Как менялся взгляд на женскую психотерапию и чем она отличается от мужской
«О чем вы думаете чаще всего?» — спросили в 2012 году Стивена Хокинга журналисты перед симпозиумом, который был устроен в его же честь. «О женщинах. Женщины совершенно загадочны», — ответил ученый. Но по мере развития психологической науки сами женщины отказывались от репутации загадочных, непонятных, необъяснимых существ.
Принципиальных различий в мозге и психике у мужчин и женщин нет, свидетельствуют последние исследования. Но мозг пластичен и в том числе «подстраивается» под то, что воспринимает. «Мир, разделенный по гендерному признаку, порождает такой же гендерный мозг», — пишет британский нейробиолог Джина Риппон.
Сегодня женская психология как научная область дополняет и корректирует те теории и исследования, которые упускают, упрощают и искажают женский опыт, подгоняя его под мужской взгляд. Она признает социальное и институциональное неравенство между женщинами и мужчинами, изучает поведение и опыт женщин в социальных контекстах на протяжении всего жизненного цикла, а также пересматривает то, как женщины изображаются в разных разделах психологической науки. В этой научной области рассматриваются гендерные стереотипы, физическое развитие женщины, ее сексуальность, репродуктивные права и здоровье, карьерная психология женщин, насилие и т.д.
Женщина тоже человек
Все началось в начале XX века с дискуссии о необходимости учитывать культурные и личностные особенности в психоанализе. В учении Фрейда тогда увидели недостаток инклюзивности. «С точки зрения некоторых теорий мужчины вышли в обществе на передний план с изобретением письменности, — излагает взгляды психоаналитиков первой половины XX века кандидат психологических наук системный психотерапевт и психолог Екатерина Титова. — До этого якобы был матриархат, и мужчины завидовали женщинам, потому что те могут давать жизнь, а уже потом женщины стали завидовать телам мужчин».
В качестве эталонного человека Фрейд рассматривал исключительно мужчину, а женщина оказывалась обесценена и унижена, пишет автор книги «Богини в каждой женщине» психиатр Джин Шинода Болен. Отсутствие пениса как бы делало женщин по умолчанию ущербными. Однако к 1930-м годам зазвучали вопросы со стороны женщин: американский психолог немецкого происхождения Карен Хорни была недовольна тем, что психика человека рассматривалась исключительно с позиции мужчин.
Екатерина Титова рассказывает, что изначально Хорни во многом поддерживала Фрейда. Но процессы в обществе и движение за женские свободы повлияли на ее взгляды, и в итоге Хорни, которую считали одной из главных величин в неофрейдизме, начала выступать с критикой этого течения. «Теория психоанализа разрабатывалась мужчиной, психологами тогда были в основном мужчины, поэтому подход выглядел однобоким», — говорит Титова.
Хорни не отрицала теорию «комплекса маскулинности» (согласно ей, принадлежность к женскому полу становится причиной чувства ущербности, неполноценности), но считала, что само общество подталкивает женщину завидовать мужчине, так как он обладает большими возможностями и свободами. И хотя она в чем-то соглашалась с «отцом психоанализа», «противостояние» Хорни и Фрейда выровняло существовавший в психоанализе перекос в сторону мужского подхода и положила начало гендерной психологии.
Благодаря Хорни и ее коллегам сегодня можно изучать психологию как «общую», так и гендерную. Причем отдельно изучается не только женская психология, но и мужская. Не заметить разницы, когда «мужчина или женщина заходят в психологию», невозможно, полагает Титова. В основе психоаналитического подхода и находится эта дифференциация.
«Лично я уважаю и люблю Хорни за ее женскую смелость, за желание конкурировать с мужчинами тогда, когда это было не принято. А как психотерапевт я выступаю за эту самую дифференциацию. Игнорировать разницу между мужчиной и женщиной нельзя, работа с клиентом будет эффективной, если учитывать гендер», — считает Екатерина Титова.
«Со мной что-то не так»
Собственно феминистская психотерапия возникла в конце 1960–х годов. Как говорится на сайте российской Ассоциации феминисткой терапии, в ответ на проявления сексизма в профессиональных областях, связанных с оказанием помощи в сфере психического здоровья. В феминистской терапии главной проблемой считается не столько запрос, с которым пришла клиентка, сколько патриархат и гендерная социализация, то есть приучение женщин к определенному образу мыслей и действий через воспитание. Взаимодействие с психотерапевтом выстраивается через феминистскую оптику — взгляд на мир, который критически рассматривает положение женщин в обществе.
«Разные люди приходят с разными запросами, и нельзя говорить за всех женщин и всех мужчин, — говорит психотерапевт, резидент проекта о психологии «Чистые когниции» Анна Шилова. — Но если очерчивать широкими мазками, то было бы хорошо, чтобы специалисты учитывали контекст жизни клиентов, в том числе гендерный. Например, женщины чаще страдают от повышенной нагрузки («вторая смена») и домашнего насилия, причем все это наша культура требует терпеть молча».
В соответствии с разными гендерными ролями женщины и мужчины могут приходить в психотерапию с разными запросами. Например, Московская служба психологической помощи в 2021 году зафиксировала, что у женщин часто тревога выражается в беспокойстве за других — касается детей и партнеров, тогда как мужчины более ориентированы на собственные работу и достижения.
Шилова приводит другой пример: женщины часто приходят «чинить» отношения в одиночку, то есть идут не на парную терапию, а пытаются разобраться с собой — что бы такого сделать, чтобы отношения стали лучше. «Мы видим женщину, которая, во-первых, и так очень сильно нагружена — она работает, воспитывает ребенка. А во-вторых, еще она, как правило, имеет проблемы с неравенством в паре, когда мужчина считается главным, просто потому что он мужчина. Ее внутренние установки не позволяют ей сомневаться в партнере, и она не сравнивает свою и его нагрузку по дому, не отвечает на критику, принимает запреты. И вот такая женщина пытается понять, что же с ней не так».
«Я заметила, что это в том числе поколенческая история, — делится своим опытом психотерапевт, резидент проекта о психологии «Чистые когниции» Елизавета Бизюкова. — Людей старше 35–40 лет чаще все устраивает, и они хотят удовлетворить тот взгляд, в том числе патриархатный, например «без мужчины я неполноценна», который давно сформирован и который, по их мнению, дискомфорта не доставляет».
Пытаться поменять взгляды клиента — некорректно, можно только показать, что бывает по-другому и что можно выбрать другую позицию, продолжает эксперт. «Если человек говорит, что ему [феминистская оптика] не близка, то мы работаем с тем, что есть. Если же проблема глубока и приводит, например, уже и к соматическим проявлениям, то постепенно все-таки мы приходим к выводу, почему бы нам не отказаться от внутренних установок или хотя бы не сделать их более гибкими, чтобы жить стало комфортней. Самая большая проблема — внутренние правила людей ригидны, их часто бывает сложно подогнать под жизнь».
Но, хотя феминистская психотерапия учитывает гендерный контекст, в самой работе с мужчинами и женщинами различий нет. «Если это только не сексологический запрос, связанный с половыми органами, с телом, никакого специфического подхода [к мужчинам и женщинам] в психотерапии нет», — заключает эксперт.
Феминистская оптика видит всех
Несколько лет назад Европейское бюро ВОЗ опубликовало доклад «Психическое здоровье, мужчины и культурные традиции». Выяснилось, что мужчины в три раза чаще, чем женщины, совершают суициды, при этом намного реже обращаются за психологической помощью. В России, по данным Московской службы психологической помощи, более 70% обратившихся — женщины.
В обоих случаях нежелание мужчин обращаться за помощью объясняется гендерными стереотипами. По данным ООН, мужчины считают, что обращение к психологу будет расценено обществом как проявление слабости (при этом неспособность справиться с психологическими проблемами самостоятельно нередко проявляется в виде алкогольной зависимости и/или агрессии по отношению к себе и другим). Об этом же пишет сотрудник Московской службы психологической помощи Денис Хакимов: «Невозможность заглянуть в себя в силу слабой рефлексии, а иногда и нежелание этого делать из-за укоренившихся стереотипов затрудняют решение внутриличностных вопросов. И именно такая мнимая мужественность — «жизнь через боль» — и определяет малый процент мужского населения, приходящего на консультирование».
Именно феминистская оптика помогла разглядеть социальную природу этого нежелания обращаться за помощью.
Другие последствия гендерного неравенства — проблемы у женщин с низкой самооценкой; расстройства пищевого поведения из-за стремления соответствовать стандартам красоты (например, по статистике Центра изучения расстройств пищевого поведения, 90% страдающих от булимии — женщины); депрессия, вызванная нарушениями фертильности. Во всех этих случаях важно разглядеть взаимосвязь проблемы и социального давления.
Феминистская психотерапия становится все более интерсекциональной, то есть принимает во внимание различные идентичности человека. Например, когда женщина неевропейской внешности сталкивается с расизмом и сексизмом, ее социальная идентичность находится на пересечении двух маргинализированных идентичностей с точки зрения расы и пола. Фемтерапия пытается сделать точку зрения людей, вытесненных на периферию, центральной. Теперь она часто затрагивает проблемы людей разных рас и национальностей, сексуальностей и гендеров, людей с особыми потребностями, иммигрантов, беженцев и т.д.
«Феминизм гораздо шире, чем борьба за права женщин. Это борьба с патриархатом, при котором страдают все люди, независимо от гендера, сексуальной ориентации и т.д. Фемтерапия подразумевает идею равноправия и отсутствия директивного подхода, иерархии», — объясняет Бизюкова.
Современная феминистская терапия открыта не только для женщин, но и для мужчин, пар, семей. Например, терапевт может помочь мужчине определить, каким образом его гендерная роль ограничивает его, или поддержать его в изучении того, как общество повлияло на его способность выражать эмоции. Терапия также может затрагивать темы интимности, уязвимости и выстраивания отношений, которые не основаны на властной иерархии.
«Фемоптика в терапии — про выход за рамки властных отношений, потому что она заставляет нас быть внимательными к контексту и видеть, как определенный контекст создает тенденции в поведении на уровне групп (и как группы могут быть систематически угнетены)», — говорит Шилова.
Инструменты на выбор
Хотя феминистская терапия много говорит о наличии социальных причин в проблемах человека, ответственности с него самого за его решения она не снимает. У фемтерапии есть разные подходы и методы. Кроме того, с 1960-х годов она сильно эволюционировала.
В российском профессиональном сообществе отношение к ней противоречивое. По словам Шиловой, многие ее коллеги считают, что понимание того, в каких условиях живут женщины и мужчины, — «частности», которые не имеет смысла изучать: когда клиент придет, тогда и разберемся.
«Во-первых, это удобно, когда у тебя в голове есть две папки: вот так должны вести себя мужчины, вот так — женщины. И ты так категоризируешь людей. Во-вторых, многие терапевты отказываются учиться, им кажется, что этот мир уже понятен, — сетует Бизюкова. — Бывает, пытаешься сказать, что «это не так работает», находятся более опытные психотерапевты, которые говорят: «Ну давайте вообще начнем отрицать пол» — то есть уходят в крайность».
Она отмечает, что на отношение к феминистской терапии влияет и политическая повестка — некоторые считают ее «тлетворным западным веянием»; доходит до конспирологических теорий. Книги по этой теме цензурируются, исследования не поощряются, говорит Бизюкова. Это обедняет арсенал помощи, к которой могли бы прибегнуть все те, кто не находит решения своих проблем из-за социального давления и стереотипов.
Феминистская психотерапия не претендует на исключительность, она всего лишь один вариант из множества направлений, которые могут подходить разным людям. Вопреки стереотипам, феминистский подход в психотерапии не делает клиентку активисткой, но помогает увидеть, что происходит с человеком, когда этот человек — женщина, притом женщина, живущая в определенной среде. «Когда женщина рассказывает про проблемы на работе, связанные с сексизмом или слатшеймингом, я это чувствую, я это понимаю. И мы с ней работаем исходя из этого. Мы не можем повлиять на ее окружение, но мы можем помочь ей обрести уверенность в себе и избавиться от чувства вины», — заключает Бизюкова.