«Если придется, будем драться»: что ждет афганских женщин при талибах
В 2016 году дизайнер Хасина Аймак представила на шоу в Милане коллекцию, вдохновленную традиционными афганскими мотивами. В некоторых предметах одежды можно было разглядеть вариации на тему паранджи — многие тогда критиковали дизайнера за вольное обращение с этим предметом гардероба, который она превратила в вышитое платье с декольте. Аймак вдохновлялась примером своей матери: в 1990-е годы при талибах, несмотря на запрет работать, она тайно шила у себя дома вещи, в которых нельзя было выйти на улицу, но можно было почувствовать себя хоть немного свободной. В отличие от матери, Хасина смогла поступить в Карданский университет в Кабуле, получить степень MBA и превратить тайное искусство в бизнес, дающий работу более чем ста женщинам — портнихам и вышивальщицам — по всему Афганистану.
Теперь все может измениться. К власти в стране вновь пришли талибы, и не исключено, что обязательное ношение паранджи и запрет на работу для женщин вернутся. В ожидании этого, как сообщает The Guardian, цены на паранджу выросли в десятки раз — вслед за резко подскочившим спросом.
Талибы захватили Афганистан без боя в воскресенье 15 августа. Президент Ашраф Гани бежал. Посольства начали эвакуацию сотрудников. Несколько человек погибли во время паники в аэропорту Кабула, откуда тысячи людей пытаются покинуть страну.
Талибы захватили Афганистан, президент покинул страну. Главное
Сами представители движения «Талибан» призвали граждан — в том числе женщин — вернуться на работу и пообещали не вмешиваться в повседневную жизнь афганцев. В мае официальный представитель движения Забихулла Муджахид заявил, что «Талибан» примет законы, обеспечивающие участие женщин в общественной жизни: «Цель — дать женщинам возможность внести свой вклад в жизнь страны в мирной и защищенной среде».
Однако в начале июля в Кандагаре боевики движения выгнали женщин из офисов банка Azizi — их сопроводили домой и велели не возвращаться. «Я выучила английский и даже научилась работать с компьютером, но теперь мне придется искать место, где я смогу работать в женском коллективе», — прокомментировала случившееся одна из сотрудниц, 43-летняя Нур Хатера.
Запрет на работу — один из многих, действовавших в отношении женщин при талибах в 1996–2001 годах. Amnesty International перечисляет остальные: женщинам было запрещено учиться, выходить из дома без сопровождения родственника-мужчины (это мог быть даже ребенок: у четырехлетнего мальчика прав было больше, чем у взрослой женщины), демонстрировать кожу (например, носить сандалии), обращаться к врачам-мужчинам (а других в отсутствие образования для женщин фактически не было), заниматься политикой, публично выступать. За нарушения следовали жестокие наказания вплоть до ударов плетьми и побивания камнями. В 1996 году в Кабуле женщине отрезали кончик большого пальца за нанесение лака для ногтей.
В последние месяцы из разных районов Афганистана поступают сообщения (проверить их, впрочем, не всегда возможно) о новом наступлении на свободу женщин. Так, Associated Press сообщает о девушках из провинции Тахар, которые были избиты за ношение сандалий. А пишущее об афганских женщинах Rukhshana Media — о приказе мечетям провинции Бамиан составить списки вдов и молодых незамужних женщин. Местные жители опасаются, что им могут грозить принудительные браки с боевиками «Талибана».
Брак
Такие браки — ООН трактует их как вид сексуального насилия и военное преступление — стратегия, направленная на вербовку новых боевиков. Министерство по делам беженцев и репатриации Афганистана получает сообщения об убийствах талибами гражданских мужчин и о принуждении женщин и девочек к браку (проверить их пока не представляется возможным). Среди перемещенных лиц, бежавших от наступления боевиков, — всего их около 1 млн за последние три месяца — 70% составляют женщины.
Нельзя сказать, что насилие и принудительные браки практикуют исключительно талибы. В 2015 году в сети распространилось видео, снятое предположительно в сельской местности провинции Гор, на котором группа афганских мужчин забивает камнями женщину, якобы уличенную в измене.
В городах женщины свободнее, но и там они не всегда могут распоряжаться своей жизнью. Rukhshana Media рассказывает о женщинах, которые были выданы замуж за мужчин по выбору своих родителей, а спустя несколько лет решились на развод. Они были отвергнуты своими семьями и друзьями в соответствии с пословицей «Женщина покидает родительский дом в белом свадебном платье и вернуться может только в белом саване». Оказаться изгоем можно, даже просто оставшись круглой сиротой без родственников-мужчин.
Тем не менее до недавнего времени у вдов, разведенных и просто одиноких женщин была возможность жить независимо — даже в консервативных сельских районах некоторые находили способы работать на дому. Точной статистики о количестве афганских женщин, не имеющих мужчины-опекуна, нет, но считается, что в городах счет может идти на тысячи. Какой будет их жизнь при талибах, неизвестно: как пишет Rukhshana Media, многие опасаются, что или окажутся буквально запертыми в домах, или будут выданы замуж насильно.
Образование
Девочки составляют меньшинство в афганских школах: согласно отчету, опубликованному Специальным генеральным инспектором по восстановлению Афганистана в феврале, их всего 3,5 млн из примерно 9 млн афганских школьников. Тем не менее с 2005 по 2017 год доля грамотных девочек выросла с 20% до 39%. Однако в районах, где позиции талибов оставались крепкими, девочки, получающие образование, сталкивались с многочисленными препятствиями.
Исследовательница Эшли Джексон, содиректор Центра изучения вооруженных групп при Институте зарубежного развития Королевского колледжа Лондона, рассказывает, как устроено школьное образование в районах, контролируемых талибами. По достижении полового созревания девочки могут учиться только при соблюдении следующих условий: классы для них должны располагаться в отдельном здании, окруженном стеной, преподавать им могут только женщины, школа должна обеспечить ученицам отдельное транспортное средство. В ряде школ ученицам предписывается ходить в чадре или парандже и запрещено пользоваться мобильными телефонами. Но даже в тех школах, которые выполняли все эти условия, учителя и ученицы подвергались давлению и запугиваниям. «В ходе этого исследования не удалось выявить ни одной средней школы для девочек, открытой в районе, находящемся под сильным влиянием или контролем «Талибана». <...> Отвечая на вопрос о наличии действующей средней школы для девочек в районе, контролируемом талибами, представитель движения указал на район Шерзад в Нангархаре, где, по его словам, талибы помогли общине открыть среднюю школу для девочек. Факт существования этой школы не удалось подтвердить, несмотря на многочисленные попытки сделать это», — пишет Джексон.
Малала Юсуфзай: «В тот день умерли все мои страхи»
Что касается высшего образования, то «за последние несколько лет был достигнут поразительный прогресс как в изменении высшего образования, так и в улучшении положения женщин-студенток и женщин-преподавателей», — пишут в статье 2019 года исследователи из Университета Массачусетса в Амхерсте. С 2001 по 2016 год количество женщин-студенток выросло с нуля до 28%, количество женщин-преподавателей — до 14%. В 2009 году была принята политика в отношении сексуальных домогательств в высших учебных заведениях, в 2015-м она была дополнена и расширена. В 2013 году была принята Стратегия по достижению гендерного равенства в высшем образовании. По всей стране строились женские университетские общежития. Как сообщают очевидцы, в воскресенье в Кабуле полиция начала эвакуировать жительниц общежитий, опасаясь агрессии со стороны талибов. Студентки, приехавшие в столицу из разных уголков страны, были вынуждены добираться домой самостоятельно.
Заместитель регионального директора благотворительной организации CARE International в Кабуле Марианна О'Грейди надеется, что, несмотря на захват страны талибами, сильного отката назад в женском образовании не будет: «Невозможно «разобразовать» миллионы людей… Женщины… по крайней мере, могут обучать [на дому] своих двоюродных сестер, соседок и собственных детей — что было невозможно 25 лет назад». Однако талибы не просто ограничивают доступ женщин к образованию — они навязывают альтернативу в виде медресе, религиозных школ, в которых мужчины, сидя в кабинках за занавесками, учат девочек основам ислама и прививают им ценности движения «Талибан».
Медицина
Запрет на образование и на общение с посторонними мужчинами лишает женщин доступной медицинской помощи. Несмотря на то что после захвата Афганистана талибами в 1996 году некоторым медсестрам и женщинам-врачам было позволено продолжить работу, они подвергались давлению со стороны новых властей. В свою очередь, женщины, обращавшиеся за медицинской помощью, могли столкнуться с агрессией — например, если пытались добраться до больницы без сопровождающего-мужчины.
При этом военные действия только увеличивают нагрузку на медицинские учреждения. «У нас в больнице была только одна беременная женщина, но на следующий день, после того как боевые действия немного утихли, к нам удалось добраться десяти беременным женщинам, — говорит координатор «Врачей без границ» Сара Лихи. — Мы обеспокоены тем, что женщинам приходится рожать дома без медицинской помощи в том случае, если у них развиваются осложнения».
В районах, охваченных насилием, женщины составляют наиболее уязвимую группу. По данным ООН, в первой половине 2021 года в Афганистане было убито и ранено больше женщин и детей, чем за первые шесть месяцев любого года начиная с 2009-го. Представители органов здравоохранения западного Афганистана говорят, что за последние четыре месяца в больницы обратилось более 6000 человек, 80% из которых — женщины.
В условиях военного конфликта растет риск психических заболеваний, и здесь большинство пациентов — также женщины. Исследование, проведенное в 2003 году, вскоре после свержения режима талибов, показало, что у людей, живущих в контролируемых боевиками районах, гораздо чаще диагностируется депрессия и регистрируются суицидальные намерения, причем негативные последствия для женщин оказываются сильнее.
Переговоры и война
«Они придут за такими, как я, и убьют меня. Но я не могу покинуть семью. Да и куда мне идти?» — рассуждает Зарифа Гафари, мэр города Майдан-Шар в провинции Вардак. Гафари знает, о чем говорит: ее отца застрелили в прошлом году, сама она также пережила несколько покушений. Теперь, после захвата большей части страны талибами, у женщин-политиков, похоже, не осталось шансов, хотя Гафари и старается верить в лучшее: «Молодежь видит, что происходит. У них есть социальные сети, они общаются. Думаю, они и дальше будут бороться за прогресс и наши права».
Одной из тех, кто пытался договориться с талибами о прогрессе и правах, была политик и правозащитница Фаузия Куфи (в 2014 году она собиралась баллотироваться в президенты, но не прошла возрастной ценз). В 2019 году Куфи приняла участие в так называемых внутриафганских переговорах между представителями «Талибана» и афганской общественности (талибы отказались от официальных переговоров с правительством Ашрафа Гани, которого считали марионеткой США). Многие относились к этому процессу с оптимизмом: например, предпринимательница и политик Закия Вардак написала для The Washington Post колонку, в которой утверждала, что только такие переговоры смогут принести в Афганистан долгожданный мир. «Учитывая, что мой народ страдал от войны более четырех десятилетий, я думаю, что всеобщее желание — достойный мир, и у меня нет иного выбора, кроме как быть осторожным оптимистом», — соглашалась Куфи, пережившая за время переговоров покушение. Однако к марту 2021 года стало понятно, что «Талибан» не готов слышать женщин. «В их переговорной команде нет женщин, и в женской повестке они видят лишь источник проблем», — считает бывший парламентарий и правозащитница Шукрия Баракзай. Куфи подтвердила, что женщины не рассматриваются как значимые участники переговорного процесса — их присутствие носит скорее символический характер.
Пока одни пытаются договориться с талибами, другие готовятся защищаться с оружием в руках — как глава округа Чаркинт в провинции Балх Салима Мазари. Она заняла эту должность в 2018 году и с тех пор регулярно руководила военными операциями. Она сумела привлечь в добровольческие отряды более 600 человек и уговорила 125 талибов сдаться. По словам Мазари, в основном это молодые люди, которым промыли мозги и отправили в лагерь подготовки в Пакистан, — она даже хлопотала, чтобы правительство помогло им с трудоустройством. Как и Гафари, и Куфи, и Баракзай, Мазари пережила несколько покушений. Если ее район будет захвачен талибами, они не потерпят женщину на руководящем посту (к тому же принадлежащую к шиитской общине). Но пока что Чаркинт — один из немногих районов, не захваченных «Талибаном».
Женщины берутся за оружие и в других регионах Афганистана — например, в провинциях Гор и Джаузджан. В Джаузджане женщины собирались в ополчения еще во время Афганской войны 1979–1989 годов, затем противостояли силам талибов в 2010-х. В Горе в 2020 году 15-летняя Камар Гюль застрелила двоих и ранила еще одного боевика из числа напавших на ее дом.
«Женщины никогда не поднимут оружие против нас. Они беспомощны и будут побеждены. Они не могут драться», — заявил официальный представитель «Талибана» Забихулла Муджахид. «Нам не оставили выбора, — говорит 20-летняя жительница Джаузджана. — Если придется, будем драться». В борьбе с талибами у нее есть небольшое преимущество: боевики считают позором смерть от руки женщины. «Они нас боятся», — говорит она.