Валдайский консерватизм: какой сигнал Владимир Путин послал Джо Байдену

Критерии консерватизма

При анализе путинского выступления важно обратить внимание на то, что в нем есть и чего нет. Есть привычный тезис о ведущей роли государств и неприятии влияния глобальных цифровых платформ. Есть призыв к осторожному подходу к переменам и традиционная для Путина антиреволюционность. Есть тоже совсем не сенсационное положение о здоровом консерватизме, основанном на традициях. Есть признание роли ООН, в Совете безопасности которой Россия обладает правом вето. И несмотря на вновь активизировавшиеся после заявления президента Турции Реджепа Эрдогана разговоры о расширении числа постоянных членов Совбеза, в обозримом будущем перемен ждать не стоит. Никто публично не возражает против такого расширения, но никто из постоянных членов Совбеза в реальности в нем не заинтересован.

Наконец, есть подробное и эмоциональное неприятие перемен в морально-нравственной сфере, от обратной дискриминации до «культуры отмены» — и, разумеется, неприятие «родителя номер один» и «родителя номер два». На это обратили внимание все комментаторы. Но процессы в современном мире куда сложнее, чем только противостояние между либералами и консерваторами. Приведу цитату не из Путина о тревожных тенденциях в современном западном мире, связанных с «культурой отмены»: «… цензура распространяется более широко и в нашей культуре: нетерпимость к противоположным взглядам, привычка подвергать общественному порицанию и остракизму, а также склонность растворять сложные политические вопросы в ослепляющей самоуверенности… Каковы бы ни были доводы в каждом конкретном случае, результатом было неуклонное сужение границ того, что можно говорить, не подвергая себя опасности в виде карательных мер».

Чей это текст? Дональда Трампа, или Стивена Бэннона, или Марин Ле Пен? Нет, это прошлогоднее открытое письмо в Harper's Magazine, которое подписали Джоан Роулинг (в отношении которой не слишком удачно пытались использовать «культуру отмены»), Салман Рушди, Фрэнсис Фукуяма, Энн Эпплбаум, Фарид Закария, Гарри Каспаров и многие другие интеллектуалы, чьи представления о мире полностью расходятся с путинским. Более того, можно предположить, что и Джо Байден как политик, большая часть карьеры которого прошла в другую эпоху, не в восторге от многих новаций, меняющих привычную для него картину мира. 

Защита от веяний

Впрочем, принципиальное отличие Путина от авторов письма в Harper's Magazine заключается в его тезисе о безусловном государственном суверенитете, из которого вытекает стремление выстроить защиту против новых веяний. Тем более что в России усиливается поколенческий разрыв и более молодые россияне куда спокойнее относятся к ценностям открытого мира, чем старшие поколения. Хотя пресловутые «родитель номер один» и «родитель номер два» им тоже не нравятся, но они куда более толерантны к явлениям, которые для старших являются девиантными.

Недавнее исследование Левада-центра (признан иностранным агентом) показало усилившуюся поляризацию в отношении ЛГБТ-людей. Больше половины (55%) россиян в возрасте 18-24 лет считают, что геи и лесбиянки должны иметь равные права с остальными гражданами, 39% считают обратное. Среди респондентов 55 лет и старше эти показатели составляют 25% и 66% соответственно. С ростом числа молодых людей, не видящих в ЛГБТ ничего страшного, усиливается и консервативная реакция — 38% россиян относятся к геям и лесбиянкам с отвращением и страхом (в 2015 году таких было 24%).

Путин пообещал еще раз посмотреть на «размытые критерии» закона об иностранных агентах, который на практике направлен не только против журналистов-расследователей, но и в целом против западного влияния на российское общество. Но если вспомнить частичную декриминализацию 282-й статьи УК (про лайки и репосты), когда послабления обернулись увеличением числа дел по другим статьям, включая «дадинскую» (об уголовном наказании за нарушение закона о митингах), то особых оснований для оптимизма слова президента не дают.

Да и специфическое поздравление нобелиата Дмитрия Муратова, которого Путин сравнил с Михаилом Горбачевым и Бараком Обамой (не лучшая аналогия в устах российского президента), подтверждает, что охранительный подход во внутренней политике может быть несколько скорректирован (да и то с неясными результатами), но не изменен. Впрочем, опыт защиты разных обществ от инородных влияний показывает, что и жесткие законы, и их не менее жесткое применение дают лишь временный эффект, хотя и способны сильно повлиять на человеческие судьбы.

Ужесточения и компромиссы

Однако ужесточения во внутренней политике вполне могут сопровождаться и компромиссами во внешней. Вспомним советский опыт. 1 августа 1975 года председатель Президиума Верховного Совета СССР Леонид Брежнев подписывает в Хельсинки ключевой документ политики разрядки — Заключительный акт Совещания по безопасности и сотрудничеству в Европе с его третьей, гуманитарной, «корзиной», предусматривавшей обеспечение прав человека. А в декабре того же года диссидент Сергей Ковалев приговаривается к семи годам лишения свободы и трем годам ссылки.

Обратим внимание на то, что отличает путинскую речь от речей американских консерваторов — Дональда Трампа и его сторонников. Критика существующей модели капитализма — для трампистов такая критика равна сотрудничеству с коммунизмом (который Путин не устает обличать). Большое внимание к климатической теме — Трамп, как известно, вывел США из Парижского соглашения, в которое Америку вернул Байден в первый день своего президентства. В трампизме есть немало от консервативной революции (хотя сам Трамп на практике куда менее решителен, чем многие его симпатизанты), тогда как Путин, как уже упоминалось выше, антиреволюционен и заинтересован в выстраивании понятных для него правил игры и минимизации рисков в рамках существующей системы интересов.

Но самое, пожалуй, интересное в путинской речи — это то, чего в ней нет. А именно — жесткого и демонстративного антиамериканизма. Критика в адрес США, разумеется, никуда не исчезла, но дело в дозировке. И в наличии позитива, который появился после встречи с Байденом в Женеве. По словам Путина, идут консультации по вопросам стратегической стабильности и кибербезопасности, так что «хотя набор вопросов, о которых мы договорились, небольшой, но все-таки мы на правильном пути». Это достаточно ясные сигналы.

Мнение редакции может не совпадать с точкой зрения автора