Худой мир лучше: станет ли Корейский полуостров новой горячей точкой на карте

Что случилось на Корейском полуострове

На Корейском полуострове наблюдается самая масштабная эскалация напряженности со времени прихода к власти нынешнего президента Республики Кореи (или, неофициально, Южная Корея) Юн Сок Ёля. Почти все лето страны обменивались сравнительно безобидными выпадами с помощью воздушных шаров: Южная Корея отправляла с их помощью соседям листовки и флешки с k-pop музыкой и сериалами, а Северная Корея (официально Корейская Народно-Демократическая Республика, или КНДР) — мусор и навоз.

В октябре обстановка обострилась, когда КНДР заявила, что южнокорейские беспилотники (БПЛА) несколько раз вторгались в воздушное пространство страны для распространения листовок. 19 октября власти Северной Кореи сообщили об обнаружении обломков беспилотника в районе Пхеньяна. КНДР называет происходящее «серьезным преступлением, нарушающим наш суверенитет, и явным объектом для пользования нашим правом на самооборону». Страна также заявила, что в случае повторного обнаружения южнокорейских БПЛА незамедлительно примет ответные меры без предупреждения.

Комитет начальников штабов Южной Кореи опроверг причастность военных к инциденту, что позднее подтвердил и министр обороны страны Ким Ён Хён. Тем не менее заместитель главы отдела ЦК Трудовой партии КНДР Ким Ё Чен, сестра Ким Чен Ына, заявила, что «провокационные акты нарушения суверенитета непосредственно совершены военными ведомствами Республики Кореи или при их активной поддержке и потворстве».

Анастасия Баранникова, кандидат исторических наук и научный сотрудник Морского государственного университета имени адмирала Г. И. Невельского, считает, что, независимо от того, кто именно осуществлял отправку БПЛА, ответственность за инцидент, вероятно, лежит на Сеуле: «Запуски произошли из приграничной зоны и не могли состояться без ведома южнокорейского правительства».

Константин Асмолов, кандидат исторических наук и ведущий научный сотрудник Института Китая и современной Азии РАН, обратил внимание, что на опубликованных Пхеньяном снимках изображены остатки южнокорейского военного беспилотника. «Сомнений в том, что запуск организовали южнокорейские военнослужащие, практически не остается», — полагает эксперт. «Однако судя по поведению и заявлениям южнокорейской стороны, военное командование Юга могло не знать об этих запусках. Возможно, это была личная инициатива радикально настроенных местных командиров. Ситуация может сильно осложниться, если эти командиры на местах окажутся последователями южнокорейских протестантских сект, поскольку их неконтролируемые инициативы могут спровоцировать Пхеньян на масштабный ответ», — рассказывает Асмолов.

По утверждению корееведа, в Республике Корее сейчас значительное влияние имеют апокалиптические протестантские секты. «Мне доводилось общаться с пасторами таких организаций, — делится Асмолов. — Они считают жителей Сеула «священными агнцами», которые вполне могут стать жертвами северокорейского удара, в том числе и ядерного. По их мнению, такая жертва позволит настроить мировое сообщество против Пхеньяна и победить в «святой войне христианства и демократии над коммунизмом». Протестантская церковь довольно влиятельна в Южной Корее: к последователям этой конфессии относят себя порядка 20% граждан, причем местные протестанты исторически были беженцами из Северной Кореи, что определило их политические предпочтения — они резко настроены как против КНДР, так и против коммунизма в целом. А для появляющихся на основе протестантизма местных сект, пишет издание 9dashline, антикоммунистические идеи зачастую являются ключевыми.

Северная Корея на инциденты с шарами и беспилотниками реагирует довольно радикально. Недавно она перевела свои вооруженные силы в повышенную боевую готовность. 13 октября Генеральный штаб Корейской народной армии приказал восьми артиллерийским бригадам быть готовыми открыть огонь по Югу. Северокорейские СМИ сообщили, что 14–15 октября 1,4 млн граждан КНДР заявили о готовности вступить в ряды армии. Впрочем, эксперты расценили это пополнение вооруженных сил страны как плановый переучет мобилизационного резерва, численность которого сегодня достигает 4 млн человек. Как отмечает Reuters, Северная Корея и в прошлом делала подобные громкие заявления в периоды обострений, в том числе в прошлом году, когда заявила, что в армию добровольцами вступили 800 000 человек, а также в 2017 году, когда когда в добровольцы «записались» 3,5 млн человек.

15 октября КНДР взорвала ведущие в Южную Корею автомобильные и железные дороги, заявив, что «южная граница станет вечной крепостью». Однако ведущий аналитик Asia Risk Research Center Павел Черкашин считает, что подрыв путей сообщения является акцией скорее оборонительного, нежели наступательного характера. «Уничтожение ведущих в сторону Юга дорог это не только демонстративная акция, но и шаг к усилению обороны, поскольку при возникновении полномасштабного вооруженного конфликта отсутствие транспортной инфраструктуры между странами серьезно затруднит наступательные действия обеих сторон, — комментирует эксперт. — Кроме того, это отвечает заявленной Ким Чен Ыном концепции «двух враждебных государств» и демонстрирует новый подход к взаимоотношениям с Югом».

Эксперты агентства Bloomberg также расценили подрыв межкорейских дорог как показательную акцию. «Взрыв — символический шаг, призванный подчеркнуть, что Пхеньян теперь рассматривает Южную Корею как вражеское государство, — сказал в комментарии агентству профессор южнокорейского университета Ихва Пак Вон Гон. — Это не было прямой провокацией в адрес Южной Кореи, поэтому Сеул вряд ли отреагирует на это слишком остро, чтобы еще больше обострить напряженность».

Подрыв дорог, действительно, вынудил власти Юга отчасти пойти на стабилизацию ситуации. По сообщению Bloomberg, через несколько часов после взрывов власти граничащей с КНДР южнокорейской провинции Кенгидо запретили отправку политических листовок через границу, расценив это как «крайне опасный акт, который может привести к военному конфликту». Официальный Сеул также ограничился антипхеньянской риторикой, заявив, что «день, когда Северная Корея создаст угрозу безопасности наших граждан, станет для ее режима последним».

Почему это происходит

Текущая эскалация на Корейском полуострове — результат сочетания долгосрочных и краткосрочных факторов, сформировавшихся как на Севере, так и на Юге.

Север

С момента образования в 1948 году Северная Корея стремилась к воссоединению с Югом. Однако в январе 2024 года Ким Чен Ын назвал Южную Корею «главным врагом», официально отказавшись от идеи объединения, заявив, что Сеул рассматривает лишь вариант «поглощения». После этого КНДР активизировала ракетные испытания и начала отправлять в Южную Корею воздушные шары с мусором.

По мнению Артема Лукина, кандидата политических наук и профессора  Дальневосточного федерального университета (ДВФУ), опасения Севера о поглощении Югом нельзя назвать беспочвенными: «Северная Корея сталкивается со все более опасной ситуацией, поскольку стратегический баланс на полуострове смещается в пользу Юга». По мнению эксперта, благодаря промышленному и технологическому потенциалу Республика Кореи существенно увеличила свою военную мощь и производит сейчас практически весь спектр передового современного оружия, опередив в этом смысле Север.

Действительно, расходы стран на оборону все более разнятся. Согласно заявлениям самого Пхеньяна, в 2023 году КНДР потратила на оборону около 15,9 % бюджета. Зарубежные эксперты считают, что реальная цифра колеблется на уровне в 25–33%, что в абсолютных цифрах составляет около $10 млрд. Военный бюджет Южной Кореи в 2023 году превысил $48 млрд, доля которых составила лишь 4,4 % бюджетных расходов, оказав в сравнении с Севером значительно меньшую нагрузку на экономику страны. 

Помимо этого, угрозу для Пхеньяна представляет и возможность получения Югом ядерного статуса. По данным The Economist, около 70% южнокорейцев считают, что их страна должна иметь ядерное оружие. Сдерживающими факторами на данный момент являются негативная реакция Москвы, Пекина и Пхеньяна, а также сложность принятия данного решения в условиях демократии. «Сейчас слишком много глаз следят за ними, — приводит издание слова Ли Сан Хёна, научного сотрудника Института Седжон. — Если Южная Корея станет ядерной, это привлечет внимание мировой общественности и произведет много шума».

Юг

В Республике Корея в 2022 году к власти пришел представитель правых консерваторов Юн Сок Ёль, который изначально придерживался курса на обострение отношений с Севером и настаивал на «объединении» при обязательном условии смены режима в КНДР. Павел Черкашин отмечает, что нынешняя стратегия Сеула направлена на информационно-пропагандистское воздействие на Север. «Сейчас уместно говорить не о возникновении напряженности, а о новом скачке эскалации, которая последовательно нарастала с момента прихода в Сеуле к власти консерваторов в 2022 году», — считает он.

Кроме того, провокации со стороны Сеула могли быть поддержаны американскими властями, полагает Анастасия Баранникова: «Вашингтон может проверять союз Москвы и Пхеньяна на прочность, ведь, согласно новому договору, Москва должна будет оказать помощь своему союзнику в случае агрессии против него».

Однако Константин Асмолов предостерегает от поисков «американского следа» в конфликте. «Для США ставки слишком высоки, — рассуждает он. — Один прорыв северокорейской ядерной боеголовки через американскую систему ПВО может свести на нет все усилия Вашингтона на Корейском полуострове. Если Северная Корея исчезнет, а Лос-Анджелес превратится в дыру на карте, это будет трудно «продать» как победу».

Часть экспертов также предполагают, что умеренное внешнее обострение может быть выгодно Сеулу для отвлечения внимания от внутренних проблем. «В Республике Корея сейчас сложная внутриполитическая ситуация: звучат призывы к импичменту президента, не утихают скандалы вокруг его семьи, — отмечает Павел Черкашин. — Нынешней администрации может быть выгодна некоторая напряженность, которая позволит отвлечь внимание населения, а в крайнем случае — даже ввести чрезвычайное положение и тем самым сохранить власть». Такое же мнение высказала сестра лидера КНДР Ким Ё Чен, заявившая, что власти Южной Кореи используют напряженные отношения, чтобы отвлечь население от собственных проблем. 

Чем это закончится

Несмотря на милитаризацию Республики Кореи и КНДР, эксперты считают, что вероятность полномасштабного конфликта между Севером и Югом остается невысокой. «За последние десятилетия Корейский полуостров уже несколько раз оказывался на грани войны, но стороны вовремя останавливались, руководствуясь принципом «худой мир лучше доброй войны», — говорит Анастасия Баранникова. — Думаю, и в этот раз не дойдет до полномасштабного конфликта или, как говорят, «новой Корейской войны». Хотя бы потому, что в нем не заинтересована ни одна из сторон». По мнению Баранниковой, о том, что стороны не готовятся к конфликту парадоксальным образом говорят те изъяны в обороне воздушного пространства, которые стали очевидны в процессе обоюдных запусков воздушных шаров и дронов. «Страны не рассматривают друг друга в качестве главной военной угрозы, а конфликт — в качестве приоритета внешней политики», — подытоживает она.

Однако эксперты считают, что в текущей ситуации сохраняется риск локальных пограничных инцидентов, которые могут быть вызваны человеческим фактором. «Районом, где с высокой долей вероятности возможны потенциальные столкновения, представляется зона Северной разграничительной линии и приграничных северо-западных островов Республики Кореи в Желтом море, — считает Павел Черкашин. — Пхеньян и Сеул наверняка повысят интенсивность демонстративных акций в данном районе, стремясь установить окончательные границы между странами».

Константин Асмолов также полагает, что ситуацию могут обострить провокации со стороны южнокорейских военных, действующих без одобрения командования.

Шансы на скорую деэскалацию конфликта эксперты оценивают как низкие, поскольку ни одна из сторон не готова к смягчению позиции. «Ожидать потепления на Корейском полуострове можно не раньше президентских выборов в Южной Корее, которые запланированы на весну 2027 года, — считает Черкашин. — Ситуация может измениться, если на выборах победит оппозиция. Но даже при таком сценарии нельзя говорить о полной уверенности в деэскалации».

Кроме того, в преддверии президентских выборов в США эксперты прогнозируют, что Пхеньян может провести новые пуски ракет дальнего действия или ядерные испытания. Здесь стоит отметить, что северокорейский ядерный полигон Пунгери находится в рабочем состоянии и тщательно обслуживается.

Что это значит для России

Текущий виток напряженности на Корейском полуострове имеет существенные отличия от предыдущих кризисов. Главное из них — подписанный в июне 2024 года Договор о всеобъемлющем стратегическом партнерстве между Россией и КНДР, который предполагает военную помощь в случае конфликта.

Стратегические задачи России на Корейском полуострове сформировались еще на рубеже XIX–XX веков и до сих пор не утратили своей актуальности. «Еще в конце XIX века в Российской Империи существовал так называемый корейский проект, направленный на безопасность восточных границ страны и стратегическое присутствие на Корейском полуострове», — рассказывает доктор исторических и политических наук Павел Дудин. Однако «корейский проект» стал одной из немногих инициатив Российской Империи в Восточной Азии, которая завершилась неудачей для имперских амбиций, подытожил эксперт.

Нынешний договор во многом повторяет положения Договора о союзе СССР и Северной Кореи от 1961 года, что, вероятно, призвано подчеркнуть возрождение стратегической связки Москвы и Пхеньяна. Хотя издание The Economist назвало данное соглашение «опасным романом Владимира Путина с Ким Чен Ыном», российские эксперты не считают, что он может способствовать обострению конфликта между Севером и Югом. «В обычной военной мощи Северная Корея значительно отстает от Южной, — отмечает Артем Лукин. — Кроме того, ядерное сдерживание не гарантирует полной безопасности, так как при необходимости Сеул может довольно быстро создать собственное ядерное оружие. Само ядерное сдерживание работает лишь в случае экзистенциальной угрозы, но не в ситуации сравнительно ограниченных вооруженных конфликтов, например пограничных столкновений. Российская помощь Пхеньяну компенсирует дестабилизирующий разрыв в обычных вооружениях между КНДР и альянсом США–Республики Кореи».

Константин Асмолов подчеркивает, что договор включает и пункт о взаимных консультациях в случае угрозы вооруженной агрессии. «В рамках консультаций Россия, скорее всего, будет сдерживать Пхеньян не только от применения ядерного оружия, но и от вступления в открытый вооруженный конфликт, — считает эксперт. — Для Москвы горячая точка на восточной границе крайне нежелательна, так как это отвлекло бы значительные ресурсы и создало бы серьезные угрозы безопасности для Дальнего Востока».