«Проект «Дороги» мог быть запущен только в России — в других странах он бессмысленный»

Forbes продолжает публиковать интервью с известными российскими интернет-предпринимателями и специалистами. На этот раз о том, как Google развивает свои продукты в Рунете, воюя с отечественными компаниями, рассказывает глава российского офиса корпорации Владимир Долгов.

Полную аудиоверсию интервью можно послушать на сайте программы «Рунетология».

Максим Спиридонов:  В профессиональной среде наших коллег из Рунета есть два полярных отношения к Google в России. Первое — здорово, что всё большую роль в Рунете играет одна самых сильных западных корпораций. Это полезная прививка инноваций и демократии. Второе отношение: Google — это опасный элемент для русской Сети, если не сказать — враг, потому что он вытесняет «Яндекс» и другие компании, забирает пользовательские данные россиян. Как вы комментируете такие высказывания?

Владимир Долгов: Давайте начнем с того, являемся ли мы врагом для страны. Я думаю, что это очень странный взгляд. Интернет — это среда, в которой живет много пользователей. В России сегодня их более 50 млн. Россия по количеству интернет-пользователей — самая крупная страна в Европе. Если посмотреть со стороны пользователя, то наличие любого второго, а иногда третьего сервиса, создание того, что в экономике называется конкурентной средой, идет на благо пользователю, потому что выигрывает он. Те стороны, которые вступили в эту конкуренцию, выпускают гораздо более качественные и продуманные продукты. Что касается хранения персональных данных,  Google — компания, которая чрезвычайно бережно и тщательно относится к этим вопросам, потому что с понятием «тайна личной жизни (privacy)» на Западе гораздо строже, чем у нас. Когда Google запускает свои сервисы в разных странах — такие, как Street View, панораму улиц городов, в том числе и российских городов, мы затушевываем лица людей, которые попали в кадр, и затушевываем номера машин. Их после этого нельзя распознать.  Во всех пользовательских соглашениях написано, что мы никому и никогда не отдаем те данные, которые предоставили нам пользователи.

Говоря о конкуренции, предельной целью Google ставит победу над «Яндексом», по крайней мере, на поисковом рынке, и повторение ситуации, которая имеет место быть в Германии, Франции, когда Google занимает 80-90% поискового рынка?

Например, в Испании у нас 99%. Никто до сих пор не понимает, откуда взялся мистический 1%, реально он существует, или это ошибка измерений. На самом деле, нашей целью является, скорее, принесение в Россию тех продуктов и сервисов, которые доступны нашим пользователям за рубежом. Мы начали над этим работать 6 лет назад. Хорошо, что мы очень сильно продвинулись. 6 лет назад в список доступных русским пользователям сервисов Google  нельзя было смотреть без слез. Там было 4-5 строчек. Сейчас доступны не все сервисы, но, к счастью, их уже достаточно много. Это является нашей основной целью. Мы хотим иметь как можно больше локальных продуктов в России. Более того, сейчас у нас наметилась такая тенденция, что Россия является достаточно важной страной в компании, и очень многие проекты и продукты запускаются в России одновременно с самым большим рынком — Соединенными Штатами. Я уже не могу представить, как можно было жить без живого поиска, то есть когда результаты выдачи появляются по мере того, как ты набираешь текст в поисковом окне. Этот сервис был запущен одновременно в двух странах — России и Соединенных Штатах.

Так каковы позиции поиска Google в России и мире?

В январе этого года на долю «Яндекса» пришлось 59,6% поисковых запросов, на долю Google — 25,9%, Mail.ru — 8,5%. Год назад распределение долей было другим: «Яндекс» занимал 64,4% рынка, Google — 21,9% и Mail.ru — 7,4%. По итогам 2011 года в мировом масштабе Google занимает 80,6% рынка поисковых запросов, Yahoo — 7%, Baidu — 6%, Bing — 4%, остальные поисковики — меньше 1%.

Какой на сегодня приоритет для центрального офиса в России? Не секрет, что одно время отношение было довольно спокойное, если не сказать прохладное. Google не торопился в Россию совсем. Сейчас,  наверное, отношение изменилось?

Я бы не сказал, что отношение к России  было когда-то прохладным. Если бы так было, зачем мы пришли сюда 6 лет назад. Просто очень сложно говорить, что какая-то страна более важная, какая-то менее важная. Очень сложно выстроить такую лесенку. Я могу привести цитату представителя совета директоров компании — Эрика Шмидта. Когда Эрик год назад был в России, в Петербурге на форуме, кто-то из корреспондентов его спросил: «Насколько Россия важна для Google?». Эрик Шмидт сказал, что он может привести один факт, который объяснит важность России. Россия входит в первую пятерку самых быстрорастущих стран в компании. Отсюда и важность.

Получается, России повезло, что в ней появился Яндекс и возникла реальная конкуренция, в отличие от Испании, Германии, Франции и других стран?

Что значит повезло? Россия — это страна, в которой есть достаточно хорошие специалисты, особенно в области разработки программного обеспечения. То, что в России появился Яндекс, — это следствие той системы образования, которая была в стране, и надеюсь, есть до сих пор.

Правда, что вы были первым сотрудником Google в России  и сами подписали приказ о назначении себя гендиректором?

Правда. Действительно, я был первым сотрудником и сам подписывал приказ, потому что есть такая русская традиция в русских компаниях. Человек, который приходит на позицию генерального директора в компанию, издает приказ, который звучал бы в петровские времена, как «Сим повелеваю назначить себя», потому что больше подписать некому.

Как шло дальнейшее построение стартового состава коллектива? Это очень интересно в контексте создания новой компании.

В тот момент, когда мы поняли, что пора начинать работать, мы начали искать людей. Первое, что было сделано: мы взяли на работу 12 программистов. Гугл купил маленькую российскую разработческую компанию, вернее, формально компания была американской. Люди работали в Москве, мы купили компанию, и у нас сразу народонаселение в офисе возросло с 2 до 14 человек.

А кто был вторым сотрудником после вас?

Это была Ирина Павлова. Сейчас Ирина ушла из Google и является менеджером баскетбольной команды национальной баскетбольной лиги «Нью-Джерси Нетс». Это команда Михаила Прохорова. Формально она была сотрудником американского Google, просто она русская по происхождению. Она долго жила в Москве, работала в Америке. Такой человек, который знает, как устроена жизнь там и как устроена жизнь здесь, бесконечно полезен при запуске нового офиса.

Чем занимается российское представительство Google?

У Google-Россия два офиса — в Москве и Санкт-Петербурге. Всего в подразделении работает около 150 человек – инженеры, сотрудники отдела продаж, маркетологи. Команда разработчиков занимается как глобальными сервисами, например поиском, в том числе голосовым, Chrome, пробками, так и локальными проектами, среди которых выделю «Дороги России» и запуск прямых трансляций балетов Большого театра на YouTube.

Последние два проекта –– полностью ваши инициативы, или они спущены каким-то образом сверху?

Все проекты, которые есть и ведутся в российском офисе, бывают по природе двух типов. Есть платформа, на которой можно что-то построить. Это что-то всегда локальное или приходит со стороны. Живые трансляции Большого театра на YouTube — это такого рода инициатива, когда платформа есть и надо договариваться и запускать. Проект, который больше централизованный, который управляется глобальной командой, — это музейный проект, второй этап которого был запущен позавчера. Это прогулки по музеям и снятое в безумном гигапиксельном разрешении одно полотно из музея, которое выбирает сам музей. В первой очереди проекта было 2 музея из России — Эрмитаж и Третьяковка. Во вторую очередь добавился Русский музей, музей изобразительных искусств имени Пушкина и музей Рериха.

Много ли самостоятельности предоставляет центральный офис?  

В рамках большой компании всё, что мы делаем, должно согласовываться со стратегией компании. Оно должно быть в той же самой струе, но свобода для творчества достаточно большая. Очень важную роль играет локальность. Как вы понимаете, проект «Дороги России» мог быть запущен только в России и делаться только для России, потому что в других странах он бессмысленный. Скажи «Дороги Германии», и будет недоуменный взгляд.

Значительную часть вашей работы составляет не столько локализация, сколько работа над глобальными проектами, да?

И локализация этих глобальных проектов для России. В первой версии  музейного проекта было 17 музеев, 9 стран. На второй фазе проекта были 151 музей и 40 стран. Дальше нужна была координация. Мы говорили, что это лучшие музеи России, которые просто обязаны быть в проекте наряду с Лувром, Версалем, Лондонской национальной галереей. Мы согласовывали время, когда ребята приедут, обеспечивали всю необходимую поддержку здесь, договаривались с музеями, чтобы они выделили людей, чтобы нас туда пустили. Проехать с этой тележкой по всем залам занимает какое-то время.

Кто отвечает за качество локализации Google Maps для России? Команда, которая разрабатывает русскую версию этого глобального сервиса и подчиняется центральному Google Maps?

С Maps всё гораздо проще. Maps — это невероятно сложный технологический проект, но организационно он простой. Есть оболочка, которую нужно наполнить данными. Оболочка есть достаточно давно, данные нужно постоянно обновлять, потому что меняются планы городов, строятся новые здания, нужно добавлять новые города. Это не разработка, а приобретение контента. Мы не рисуем карты сами, мы лицензируем их у компаний, которые работают в этой сфере. Это даже не разработка.

Денежная машинка работает всё так же практически на 100% на контекстной рекламе?

Это то, что за 6 лет существования компании очень сильно поменялось. Если 6 лет назад это была только поисковая контекстная реклама, то сегодня помимо текстовой рекламы есть графическая реклама — это то, что мы называем дисплей, мобильная реклама, реклама на YouTube (несколько вариантов: видео, поверх видео). Практически все деньги, которые мы зарабатываем как компания, мы зарабатываем на рекламе.

В целом видеореклама хорошо идет по России?

Да, конечно. Я бы сказал, что видеореклама и мобильная реклама — это два самых горячих тренда в цифровой рекламе.

Горячих по развитию или они уже приносят ощутимый оборот?

Горячих по интересу рекламодателей к ним и по скорости роста. Этот интерес возник буквально на отрезке последних года-полутора.

Самореклама  Google, в частности реклама по телевидению и в другом офлайне, дала какой-то ощутимый эффект? Выросла поисковая доля или доходы?

Если говорить о том, насколько была эффективна реклама на телевидении, то в результате усилий нашей маркетинговой команды Chrome, по данным Liveinternet ,стал браузером №1 в России. На достаточно коротком отрезке времени и  конкурентном рынке нам удалось это сделать. Россия в этом плане — страна особенно удивительная, потому что в любой стране, как правило, есть 2 браузера — Explorer и Firefox. В России 3 браузера, есть еще один конкурент — Opera, причем Opera больше обоих этих браузеров. Chrome стартовал чуть более полутора лет назад на достаточно конкурентном рынке и сумел занять позицию №1.

На Chrome делается серьезная ставка, как я понимаю?

Chrome — это не просто браузер. Делать еще один браузер было бы не очень интересно. Chrome — это быстрый и безопасный браузер, который позволяет разработчикам сайтов и каких-то программ, которые работают в вебе, реализовать полностью все возможности. Этот браузер с самого начала полностью реализовывал возможности пятой версии языка HTML. Например, на Chrome возможны были удивительные вещи, которые производят действительно очень сильное впечатление. Я имею в виду создание того, что было сделано полтора года назад. Это интерактивный клип, когда вы вводите адрес какого-нибудь города и для вас специально делают собственный клип, включающий панорамы и Street View того места, которое вы ввели.

Что касается Chrome, интересные события происходили пару-тройку месяцев назад, когда Google  обратился к Яндексу и Mail.ru,  имеющим собственные сборки этого браузера, с просьбой переименовать их. Это было связано с тем, что вы поняли, что их Chrome оттягивают долю от вашего Chrome и, таким образом, они получают какие-то профиты  от телевизионной рекламы?

На самом деле, причина была не в этом, потому что доля браузеров, которые были сделаны на основе этого оpensource-движка, не превышала 2%. Проблема была в другом. Chrome — это наша собственная торговая марка, и те браузеры, которые делаются, делаются на основе движка, который называется Chromium. Когда есть несоответствие между платформой и названием, это может приводить к заблуждению пользователей, и это немного неправильно.

Почему вы раньше не просили коллег поменять названия?

Они появились относительно недавно — в прошлом году, а именно осенью. Если вы посмотрите на картинки из Liveinternet, то четко увидите, когда это случилось. Это произошло в ноябре.

Я помню, что браузер от Rambler на Chromium появился еще по весне.

Браузер от Rambler да, но никто никогда там особенно не претендовал на имя. Rambler назвал его собственным именем — созвучным, но всё-таки отличным.

Является ли войной то, что сейчас происходит на рынке браузеров в связи с попыткой поставить по умолчанию тот или иной поиск от «Яндекса», Google или Mail.ru? Есть различные программки, которые пытаются поставить стартовой страницей по умолчанию страницу X своего донора и сделать поиск по умолчанию тоже от него же. Я знаю, что там у вас тоже происходят какие-то движения. Mail.ru что-то пробовал внедрить, а вы?

Наша позиция достаточно проста. Пользователь может делать всё что угодно. Это его право, и никто не оспаривает это право. Мы категорически против того, когда что-то делается без подтверждения пользователя. Это нехорошо. Например, вы приходите в банк, берете кредит, а потом выясняется то, что вы не прочитали, потому что вам не показали 25-ую страницу, на которой говорится, что все проценты нужно умножать на 4.

Вопрос про Mail.ru. Они сейчас очень серьезную ставку делают на свой поиск. Как вам видится это? Станет ли Mail.ru полноценным конкурентом для вас и «Яндекса»?

Если посмотреть на историю развития российского интернета, когда-то и «Яндекс» выходил на этот рынок как новый игрок, а на рынке безраздельно властвовал Rambler. Возвращаясь к той же самой теме, которую мы обсуждали в начале передачи, могу сказать, что чем выше конкуренция, тем лучше для конечного пользователя.

Вас это не беспокоит?

Мы сами 6 лет назад выходили в Россию с долей поиска в 5-6%.

У вас было больше 10%.

Нет, в 2005 году это были цифры, сильно меньшие 10%. Сейчас уже даже данных не осталось за те давние годы.

В последнее время появляются  статьи о том, что Google становится закостеневшей структурой, теряет живость, что это классическая корпорация, чуть ли не IBM своего худшего периода, когда все ходят в галстуках, когда всё регламентировано?

Говорят, что в IBM нужно было по пятницам в джинсах приходить. На самом деле, это не так. И мы не требуем приходить на работу в костюме и галстуке. Единственный сумасшедший в нашем офисе, который может прийти на работу в костюме и галстуке, — это я. Если я прихожу в нем, это означает, что у меня какое-то внешнее выступление на конференции или я еду выступать на телевидение. Во всех других случаях моя одежда гораздо проще. Средний возраст сотрудников компании достаточно молодой, да и руководство компании достаточно молодо. Считать, что мы закостенели, не стоит, это пока не так.

Может, вы дадите рекомендации, как быть в случае бурного роста компании, чтобы, с одной стороны, не зажимать коллектив в тиски регламента, не прописывать ему всё до последнего шага и, с другой стороны, не давать расслабиться, потому что люди склонны к тому, чтобы блуждать между соснами, заниматься чем угодно, кроме работы?

Это самый популярный вопрос гостей, которые приходят к нам в офис. Они с ошалевшими глазами проходят по нему и спрашивают: «А где вы здесь работаете?». Первое впечатление — это то, что здесь созданы максимальные условия для отдыха, развлечений (теннисный стол, зоны отдыха, напитки, еда). Зачем тогда людям работать? На самом деле, всё совсем не так, потому что у каждого сотрудника есть достаточно четкий план работы, который согласовывается в начале квартала между сотрудником и его руководителем. Ставятся вполне себе реальные задачи, а дальше всё это оценивается по результату. Свобода состоит в том, что никто не будет тебя спрашивать, почему ты не был вчера на работе с 9 до 9:30, потому что твоя задача — достичь того результата, который согласован и который нужен в общей работе. Когда ты будешь это делать — это и есть свобода.

Это не значит, что каждый человек может прийти или не прийти в офис по собственному желанию, это согласовывается в рабочем порядке?

Да. Кто-то может работать из дома. Всегда люди болеют, только не нужно резко бежать, брать больничный, чтобы сказать, что ты опоздал на 15 минут, потому что был у врача. Каждый сотрудник может работать из дома, если это не мешает рабочему процессу, если он делает какую-то работу, которая не должна выражаться в присутствии на видеоконференции именно из офиса. Из дома это тоже можно сделать. Существует известное правило, когда ты можешь 20% своего рабочего времени заниматься  проектами, которые тебе интересны, потому что очень часто из этих проектов вырастает что-то очень интересное и полезное в рамках всей компании. Из этого в свое время выросли Google News. Я много раз говорил о музейном проекте, так вот это был 20%-ный проект четырех сотрудников компании.

Не могу не затронуть тему Google+. Не секрет, что разные исследования показывают: время активности пользователей в Google+ сильно отличается от того, сколько времени он проводит на страницах более оживленных социальных сетей — Facebook, Twitter  или «ВКонтакте».

Google+, с нашей точки зрения, развивается достаточно хорошо. Это социальная сеть, которая существует не так долго, но у нее уже 100 млн пользователей, из которых 50 млн — это регулярные пользователи, которые заходят туда достаточно часто. С моей точки зрения, Google+ — это удивительная система, потому что у меня ко всем социальным сетям была одна большая претензия. Для начала я плохо себе представляю, как у меня может быть 250 друзей, а они все так называются, но это ладно, это вопросы наименования. Второй вопрос: как мне с ними общаться. Я чего-то написал, и все эти 250 человек это читают, а я писал только для троих или пятерых. Google+ эту проблему решает. У вас есть круги, в которые вы можете объединять людей — ваших одноклассников по школе, ваших одногруппников по университету, ваших друзей по рыбалке, ваших коллег по работе, вашу семью. Сообщения, которые помечаются в один круг, видят пользователи этого круга. Рассказ о том, какого дивного леща я поймал в прошлые выходные на рыбалке, видят только те, кто был со мной, а не мои одноклассники, которые удивляются этому сообщению. Сообщение «А помните Светку из параллельного класса?» видят мои одноклассники, а не коллеги по работе. Это естественная модель поведения человека, плюс есть режим видеоконференций. Google+ это не отдельно стоящий проект, а достаточно хорошо интегрированный.

В заключение вопрос одного из слушателей программы, которому интересно, как  Google+ собирается отвоевывать пользователей у Facebook, «ВКонтакте», «Одноклассников»?

Он не возьмет в руки оружие и не пойдет отвоевывать — это точно. Это всегда выбор пользователя. Я всегда говорю, что Россия — страна уникальная. Россия уникальна даже в этом. Даже самые популярные социальные сети — наши, российские. Facebook  в России не очень прижился, он не столь популярен, как «Вконтакте» и «Одноклассники». Пользователи сделали выбор, поэтому ты должен быть лучшим, чтобы выбрали тебя.