Как попасть в список Forbes: эссе основателя Y Combinator Пола Грэма
Ежегодно с 1982 года журнал Forbes публикует список самых богатых американцев. Если сравнить 100 самых богатых людей 1982 года с сотней самых богатых людей 2020 года, можно заметить довольно значительные различия.
В 1982 году самым распространенным источником богатства было наследство. Из 100 самых богатых людей 60 унаследовали свое состояние. Только наследников семьи Дюпон было 10 человек. К 2020 году количество наследников сократилось вдвое, и на их долю приходилось только 27 из 100 крупнейших состояний.
Почему уменьшился процент наследников? Не потому, что выросли налоги на наследство. Фактически за этот период они, наоборот, снизились. Дело не в том, что теперь меньше людей наследуют большие состояния, а в том, что больше людей стали зарабатывать состояния сами.
Как же они это делают? Примерно 3/4 — за счет создания своих компаний, а 1/4 — за счет инвестирования. Из 73 новых состояний 2020 года 56 формируются из собственного капитала учредителей или первых сотрудников (52 учредителя, два первых сотрудника и две жены основателей), а 17 появились благодаря управлению инвестиционными фондами.
В 1982 году среди 100 самых богатых американцев не было управляющих фондами. В 1982 году существовали хедж-фонды и частные инвестиционные компании, но ни один из их основателей еще не был достаточно богат, чтобы попасть в первую сотню. Изменились две вещи: управляющие фондами открыли новые способы получать высокую прибыль, и все больше инвесторов оказались готовы доверять им свои деньги.
Но главный источник новых состояний сейчас — создание компаний, и если посмотреть на данные в рейтинге, то и там есть существенные изменения. Сейчас основатели новых компаний становятся богаче, чем в 1982 году, потому что компании занимаются другими вещами.
В 1982 году существовало два главных источника новых состояний: нефть и недвижимость. Из 40 новых состояний 1982 года не менее 24 появились в основном благодаря нефти или недвижимости. Теперь их намного меньше: из 73 новых состояний 2020 года четыре возникли благодаря недвижимости и всего два — благодаря нефти.
К 2020 году крупнейшим источником новых состояний стали технологические компании. Из 73 новых состояний примерно 30 были заработаны там. Восемь из 10 крупнейших состояний 2020 года были заработаны именно так.
Возможно, не совсем правильно рассматривать технологии как отдельную категорию. Разве Amazon не розничный магазин, а Tesla — не производитель автомобилей? И да и нет. Может быть, через 50 лет, когда то, что мы называем технологиями, станет данностью, объединение этих двух компаний в одной категории покажется ошибкой. Но по крайней мере сейчас у них, несомненно, есть некая общая отличительная черта. Кто еще из ретейлеров создает свой облачный сервис? А какой из производителей автомобилей находится под управлением владельца космической компании?
Технологические компании, стоящие за сотней крупнейших состояний, тоже объединены неким общим качеством — в любую из них с удовольствием вложились бы венчурные инвесторы. Те, кто в эту сотню не входит, в основном этим качеством не обладают. Дело в том, что у большинства компаний-лидеров более продвинутые технологии, а не просто очень мотивированный генеральный директор, который умеет заключать сделки.
В этом смысле взлет технологических компаний демонстрирует качественное изменение в структуре списка Forbes. Нефтяные магнаты и владельцы недвижимости из Forbes 400 1982 года выиграли не за счет создания более совершенных технологий. Они выиграли, потому что были очень мотивированы и умели заключать сделки. Надо отметить, этот способ обогащения настолько стар, что появился еще до промышленной революции. Придворные, разбогатевшие на службе при европейских королевских домах в XVI и XVII веках, также, как правило, были очень мотивированы и умели заключать сделки.
Люди, которых интересует только коэффициент Джини, воспринимают мир 1982 года как старые добрые времена, потому что те, кто становились тогда богачами, были не настолько богаче всех остальных, как нынешние лидеры рейтинга. Но если углубиться в то, как они разбогатели, прежние времена выглядят не так уж и привлекательно. В 1982 году 84% из 100 самых богатых людей стали богатыми благодаря наследованию, добыче природных ресурсов или сделкам с недвижимостью. Неужели это лучше, чем мир, в котором самые богатые люди становятся богатыми, создавая технологические компании?
Почему люди открывают больше новых компаний (речь о крупных компаниях), чем раньше, и почему они так богатеют на этом? Как ни странно, ответ на первый вопрос заключается в том, что он сформулирован неправильно. Мы должны спрашивать не почему люди открывают компании, а почему они опять начали их открывать.
В 1892 году газета New York Herald Tribune составила список всех миллионеров Америки. Она насчитала 4047 человек. Сколько процентов из них унаследовали свое богатство? Всего около 20%, что меньше сегодняшней доли наследников. А если исследовать источники новых состояний, 1892 год еще больше похож на нынешний. Экономист Хью Рокофф обнаружил, что «многие из богатейших людей [...] получили свое первоначальное преимущество благодаря новой технологии массового производства».
Так что аномальным является не то, что происходит сейчас, а то, что происходило в 1982 году. Надо задавать вопрос, почему так мало людей разбогатели, создавая компании в 1982 году. И ответ в том, что, когда составлялся список Herald Tribune, американская экономика переживала этап консолидаций. В конце XIX и начале XX веков такие финансовые магнаты, как Дж. П. Морган, объединили тысячи небольших компаний в несколько сотен гигантских. К концу Второй мировой войны, как пишет Майкл Линд в книге «Земля обетованная: экономическая история Соединенных Штатов», «основные секторы экономики были либо организованы в виде картелей, поддерживаемых государством, либо находились во власти нескольких олигополистических корпораций».
В 1960 году большинство людей, которые сегодня открывают стартапы, пошли бы работать на одну из таких корпораций. Вы могли разбогатеть, открыв собственную компанию в 1890-х и 2020-х годах, но в 1960 году это было не самым реалистичным вариантом. Вы не смогли бы прорваться сквозь олигополии, чтобы выйти на рынки. То есть престижным выбором в 1960 году было не открытие собственной компании, а продвижение по служебной лестнице в уже существующей.
Превращение каждого в корпоративного сотрудника уменьшило экономическое неравенство (и все другие его виды), но если вы принимаете за норму ситуацию, сложившуюся к середине XX века, то это ошибка. Экономика Дж. П. Моргана оказалась всего лишь фазой, которая пошла на спад с середины 1970-х.
Почему этот период завершился? Отчасти из-за старения. Крупные компании, которые в 1930 году казались образцом масштаба и эффективности, к 1970 году расслабились и разжирели. К 1970 году жесткая структура экономики была полна уютных гнезд, которые различные группы построили, чтобы защититься от рыночных сил. При администрации Картера федеральное правительство осознало, что что-то идет не так, и начало процесс так называемой дерегуляции, чтобы отменить законы, которые способствовали появлению олигополий.
Однако экономика Дж. П. Моргана не просто пришла в упадок сама по себе. Было и внутреннее давление, вызванное новыми технологиями и особенно микроэлектроникой. Чтобы понять, что произошло, представьте себе пруд, покрытый коркой льда. Поначалу единственный способ попасть на поверхность — пробить лед у берега пруда. Но по мере того, как лед становится все более хрупким, у вас появляется возможность пробить его прямо в центре.
У берега пруда находились чистые технологии: компании, которые буквально говорили о себе, что они занимаются электроникой или программным обеспечением. В 1990 году слово «стартап» означала ровно это. Но теперь стартапы пробивают лед в центре пруда и приходят на смену традиционным компаниям вроде телеканалов и автопроизводителей. Раньше компании, которые занимались исключительно технологиями, называли «высокотехнологичными стартапами». Но теперь, когда стартапы пробивают лед в центре пруда, нам не нужно отдельное название для берега, а слово «хайтек» звучит старомодно.
Распад экономики Дж. П. Моргана создал новый мир в технологическом смысле, однако в социальном смысле это стало возвращением к норме. Если вы смотрите не далее середины XX века, может показаться, будто люди только недавно начали богатеть, создавая собственные компании. Однако, если посмотреть дальше, вы поймете, что так было всегда. Поэтому в будущем нам стоит ожидать, что этот тренд сохранится. Можно ожидать, что и число, и богатство основателей компаний продолжат расти, поскольку с каждым десятилетием становится все легче создать свою компанию.
Одна из причин того, почему становится легче основать стартап, кроется в социальном устройстве. Общество заново осваивает эту концепцию. Если вы решите основать компанию сегодня, ваши родители не будут паниковать, как они бы паниковали в прошлом поколении, а информация о том, как создать компанию, гораздо более доступна. Однако главная причина того, почему сейчас проще создать стартап, заключается в том, что это дешевле. Технологии понизили стоимость как разработки продуктов, так и привлечения клиентов.
Сокращение издержек на создание стартапа, в свою очередь, изменило баланс сил между основателями и инвесторами. Во времена, когда создать стартап значило построить фабрику, нужно было получить разрешение инвесторов, чтобы вообще что-то начать. Но теперь инвесторы нуждаются в основателях больше, чем основатели — в инвесторах, а это в сочетании с растущими объемами доступного венчурного капитала привело к увеличению стоимости компаний.
Может показаться, будто огромные раунды финансирования, которые сегодня проводят стартапы, противоречат идее, что основать компанию стало дешевле. Но здесь нет противоречия: стартапы, которые привлекают больше всего средств, делают это добровольно, чтобы быстрее расти, а не потому, что им нужно удержаться на плаву. Люди охотнее всего дают вам деньги, когда вам они не нужны.
Уменьшение издержек на создание стартапа увеличивает число богатых людей двумя способами: это означает, что больше людей открывают новые компании, а те, кто это делает, могут привлечь капитал на более выгодных условиях.
Но есть и еще один фактор: сами компании стоят дороже, потому что недавно созданные компании растут быстрее, чем раньше. Технологии позволили производить и продавать товары не только дешевле, но и быстрее.
Этот тренд существует уже давно. Компании IBM, основанной в 1896 году, потребовалось 45 лет, чтобы достичь выручки в миллиард долларов в расчете на 2020 год. Hewlett-Packard, основанной в 1939 году, потребовалось 25 лет. Microsoft, основанной в 1975 году, потребовалось 13 лет. Теперь для быстрорастущих компаний стандарт — семь-восемь лет.
Быстрый рост имел двойной эффект для стоимости акций основателей. Стоимость компании — это производная от ее выручки и темпов роста. Поэтому, если компания растет быстрее, не только вы быстрее получите миллиардную выручку, но и компания, когда достигнет этой отметки, окажется дороже, чем если бы она росла медленнее.
Вот почему сегодня основатели иногда становятся богатыми в молодости. Низкий стартовый капитал, необходимый для создания стартапа, означает, что основатели могут начать еще в молодости, а стремительный рост современных компаний означает, что в случае успеха они могут стать невероятно богатыми всего несколько лет спустя.
Сейчас открывать и развивать компании проще, чем когда-либо. Это означает, что больше людей их создают, что те, кто на это решается, добивается от инвесторов лучших условий и что их компании в результате стоят дороже. Как только вы поймете, как работают эти механизмы, и увидите, что на протяжении большей части ХХ века стартапы подавляли, вам больше не понадобятся невнятные рассуждения правового толка эпохи Рейгана, чтобы объяснить, почему в Америке растет коэффициент Джини. Конечно, коэффициент Джини растет. Если больше людей создают более дорогостоящие компании, как же может быть иначе?
Оригинал эссе — в блоге Пола Грэма.
Перевод Натальи Балабанцевой