среди которой прошла ваша юность?
Думаю, что процессы развития, через которые проходят молодые люди на пути к взрослению — одни и те же во все времена. Когда я вспоминаю свою молодость, например, как моя сестра в 16 лет решила побрить себе голову, я не вижу в этом большой разницы от того, что делают подростки сегодня. Конечно, общество меняется, как и его ценности и мораль. Но процесс обретения личности всегда универсален.
В сериале довольно много наготы, неприкрытой сексуальности. Мне сразу вспомнились такие сериалы, как «Половое воспитание» или «Нормальные люди». Вы случайно не черпали из них свое вдохновение?
Нет, с самого начала я близко работал со своими актерами, к которым всегда отношусь с большим уважением. Ребят я попросил сказать мне, если они почувствуют малейший дискомфорт во время съемок подобных сцен. Но в итоге, в какой-то момент мне самому стало неудобно, а молодежь же преспокойно обнажалась перед камерой и чувствовала себя превосходно. Я снова почувствовал себя древним стариком.
Я обожаю моду, эту высшую форму декадентства, когда производится товар, в котором совершенно нет необходимости.
За последние несколько месяцев вы завершили несколько новых проектов. На Венецианском кинофестивале показали две ваши работы — документальный фильм про модного дизайнера Сальваторе Феррагамо и короткометражку, которую вы сняли во время карантина. Кроме того известно, что вы планируете ремейк картины «Лицо со шрамом», а также фильм о голливудском сутенере Скотти Бауэрсе. Когда успеваете работать над всем одновременно?
Для кинематографистов — обычное дело, создавать сразу несколько проектов. В какой-то момент один из них начинает требовать больше внимания, тогда ты доводишь его до полной реализации, затем приступаешь к другому. В этом нет ничего особенного. В Венеции состоялась премьера моего фильма «Сальваторе Феррагамо — сапожник снов». Феррагамо родом с юга Италии, как и я, но это не единственное, что нас связывает. Я обожаю моду, эту высшую форму декадентства, когда производится товар, в котором совершенно нет никакой необходимости. У моды мне нравится ее вечный поиск формы. Но фильм я снял, потому что был очарован личностью Феррагамо. Этот человек обладал невероятной и редкой одержимостью, он был всегда уверен, что все его мечты воплотятся. Так и произошло. Разве это не гениально?
Короткометражку «Цветы, цветы, цветы» вы сняли в мае, сразу после отмены карантина. Как вы пережили этот период? Как считаете, какие изменения нам следует ожидать в будущем?
Карантин продолжался в Италии до середины мая, а я отправился на Сицилию 4 мая. Нас было всего двое, и я снимал на телефон. Поэтому все правила — маски, дезинфекция, дистанция — были соблюдены.
До вспышки коронавируса в Италии я все еще монтировал свой сериал, а потом работал над другими проектами, в том числе о Сальваторе. Поэтому перерыва в работе у меня не было. В мае, увы, я потерял своего отца. А затем мне еще пришлось расстаться со своим партнером, с которым я провел 11 лет вместе. Этой весной я выходил на улицу, в опустевшее пространство города и чувствовал, как его пустота гармонирует с моей собственной. Как видите, я остался жил. Не знаю, как. Я также не знаю, что нас всех ожидает в будущем.
Думаю, съемки фильмов станут очень дорогими, хотя это и раньше было большой роскошью. Верю, что людям в конце концов удастся «приручить» коронавирус, и что со временем все наладиться. Человечество всегда были обладало способностью к адаптации и выживанию. Что касается меня, в следующем году я снова приступлю к съемкам. А пока мне нужен отдых. Я достаточно сделал за последние месяцы.
Вы сразу можете отказаться от мысли о «продолжении». Потому что продолжения не будет.
Когда я смотрела финал картины «Назови меня своим именем», у меня возникло предчувствие, что Элио и Оливер встретятся снова. Вы тогда уже об этом знали?
Да, я знал, хотя финал и предполагает, что герои расстаются навсегда. Но так думает Элио, собираясь попрощаться со всем, что произошло между ним и его другом. Я же хотел оставить концовку открытой. В книге (одноименный роман Андре Асимана, по которому снят фильм. В 2019-м вышло продолжение «Нади меня» – Forbes Life) речь идет о течении времени, об этом я также упоминаю с своем фильме, но моя идея времени — несколько иная. В моем пространстве есть место для всех, для отца Миранды, для Мишеля, для нового любовника Элио и для Сами. В романе многим из этих персонажей кажется, что они достигли конца жизни и не имеют права на большее. Один из моих любимейших персонажей — отец Миранды. Мне нравится, как он считает, что жизнь не заканчивается смертью, что вашей жизнью продолжают жить ваш ребенок или любимый человек. Поэтому наши мечты не умирают вместе с нами, а остаются в следующем поколении.
Итак, с нетерпением ждем продолжения фильма «Назови меня своим именем» — вы же уже подтвердили, что займете кресло режиссера, а Тимоти Шаламе и Арми Хаммер снова сыграют своих героев.
Вы сразу можете отказаться от мысли о «продолжении». Потому что продолжения не будет. Как бы мне ни нравились мои персонажи и как бы мне самому не было любопытно, чем они сейчас занимаются, я не люблю возвращаться к одной и той же истории. Мой новый фильм будет чем-то похож на картину Франсуа Трюффо «Четыреста ударов» с главным героем Антуаном Дуанелем. Трюффо снял несколько картин про этого героя, но все они никакого отношения к сиквелам не имели. Прежними останутся лишь герои и их исполнители.