По информации агентства Bloomberg, на встрече в Хельсинки Владимир Путин предложил президенту США Дональду Трампу провести референдум на юго-востоке Украины. Это, безусловно, стало ответом российской стороны на инициативы украинской, которые зазвучали все интенсивнее по мере приближения президентских выборов.
Со своим «мирным» планом в июне выступил министр внутренних дел Арсен Аваков. С ним в унисон работает президент Украины Петр Порошенко, который недавно написал в своем Facebook, что реакция Москвы на предложение ввести миротворцев станет «тестом» ее намерений. У обоих ключевым положением является именно ввод в Донбасс миротворцев ООН.
PR-активность украинской стороны понятна — ни одно из обещаний, данных в 2014 году, не выполнено. С чем идти на перевыборы в марте 2019-го, непонятно. Ни Крым, ни Донбасс заполучить обратно не удалось, да и не удастся, что в Киеве прекрасно понимают. Поэтому с его стороны идет война нервов, нагнетание напряженности в информационном пространстве. Так, накануне чемпионата мира по футболу пошли слухи о том, что на Юго-Востоке Украины опять могут вспыхнуть боевые действия, дабы испортить впечатление, а то и сорвать его.
Однако Владимир Путин предупредил о тяжелых последствиях этого — и обстановка осталась сравнительно спокойной. Правда, украинская сторона заявляла о переходе под ее контроль неких деревень, но эти населенные пункты находились в нейтральной полосе и никем не защищались, просто ей надо было заявить хоть о какой-то победе. Но и Россия не могла молчать в условиях медийной активности Украины.
Предложение о референдуме, если таковое действительно было сделано, такой же PR-ход, как и заявления Порошенко или Авакова. (А помимо них с планами урегулирования конфликта активно выступает и оппозиция — и Юлия Тимошенко, и Анатолий Гриценко.)
В чем заключается нереалистичность предложения по миротворцам ООН? Собственно говоря, суть пожеланий Украины состоит в следующем: «голубые каски» должны выполнить то, что не смогли ее военнослужащие, а именно освободить Донбасс. Потерпев поражение на поле битвы в 2014–2015 годах, Киев пытается теперь не мытьем, так катаньем переиграть ситуацию в свою пользу. Но понятно, что миротворцы воевать за Украину не будут, и ДНР–ЛНР их на свою территорию не пустят. Так что все разговоры о «голубых касках» — это чистой воды демагогия. Миротворцев вводят только тогда и туда, где боевые действия прекратились и где обе стороны конфликта достигли компромисса. «Голубые каски» — лишь следствие мирных переговоров.
Киев все четыре года конфликта упорно отказывается идти на контакт с повстанцами на Донбассе. Не признавая их, не вступая с ним в переговоры, он оказывается в тупике. Пока не начнется прямой диалог между ДНР–ЛНР и официальными властями в Киеве, никакого прогресса не будет.
Обратимся к мировому опыту. Французы в Алжире несколько лет не признавали повстанцев из ФНО, называли их «террористами» и т. д., но в итоге были вынуждены пойти с ними на переговоры и заключить Эвианские соглашения.
Американцы во Вьетнаме с самого начала называли Вьетконг марионеткой Севера, несуществующей организацией (и в этом они были правы), но ради достижения мира, ради того, чтобы перестала литься кровь, сели за стол переговоров и с ним, и подпись руководителей НФОЮВ (официальное название Вьетконга) стоит под парижскими соглашениями. И кризисы и в Северной Ирландии, и в Македонии, в любом другом месте заканчиваются переговорами.
Арабские страны, не признававшие Израиль долгие годы и отказывавшиеся садиться с ним за стол переговоров, в итоге были вынуждены признать его и договариваться.
Исключение составляют те случаи, когда у одной из сторон есть решительный перевес в силе, как это было на Шри-Ланке, где тамилы воевали 25 лет, но в итоге были разгромлены. Но у Украины нет такого перевеса. И Россия никогда не допустит ее военной победы, о чем в Киеве прекрасно знают.
Наконец, Российская Федерация. В 1996 году Борис Ельцин в Кремле (!) принимал Зелимхана Яндарбиева, подписывал с ним соглашения. Затем Александр Лебедь продолжил эстафету в Хасавьюрте, вступив в прямые переговоры с Масхадовым. Последний посетил Москву в 1997 году, где провел встречу опять-таки с российским президентом и заключив мирный договор. И если бы чеченцы соблюдали подписанные соглашения, вторая чеченская война бы не началась.
Если Порошенко заинтересован в том, чтобы не гибли украинские граждане ни с той, ни с другой стороны, он должен бы незамедлительно лететь на встречу в Донбасс и проводить там переговоры с кем угодно, как бы не были ему ненавистны его противники. Но нет, он предпочитает, чтобы уже пятый год там гремели взрывы и выстрелы, лишь бы не идти на переговоры с повстанцами. С одной стороны, он заложник общественного мнения на Украине, отрицающего возможность диалога с повстанцами, с другой — его же СМИ и нагнетают, и поддерживают радикальные непримиримые настроения.
Допустим, что ДНР–ЛНР — марионеточные формирования. Но как это меняет дело? Если Россия говорит, что договариваться надо с ними, как в свое время Ханой говорил про Вьетконг, то надо договариваться. Альтернатива — продолжение боевых действия, гибель украинцев, что в рядах ее вооруженных сил, что в рядах ополченцев.
Теперь о референдуме. Любопытно, что в свое время, в мае 2014 года, Владимир Путин призывал его не проводить, но на Донбассе его не послушались. Понятно, что теперь он не имеет никакого смысла. За что можно будет голосовать? Кто признает его итоги? Киев будет стоять железно на своем, Запад — его поддерживать. Без их согласия референдум проводить бесполезно. Даже когда Украина не выполняет Минских соглашений, пытается их трактовать с точностью наоборот, Запад не высказывает ей никаких упреков, не принимает против нее никаких санкций. Россия же, которая вообще в соглашениях не упоминается и не является их стороной, тем не менее находится под санкциями. Гипотетически референдум возможен лишь как оформление каких-то заключенных соглашений. Но пока такие соглашения никто подписывать не собирается.
До мартовских выборов в следующем году ожидать каких-то подвижек на Донбассе не приходится. По мере их приближения на Украине можно ожидать учащения вбрасывания всевозможных инициатив, но они все будут носить характер предвыборной рекламы как со стороны действующей власти, так и со стороны оппозиции. Ни та, ни другая не готовы признать реальность — военная победа невозможна, а мирное соглашение может стать только результатом прямых переговоров с повстанцами. Никто за Украину эту ее часть пути не пройдет. Поэтому и выборы на самом деле мало что изменят. Пока в стране господствуют реваншистские настроения, совершенно неважно, кто у власти. В результате в обозримом будущем решения не предвидится и ситуация окончательно перейдет в разряд замороженных конфликтов, хотя украинской стороне и хотелось бы этого всячески избежать.
Россия также не сможет радикально изменить обстановку. Возобновление боевых действий на Донбассе угрожает ее попыткам нормализировать отношения с США и с Западом в целом, равно как ее экономике. Поэтому она будет сдерживать повстанцев. Хотя теоретически она могла бы в случае слишком уж неадекватной позиции Киева инициировать, например, падение Мариуполя, что стало бы концом для Порошенко. Эта угроза новых боев, с одной стороны, нависает над Киевом, с другой — является совершенно нежелательной для Москвы. В результате в нынешней игре нервов преимущество будет иметь тот, у кого они окажутся крепче.