Английское «дружественное»: смогут ли россияне судиться не в Лондоне

«Судебный туризм» уже давно является неотъемлемой частью жизни российского бизнеса. Появившись в 2000-е годы, он с каждым годом все больше укреплялся в России в силу особенностей национальной судебной системы, следствием которых было и остается недоверие к суду. Российское правосудие по-прежнему сложно назвать предсказуемым и бизнес-ориентированным. 

Остров правосудия

Традиционно российские споры уходили в английские суды, излюбленное пристанище элитарных (и не только) отечественных сутяжников. Причины такой любви можно перечислять долго. Это независимость, профессионализм и репутация судей, крайне широкая юрисдикция судов, предсказуемость и прозрачность процесса, возможность приведения решений в исполнение в большинстве ведущих стран мира. Отдельное внимание заслуживают уникальные процессуальные инструменты английского права, включая так называемое «правовое ядерное оружие» в виде судебного приказа о всемирном аресте активов, систему раскрытия доказательств и перекрестный допрос свидетелей.

Только в 2023 году именно из Лондона приходили новости, например, о рассмотрении иска UC Rusal к Владимиру Потанину или о бракоразводном процессе совладелицы крупнейшей в Сибири торговой сети «Мария-Ра» Аллы Ракшиной.  

В лондонские суды уже давно передавали споры, которые никак не были связаны с Великобританией. При этом российский бизнес не пугали ни долгие сроки судебных разбирательств, ни порой космическая стоимость услуг респектабельных английских солиситоров и барристеров, ни риски изнурительных перекрестных допросов принципала и его окружения.

Поправка на санкции 

Лондон остался привлекательным для россиян даже после февраля 2022 года, когда британские власти ввели беспрецедентно жесткие санкции против России. По данным британского коммуникационного агентства Portland Communications, которое ежегодно подсчитывает количество кейсов в коммерческих судах Лондона, в 2020-2023 годах число споров с участием россиян увеличилось на 85%, и они уверенно заняли второе место среди клиентов местной правовой системы, уступая лишь самим англичанам.

Скорее всего, в этой статистике уже отражены некоторые последствия санкций. Существенная часть новых споров могла быть следствием тех самых ограничений, которые напрямую бьют по исполнению контрактов.

Конечно, на статистику влияет и отложенный эффект старых оговорок о выборе английской юрисдикции и права, которые на протяжении долгих лет традиционно включались российским бизнесом в договора. По оценкам Лондонского международного третейского суда (LCIA), большинство споров обычно возникают в течение пяти лет после заключения договора.

Вполне возможно, что наблюдаемый рост интереса россиян к английским судам отражает ситуацию скорее в ретроспективе, тогда как в ближайшее время популярность английских судов может существенно снизиться. Те же санкции, которые на какое-то время привели к увеличению числа споров с российскими участниками в английских судах, в какой-то момент могут поставить если не точку, то жирное многоточие в любви россиян к английскому правосудию. Судиться в Лондоне становится все сложнее.

В конце июня 2023 года Великобритания вслед за США и ЕС объявила о введении санкций, ограничивающих доступ россиян к британскому рынку юридических услуг. Несмотря на то что эти ограничения в принципе не затрагивают сферу разрешения споров, на практике многие россияне успели почувствовать себя persona non grata и столкнуться с таким явлением, как «оверкомплаенс». Даже в отсутствие полного законодательного запрета британские юристы с февраля 2022 года отказываются работать со своими верными и многолетними российскими клиентами из-за репутационных и этических соображений.

В деловых кругах все чаще обсуждается обременительный характер обязательств по раскрытию доказательств и публичности английского судопроизводства: если раньше раскрытие доказательств и их разнообразие считались достоинством английского суда, то в последнее время они в основном критикуются. 

Взять хотя бы спор экс-владельца «Нортгаза» Фархада Ахмедова с бывшей супругой, в котором английский суд обязал бизнесмена раскрыть архивы компании за 20 лет. Сначала г-н Ахмедов отказался выполнять это решение, но в результате выплатил бывшей супруге в разы больше, чем мог бы, предоставив на всеобщее обозрение конфиденциальные документы. Незабываемыми остаются и «корпоративные разводы» Березовского с Абрамовичем, в ходе которых весь мир познакомился с захватывающей историей залоговых аукционов, а также настоящей криминальной терминологией, включая понятие krysha.

Сейчас, несмотря на весь авторитет английских судов, далеко не каждый российский бизнесмен, согласится демонстрировать на публике свое «грязное белье». В приоритете, скорее, уход от внимания вездесущих западных регуляторов и закрытие информации о своих активах в государственных реестрах, учитывая, что в судебных разбирательствах может быть обнародованы чувствительные факты, которые, на первый взгляд, даже не имеют отношения к делу.

Импорт права

И все же, несмотря на недоступность рынка британских юридических услуг, российский бизнес вряд ли захочет отказаться от английского права. Альтернатива Лондону существует. На его место готовы прийти «дружественные» юрисдикции Азии и Ближнего Востока — Гонконг и Дубай. В них отсутствует какой-либо законодательный запрет на оказание юридических услуг российским клиентам, они не вводят самостоятельные санкции в отношении российских лиц и, пусть и с оглядкой на западные ограничения, готовы работать с неподсанкционными лицами. 

Гонконг, разделяя историческое колониальное прошлое с Великобританией, предлагает россиянам уже привычное судопроизводство на английском языке, интернациональный состав судей и правовую систему, которая, несмотря на китайское влияние, основана на общем английском праве.

А на фоне вынужденной релокации российского бизнеса в Дубай стоит присмотреться к Дубайскому международному арбитражному центру (DIAC), который учитывает особенности местного бизнеса и позволяет разрешать споры на основе английского права. 

По результатам рассмотрения споров в Гонконге и Дубае россияне получают решения, которые можно без особых сложностей привести в исполнение и в России, и в остальной части мира, включая западные страны. Примечательно, что в рейтинге Международного Швейцарского института по развитию менеджмента за 2022 год, Гонконг по уровню независимости судебной системы занял 17-е место, ОАЭ — 20-е, тогда как Великобритания оказалась лишь на 22-м.

Мнение редакции может не совпадать с точкой зрения автора