Новая этика: почему в России может быть востребован опыт сталинских судов чести

В конце сентября 2023 года комиссия по этике Санкт-Петербургского университета рекомендовала к увольнению филолога, члена комиссии по русскому языку при российском правительстве, члена орфографической комиссии РАН Светлану Друговейко-Должанскую. Она является автором альтернативного лингвистического исследования, проведенного по инициативе защиты художницы Саши Скочиленко, обвиняемой в распространении фейков об армии (статья 207.3 УК). Эксперту поставлено в вину, что во время суда по этому делу она подвергла критике заключение, выполненное центром экспертиз СПбГУ по заказу следствия, и участвовала в допросе своих коллег — филолога Анастасии Гришаниной и политолога Ольги Сафроновой. Университетская комиссия по этике решила, что тем самым Друговейко-Должанская поставила под сомнение экспертный статус СПбГУ, а также отзывалась о его сотрудниках с «недопустимым сарказмом». 

Это уже не первый скандал подобного рода. Весной на заседании комиссии по этике СПбГУ разбирали пацифистские высказывания доцента университета, историка Михаила Белоусова. Дело закончилось увольнением преподавателя, а вскоре Следственный комитет начал по материалам комиссии проверку его высказываний по статье о реабилитации нацизма. Вдобавок к увольнению ученого СПбГУ исключил еще как минимум шесть студентов Института истории. Трое из них в этом году заканчивали обучение в университете, но не были допущены к защите дипломных работ. В университете посчитали, что они дискредитировали «спецоперацию»*. Уволить и исключить универсантов посоветовала ректорату комиссия по этике. 

Возможно, такая практика будет распространяться и дальше. По крайней мере, губернатор Санкт-Петербурга Александр Беглов поддержал идею СПбГУ о создании комиссий по этике во всех вузах города.

Против «мракобесия»

Подобный подход к этике начинает напоминать институт, существовавший в сталинском СССР в конце 40-х — начале 50-х годов: так называемые суды чести.

Вскоре после победы во Второй мировой войне коалиция союзников распалась на два противоборствующих лагеря. Но практика открытости и тесные связи, сложившиеся за время войны между ведомствами и организациями стран антигитлеровской коалиции — в первую очередь, в среде военных и ученых, — имели некоторый запас хода. Для прекращения таких связей от властей требовались решительные действия. Тут и пригодились суды чести. 

Идею сразу после войны предложил Сталину Андрей Жданов, член Политбюро ЦК ВКП(б), отвечавший в СССР за идеологию. Речь шла о формировании во всех министерствах и ведомствах квазисудов, которые должны были выносить общественное порицание тем чиновникам, военным, ученым и представителям творческой интеллигенции, которые были замечены в непатриотичных поступках и не уловили веяний времени. 

По мнению Сталина и его окружения, советская система, расшатанная вольностями военного времени, нуждалась в отпоре «реакционному мракобесию и ренегатству в политике и искусстве». И 28 марта 1947 года было принято совместное постановление Совета министров СССР и ЦК ВКП(б) «О создании судов чести в министерствах СССР и центральных ведомствах». 

Согласно постановлению, суды чести создавались «в целях содействия воспитанию работников государственных органов в духе советского патриотизма и преданности интересам советского государства и высокого сознания своего государственного и общественного долга, для борьбы с проступками, роняющими честь и достоинство советского работника». 

На суды возлагалось «рассмотрение антипатриотичных, антигосударственных и антиобщественных поступков и действий, совершенных руководящими, оперативными и научными работниками», если эти проступки и действия не подлежали наказанию в уголовном порядке. В противном случае материалы должны были передаваться в правоохранительные органы. 

Процедура досудебного и судебного разбирательства во многом отвечала нормам действовавшего тогда уголовно-процессуального законодательства. Как и во все сталинское правосудие, в конструкцию судов чести изначально был заложен обвинительный уклон. Указанным постановлением отдельно регламентировалась процедура досудебного следствия — оно должно было проводиться силами самих «судей» по поручению председателя. Председатель суда чести определял и круг свидетелей, подлежавших вызову в судебные заседания. Лицо, привлекаемое к ответственности, имело право просить о вызове других свидетелей. Но вызов свидетелей со стороны подсудимого, как и решение вопроса о целесообразности получения дополнительных документов по ходатайству подсудимого, оставлялось целиком на усмотрение председателя суда.

Как и в народных судах, в судах чести лицо, находившееся под судом, именовалось подсудимым или обвиняемым. По итогам разбирательства обвиняемому могли объявить общественное порицание или общественный выговор, а кроме того — передать дело следственным органам. Таким образом, собранные доказательства уравнивались с доказательствами по уголовному делу. Отдельным пунктом устанавливалось, что решение суда чести было окончательным и обжалованию не подлежало. При этом способы защиты у подсудимых были крайне ограниченны: обвинитель был предусмотрен, а вот защитника обвиняемому не полагалось. К тому же результаты судебных процессов не просто были предрешены, но заранее согласованы в компетентных органах. 

Воспитание судом

На самом деле суды чести не были сталинским изобретением. Они были известны еще в Средние века, а до 1917 года были широко распространены, в том числе и в России, в военной среде и политических партиях, где их решения пользовались большим весом. Однако именно Сталин придал судам чести идеологическую направленность, сделал их инструментом кампании, призванной перевести атмосферу начавшейся холодной войны во внутреннюю политику. 

Историки отмечают, что феномен судов чести неразрывно связан с вторжением в систему сложившихся в результате великой Победы воззрений советских граждан, насаждением единомыслия и воспитания интеллигенции на основе неукоснительного признания правоты проводимого политического курса.

Кампания по борьбе с космополитизмом, резкий запрет контактов с иностранцами на любом негосударственном уровне были немыслимы без нагнетания градуса общественной нетерпимости ко всему, что было похоже на выражение собственного мнения, отличного от мнения наверху. Сталин нуждался в истерии, подобной охоте на врагов народа 1930-х. В такой ситуации заново изобретенные Андреем Ждановым суды чести выполняли две важнейшие идеологические задачи: с одной стороны, они выявляли и преследовали нарушителей новой партийной парадигмы, с другой — сплачивали общество на платформе противостояния хитрому и коварному врагу — коллективному Западу. 

Созданные более чем при 80 министерствах и ведомствах суды чести внесли важную лепту в консервацию сталинского типа государства и права. Известно, что любые исторические параллели носят условный характер. Тем не менее навязанная Сталиным модель управления обществом через остракизм и шельмование представляется, к сожалению, пригодной и готовой к использованию и в настоящее время.

* Согласно требованию Роскомнадзора, при подготовке материалов о специальной операции на востоке Украины все российские СМИ обязаны пользоваться информацией только из официальных источников РФ. Мы не можем публиковать материалы, в которых проводимая операция называется «нападением», «вторжением» либо «объявлением войны», если это не прямая цитата (статья 57 ФЗ о СМИ). В случае нарушения требования со СМИ может быть взыскан штраф в размере 5 млн рублей, также может последовать блокировка издания.

Мнение редакции может не совпадать с точкой зрения автора