Когда говорят о «транзите власти» в России, непременно упираются в две сопоставимых по сложности проблемы. Первая — отсутствие полноценного «преемника», способного сохранить управляемость и предотвратить раскол элит в случае смены президента. В стране нет политика или чиновника, чьи популярность и влияние хоть как-то приближались бы к путинским. Причем итогом абсолютно естественного отбора это не назовешь. Поскольку отечественные социальные лифты в принципе не ездят на самый верхний этаж. И объяснением этой их конструкционной особенности является вторая из упомянутых причин.
А именно невозможность обустроить досуг Владимира Путина в случае его отказа от очередной президентской каденции.
Эта проблема лишь на первый взгляд выглядит смешно и несерьезно. Ведь человеку, который более полутора десятилетий руководил многомиллионным государством, без особого преувеличения
вершил судьбы, психологически крайне сложно уйти на покой, довольствуясь ролью отца или деда.
Можно по пальцам перечислить российских миллиардеров, которые, продав один бизнес, не стали бы искать новые объекты для инвестиций. Да, деньги должны делать деньги. Но и их обладатель тоже должен оставаться при деле. Так и крупному политику, который выходит из одной игры, непременно нужно новое поприще, позволяющее быть востребованным не только журналистами, специализирующимися на мемуарах.
Поэтому не следует недооценивать проблему организации досуга «политического тяжеловеса», и тем более президента, после его ухода в отставку. Более того, рискну предположить, что решение или хотя бы нахождение алгоритма решения данной проблемы делает этот самый уход (применительно к Путину) менее гипотетическим, чем представляется сейчас.
И в этом смысле важную роль может сыграть эксперимент, в качестве субъекта и объекта которого одновременно выступает Владимир Якунин, один из ближайших, и в недавнем прошлом весьма влиятельных, путинских сподвижников. Экс-глава РЖД собирается открыть экспертно-аналитический центр, специализирующейся на внешнеполитической тематике, и даже обсуждал эту идею с Владимиром Путиным.
Данное обстоятельство само по себе не исключает, что якунинская затея закончится появлением очередной синекуры, имеющей весьма мало общего с тем, что принято называть think tank. Скорее впору усматривать некие гарантии более плодотворного исхода в двух других обстоятельствах.
Первое: Якунин явно не против, чтобы его имидж «православного чекиста» и госолигарха (теперь уже бывшего) был подкреплен еще и ипостасью интеллектуала. Возможно, поэтому, а не только из-за обиды, экс-глава РЖД отказался от поста представителя Калининградской области в Совете федерации, который был предложен новоиспеченному отставнику чуть ли не сразу после его ухода из железнодорожной монополии.
Неслучайны и активно ходившие три года назад слухи о якунинском назначении ректором МГУ. Вполне возможно, что они стали бы реальностью, не опасайся Кремль окончательно поссориться с академическим сообществом. Ведь эти перестановки почти совпали бы по времени с реформой РАН.
Второй момент, мешающий Якунину сравнительно безбедно и без особых усилий почивать на экспертных лаврах, – повышенный интерес Путина к внешнеполитической проблематике. Дефицит в России качественных, независимых и влиятельных «фабрик мысли» вовсе не подразумевает полное отсутствие институтов, претендующих на эту роль. Кремлю и МИДу ничто не мешает, например, пользоваться экспертизой Совета по внешней и оборонной политике (СВОП), созданного почти четверть века назад по образу и подобию знаменитого американского Council for Foreign Relation (CFR). По вкладу в выработку национальной внешней политики СВОП и CFR, конечно, нельзя сравнивать. Но судя по частоте появления хедлайнеров СВОП в медийном пространстве, как отечественном, так и зарубежном, этот «мозговой центр» не может пожаловаться на недостаток внимания.
Иными словами, якунинскому детищу придется побороться за место под солнцем. Особенно если его основатель хочет сохранить аппаратное и интеллектуальное влияние. При этом стартовые условия ему благоприятствуют. В силу известного бэкграунда, пока между Якуниным и главным заказчиком нет «промежуточных звеньев», вроде МИДа или сотрудников президентской администрации, в той или иной степени причастных к внешней политике. Это создает предпосылки для действительно независимой экспертизы.
Незыблемость принципа «кто девушку ужинает – тот ее и танцует» сыграла дурную шутку с отечественным экспертным сообществом. Ее представители, стоя в негласной табели о рангах сильно ниже своих клиентов, пытаются скорее предугадать, что от них хотели бы услышать, нежели давать именно те оценки и прогнозы, которые считают нужными. Такой подход повышает вероятность ошибок у лиц, принимающих решения.
И в конечном счете еще больше девальвирует экспертное слово, а заодно снижает капитализацию интеллектуалов.
В том числе и поэтому сегодня никому не придет в голову, что отечественная «фабрика мысли» может стать для именитого отставника чем-либо иным, кроме как почетная ссылка. Если Якунину удастся изменить это отношение, кто знает, не заинтересуется ли Путин его опытом? И тогда не суть важно, что якунинский экспертно-аналитический центр, скорее всего, будет придерживаться изоляционистских и консервативных позиций. Но сам факт существования подобного института может как раз поспособствовать политической либерализации в России.