Море энергии: почему нефтяные монархии спокойно отнеслись к атакам хуситов

Спустя два месяца после того, как движение хуситов начало захватывать или обстреливать суда в Красном море, можно отметить, что арабские монархии региона (ОАЭ, Бахрейн) либо молчат относительно атак, либо постарались переложить часть вины с йеменских хуситов на страны Запада и Израиль — так, например, сделали представители Саудовской Аравии и Омана. Со слов арабских политиков получается, что йеменцы были практически спровоцированы на удары по нефтяным перевозчикам. Решать проблему предлагается тем, кто ее, по мнению арабов, создал — то есть поддержавшим Израиль западным странам.

При этом страны региона воспринимают ситуацию серьезно: так, премьер-министр и министр иностранных дел Катара Мохаммад бин Абд Ар-Рахман Аль Тани в середине января назвал события в Красном море самой опасной эскалацией конфликта в мире, отметив, что последствия действий хуситов почувствует вся мировая экономика. Но в подобных заявлениях арабские политики осторожны и не упоминают, например, Иран, выступающий союзником и вероятным координатором хуситов в проведении морских атак.

Молчание — золото   

Такая реакция стран Залива объясняется целым рядом факторов. Во-первых, для основных нефтепроизводителей — Саудовской Аравии, Кувейта и ОАЭ — экономические потери от атак хуситов пока не столь очевидны. Главным рынком сбыта нефти для тех же Кувейта и ОАЭ является Азия, а не Европа, в то время как Саудовская Аравия может задействовать свои западные терминалы, расположенные в Красном море на значительном удалении от Йемена, с которых отправлять танкеры через Суэцкий канал безопаснее. Интересно, что пока главные потери королевства связаны с угрозой ударов хуситов по танкерам, перевозящим нефть и нефтепродукты с востока страны на запад для обеспечения внутренних потребностей — речь идет примерно о 0,5 млн баррелей в сутки. Впрочем, и эти потери компенсируются косвенными приобретениями, прежде всего кратковременно подорожавшей на фоне хуситских атак и ответных ударов западной коалиции нефтью.

Схожие расчеты связаны и с молчанием относительно возможного иранского следа. Накануне октябрьского нападения ХАМАС на Израиль арабским странам Залива наконец-то удалось нормализовать отношения с Тегераном, и они пока не спешат их портить. Более того, по некоторым данным саудиты — уже после атаки ХАМАС — выступают посредниками в переговорах между Ираном и США, надеясь разрядить обстановку.

Важную роль играет и фактор былых обид. И Саудовская Аравия, и ОАЭ ранее вмешивались в дела Йемена и периодически подвергались критике за это со стороны западных стран. Теперь же США и Великобритания сами вынуждены вступить в борьбу с хуситами. При этом эффект наносимых ими ударов весьма спорен, а сами американцы явно не смогли создать широкую коалицию: ни Германия, ни Франция в боевых действиях участия не приняли, а из стран Залива в состав «антихуситской коалиции» вошел лишь Бахрейн. Остальные региональные игроки влезать в этот конфликт явно не хотят. 

Хуже хуситов

Если же говорить об экономической подоплеке принимаемых в Заливе решений, то для лидеров ОПЕК — Саудовской Аравии, ОАЭ и Кувейта — действия хуситов отнюдь не являются главной угрозой их интересам. На фоне комплексного кризиса мировой экономики и нестабильности нефтегазовых рынков, которые вызваны последствиями пандемии, российской «спецоперацией»* на Украине, нападением ХАМАС на Израиль и ответной операцией Тель-Авива в секторе Газа, действия хуситов кажутся лишь одним из элементов головоломки. Политические конфликты далеко не всегда имеют долгосрочное влияние на нефтяной рынок. Однако сейчас рынок проходит куда более сложную фазу — глубокую трансформацию в рамках четвертого энергетического перехода. Традиционно считается, что для экспортеров Персидского залива это не означает ничего хорошего: после небольшой ценовой передышки, которую им предоставила «спецоперация», нефтяным монархиям снова придется бежать наперегонки со временем, чтобы подготовить свои экономики к постнефтяной эре. Дополнительный вызов для производителей стран Персидского залива создает сама природа нынешнего энергетического перехода: это не просто ответ на вызовы, вызванные изменением климата, но и попытка инициировать комплексную реструктуризацию мировой экономики, основанную на принципах устойчивого развития. 

Для успешной интеграции в новую постнефтяную эру традиционным производителям нефти необходимо реализовать целый ряд амбициозных программ, включая меры по декарбонизации нефтяного и нефтехимического производства, развитию устойчивых источников энергии и реконструкции собственных энергосистем. Все это требует значительных нефтяных доходов, а текущая ситуация на рынке отличается крайней непредсказуемостью, что не может гарантировать устойчивый приток средств.

Последняя надежда ОПЕК+

Перспективы восстановления мировой экономики пока неясны, что не позволяет делать уверенные прогнозы о будущем нефтяного спроса. При этом есть угроза существенного увеличения производства в странах, не входящих в ОПЕК и ОПЕК+, что вынудит картель и его партнеров активнее брать на себя роль регулятора рынка, ограничивая собственную добычу. Но такая политика мешает подготовке к энергопереходу, требующей максимально ускоренной монетизации имеющихся природных ресурсов, пока на них существует высокий спрос, — а для этого нужно расширение доли рынка и создание максимально возможного производственного потенциала. В таких условиях снижение добычи нравится не всем игрокам, и вышедшая из ОПЕК в декабре 2023 года Ангола может стать лишь первой ласточкой. Впрочем, и поводы для оптимизма также существуют. 

В каком-то смысле российская «спецоперация» стала одновременно и подарком, и проклятием для стран Персидского залива. В краткосрочной перспективе конфликт замедлил процесс четвертого энергетического перехода, продлив век нефти и продемонстрировав необходимость увеличения инвестиций в добывающий сектор. Прибыль от роста цен на нефть позволила странам Персидского залива смягчить финансовые потери прошлых лет и улучшить свои макроэкономические показатели. Впрочем, переход к новой модели глобального энергопотребления был отложен, но не отменен. Более того, события на Украине еще раз показали, что чрезмерная зависимость от углеводородных ресурсов связана с серьезными политическими и экономическими рисками, что мотивирует ведущие страны ускорить энергетический переход. А нынешняя угроза более масштабного конфликта на Ближнем Востоке только повысила глобальный интерес к диверсификации источников энергоресурсов.

Новые возможности

Тем не менее в каждом кризисе есть свои плюсы, которые наблюдатели часто недооценивают. Ускоренный процесс энергетического перехода заставляет страны Персидского залива действовать. Например, активнее работать над повесткой устойчивого развития. К началу 2024 года почти все они выдвинули собственные климатические цели, важная роль в достижении которых отводится национальным нефтяным компаниям. Последние годы страны региона инвестируют в развитие углеводородной цикличной экономики, которая подразумевает компенсацию выбросов нефтегазовой отрасли, в том числе за счет внедрения технологий улавливания углерода (CCUS) и повышения роли возобновляемых источников энергии в добыче и транспортировке углеводородов. Они также начали инвестировать в возобновляемые источники энергии и меры по борьбе с изменением климата за рубежом. В 2022 году арабские монархии приняли активное участие в климатическом саммите COP-27 в Египте, а в 2023 году провели саммит COP-28 в Дубае — его итоговый документ не только подвел итоги выполнения Парижского соглашения, но и признал необходимость постепенного отказа энергетики от ископаемого топлива.

Нынешняя стратегия монархий Персидского залива основана на понимании двух противоречивых, но сосуществующих тенденций. С одной стороны, энергетический переход все чаще воспринимается в контексте проблем национальной безопасности, когда отдельные страны могут посчитать нужным продлить использование углеводородного сырья. С другой стороны, по той же причине некоторые игроки могут ускорить переход на возобновляемые виды топлива, чтобы повысить свою устойчивость к колебаниям цен на углеводороды. Это отразилось в итоговом документе COP-28, в котором содержится призыв к постепенному отказу от использования нефти в энергетических системах, но подчеркивается, что этот процесс должен осуществляться без ущерба для производителей углеводородов. Такая двойственность полностью соответствует потребностям стран Персидского залива. Они готовы обеспечивать потребителей углеводородами до тех пор, пока они необходимы (например Евросоюзу, стремящемуся к большей независимости от поставок из России), и в то же время сотрудничать с международным сообществом в подготовке к постнефтяному миру. На этом фоне атаки хуситов выглядят лишь сиюминутным фактором.

* Согласно требованию Роскомнадзора, при подготовке материалов о специальной операции на востоке Украины все российские СМИ обязаны пользоваться информацией только из официальных источников РФ. Мы не можем публиковать материалы, в которых проводимая операция называется «нападением», «вторжением» либо «объявлением войны», если это не прямая цитата (статья 57 ФЗ о СМИ). В случае нарушения требования со СМИ может быть взыскан штраф в размере 5 млн рублей, также может последовать блокировка издания.

Мнение редакции может не совпадать с точкой зрения автора