Образы врагов
Большая часть беседы была посвящена совершенно конкретным вопросам конфликта на востоке Украины и концентрации российских войск на ее границе. Однако этот разговор имел и гораздо более широкое значение: он отражал попытки каждой из сторон обозначить свою роль в системе европейской безопасности.
Запросная позиция России состоит «в получении надежных, юридически зафиксированных гарантий, исключающих расширение НАТО в восточном направлении и размещение в сопредельных с Россией государствах ударных наступательных систем вооружений». Этот запрос неявно подкрепляется потенциальной угрозой военных действий, которые бы поставили администрацию Байдена в крайне унизительное положение: начинать третью мировую войну из-за Украины немыслимо, но также немыслимо продемонстрировать свое бессилие и потерять лицо в глазах политических оппонентов внутри страны, союзников в Европе и оппонентов в Азии.
Для США важно подтвердить свое глобальное лидерство и предотвратить кризис в Европе, который бы отвлек от главных забот — жесткой конкуренции с Китаем, борьбы с пандемией и изменениями климата. Администрация Байдена, конструирующая образ США как локомотива, тянущего мир вперед, очень хотела бы поместить непослушного пассажира — Россию где-то на дальней полке и не очень отвлекаться на его задиристое поведение в отношении соседей, если оно не перерастает в драку. Путин же не считает себя пассажиром, он хочет быть одним из машинистов, управляющих локомотивом и устанавливающих правила поведения в поезде.
Угрожая разрушительными для российской экономики санкциями, США тоже ставят Москву в потенциально унизительное положение. Российское руководство не может показать, что оно испугано и отступает под давлением. Но и нельзя допустить, чтобы «Северный поток — 2» был остановлен, а тем более чтобы Россию отключили от системы SWIFT.
Риск эскалации
И угроза применения военной силы, и угроза драконовских санкций — чрезвычайно опасные инструменты внешней политики. Что делать Вашингтону в случае, если партнер не демонстрирует испуга, санкции введены, а результата, то есть изменения поведения Москвы, все равно нет? Это крайне унизительная ситуация для страны, претендующей на мировое лидерство. А что делать Москве, если Вашингтон совершенно не готов разговаривать о гарантиях и юридически исключать возможность дальнейшего продвижения НАТО на восток? Это унизительно для страны, считающей себя великой державой.
В обоих случаях эскалация конфликта может быть рассмотрена в Москве и Вашингтоне как выход из положения. Военная сила в той или иной форме может быть применена на востоке Украины, а санкции могут превратиться в еще более разрушительное для всех, в том числе для Европы, эмбарго на экспорт российских энергоносителей. Это гипотетические экстремальные ситуации, но они должны быть осмыслены сейчас, пока стороны только прощупывают новые инструменты силового воздействия друг на друга.
У США есть гигантские преимущества при взаимодействии с Россией, как и с другими странами: умение формировать глобальную повестку дня, опираясь на свою экономическую и военную мощь, технологическое и финансовое доминирование на мировых рынках, наличие сильных союзников. Последнее обстоятельство было еще раз продемонстрировано, когда Байден немедленно после разговора с Путиным позвонил лидерам Германии, Франции, Великобритании и Италии, чтобы скоординировать с ними свою политику в отношении России, прежде всего по вопросу санкций. Путину звонить некому — в Европе у России союзников нет.
Нестабильные и непредсказуемые
Разговор двух лидеров показал, что за время, прошедшее после встречи Путина и Байдена в Женеве в июне 2021 года, отношения между двумя странами не стали «стабильными и предсказуемыми» (именно так США обозначили цель своего диалога с Россией). Перемещения российских войск вблизи границы с Украиной и угрозы США ввести санкции в отношении людей из ближайшего окружения президента Путина и руководителей крупнейших российских энергетических компаний разрушают элементы стабильности, возникшие после женевского саммита.
Предсказуемость же невозможна без понимания мотивов поведения и намерений друг друга. Посольства в Вашингтоне и Москве, чья важнейшая функция — объяснять политику страны, где они работают, не могут адекватно функционировать из-за введения взаимных жестких ограничений численности дипломатов и технического персонала. Многие эксперты не имеют возможности ездить в изучаемую страну из-за визовых ограничений и пандемии. США и Россия все хуже и хуже понимают друг друга, а результатом могут быть фатальные внешнеполитические просчеты.
И Россия, и США конструируют свои национальные интересы в терминах, казалось бы, приемлемых для других игроков. Для Москвы это гарантии военной безопасности и занятие достойного, равноправного места в европейской системе международных отношений. Для США — лидерство в мире, основанном на правилах поведения и совместных усилиях в решении глобальных проблем. Однако выбираемые инструменты — демонстрация военной силы и санкции — заставляют усомниться не только в легитимности устремлений сторон, но и в том, что декларируемые цели могут быть достигнуты.
Угроза взаимного гарантированного уничтожения в ходе гипотетического ядерного конфликта обеспечивала стабильность и относительную предсказуемость отношений сверхдержав в период холодной войны. Угроза взаимного гарантированного унижения — инструмент пока непроверенный и выглядящий весьма опасным в условиях искаженного, а часто просто ошибочного понимания психологии и намерений друг друга.
Мнение редакции может не совпадать с точкой зрения автора