В феврале — марте 2022 года значительная часть ведущих российских банков и компаний столкнулась с финансовыми санкциями, затруднившими доступ к свободно конвертируемым валютам. Эти ограничения включали в себя замораживание счетов и блокировку платежей, а также прекращение поставок наличности. Тут же на публику был выброшен патриотичный лозунг отказа от использования этих валют, которые окрестили «недружественными» или даже «токсичными». Вместо этого предполагался переход к расчетам в рублях, юанях, других валютах «дружественных» государств — вплоть до фантастических вариантов масштабного использования криптовалют, привязанных к золоту инструментов или синтетических денежных единиц международных объединений, большинство членов которых такое и в кошмарном сне не могли себе представить.
В речах руководителей финансовых ведомств зазвучала искренняя ненависть к токсичным деньгам, бесславный конец которых ожидался буквально со дня на день. Будучи подкрепленной регуляторным давлением Центробанка и искусственным укреплением рубля из-за притока конъюнктурных нефтегазовых доходов и капитальных ограничений, новая политика принесла быстрый успех, но лишь на территории России — что-либо делать со средствами в свободно конвертируемых валютах стало действительно нечего. Довольно быстро лишились смысла практически любые вложения под процент, а также конверсия из безналичной формы в наличную, а потом и обратно — банки стали вводить безумные проверки качества инкассируемых купюр или запредельные комиссии. И без того узкое горлышко нормальных расчетов с остальным миром уже схлопнулось до считаного числа кредитных организаций, которые постоянно задирают стоимость своих все более эксклюзивных услуг.
И ладно бы все это происходило до пандемии, когда инфляция доллара и евро годами слабо отличалась от нуля. В последние же годы привычные россиянам валюты теряли покупательную способность как никогда быстро — на пике потребительские цены в США и зоне евро росли на 9–11% в год. Процентные ставки от очнувшихся после долгой спячки центральных банков вновь радуют вкладчика, но только не российского. Поэтому единственным экономически рациональным способом обращения с безналичной иностранной валютой для российских резидентов стал ее невозврат в Россию или вывод за рубеж и инвестирование там же. А наличная валюта, как и в лихие 1990-е, уходит по преимуществу в теневую сферу.
Зато взамен «токсичного мусора» к нам потекли ручейки экспортной выручки в рублях, а также юанях, рупиях, дирхамах, тенге, лирах и другой валютной экзотике. Корпорации и граждане худо-бедно наладили новые платежные схемы и продолжили свою самоотверженную внешнеэкономическую деятельность. Но, к сожалению, далеко не всегда это оказалось просто.
Чайные транзакции
Автор этих строк работал четверть века назад в Минфине России и хорошо помнит, с каким трудом тогда реализовывались на аукционах Внешэкономбанка индийские рупии, регулярно поступавшие в оплату долга перед бывшим СССР. Их конверсия в какие бы то ни было ликвидные активы была и тогда невозможна, и удивительно, что сейчас это стало для кого-то новостью. Самих рупий все время было больше, чем требовалось для импорта чая, который в основном и закупался тогда в Индии. С тех пор любимого россиянами ароматного напитка утекло немало, но импорт России из этой страны, хотя и рос в последнее время, достиг в 2021 году всего $4,5 млрд, да и этот объем в значительной степени оплачивался свободно конвертируемыми валютами, а никак не рупиями. Короче говоря, невероятные рекорды по поставкам нефти и нефтепродуктов в Индию, да еще и с сомнительной экономикой сделок, явно легли на неподготовленную почву. Если верить зарубежным оценкам, в этой стране к настоящему моменту уже зависла выручка от продаж нефти и нефтепродуктов на миллиарды долларов, и суммы эти ежемесячно продолжают расти.
Так это или не так, в условиях закрытия информации о российском нефтяном экспорте и непрозрачности расчетов по нему установить достоверно невозможно. Пострадавшие — российские нефтяники — молчат. Представители властей не видят в происходящем большой проблемы: Минэнерго моментально опровергло заявления экс-министра финансов Михаила Задорнова о зависании за рубежом экспортной выручки, а в ЦБ посчитали объем «застрявших» в Индии рупий незначительным.
Но поставьте себя на секунду на место российской нефтяной компании. Что для нее лучше — продавать нефть за условные неликвидные тугрики или консервировать скважины с непонятными перспективами их восстановления? По всей видимости, выбор будет однозначным — в пользу первого варианта, тем более что практически каждая вторая тонна добываемой в России нефти, по данным Минфина, еще и субсидируется налогоплательщиком. К тому же сложившийся после ослабления рубля явный диспаритет внешних цен на нефтепродукты по сравнению с внутренним рынком опустошил бензоколонки близких к экспортным портам южных регионов России.
Не та выручка
Однако вряд ли судьба именно нефтерупий так уж важна для объяснения дальнейшего хода событий на валютной бирже России. Крепкий рубль закономерно привел к возвращению досанкционных объемов российского импорта, что сразу же увеличило спрос на доллары и евро, которые в основном принимают в обмен на товары и услуги на международных рынках. И тут оказывается, что значительная часть экспортной выручки уже не укрепляет, а ослабляет нашу национальную валюту: весь огромный массив рублей, юаней и разных иных нетоксичных денежных единиц, предъявленных к оплате российского экспорта, сталкивается на валютном рынке со съежившимися объемами долларов и евро, доступными сегодня к конверсии. Так что неудивительно, что курс рубля к свободно конвертируемым валютам (а только этот курс волнует российское население — вряд ли многие жители европейской части страны интересуются пропорциями обмена рублей на юани) стал быстро слабеть.
Казалось бы, в этих условиях можно и власть применить, вновь заставив компании репатриировать валютную выручку. Однако не один король из «Маленького принца» знал, что власть прежде всего должна быть разумной, и если он «прикажет генералу порхать бабочкой с цветка на цветок, или сочинить трагедию, или обернуться морской чайкой — и генерал не выполнит приказа», то виноват будет в первую очередь он сам. Неосторожное вмешательство в тонкие и полузакрытые механизмы подсанкционного функционирования российской экономики с помощью грубых регуляторных инструментов, скорее всего, не принесет никаких положительных результатов, а, напротив, способно нарушить с таким трудом выстроенные балансы и схемы.
Так что в арсенале борьбы с дальнейшим и, судя по всему, неизбежным при нынешнем политико-экономическом раскладе ослаблением рубля с его инфляционными и прочими последствиями остаются лишь надежда на самопроизвольное резкое сокращение импорта, прежде всего потребительского («Покупайте российское!»), периодические увещевания олигархов («Сдавайте валюту!») и — в качестве последнего, но уже не столь эффективного средства — болезненное для экономики повышение ключевой ставки Банка России в область высоких реальных значений.
Мнение редакции может не совпадать с точкой зрения автора.