Политическое чутье во многом сродни биржевому. Угадать момент смены общественных настроений не менее важно, чем капитализировать текущий тренд, пока игра против рынка сулит гораздо больше издержек, чем прибылей.
В этом смысле сенатор Константин Добрынин поступил, как весьма искушенный трейдер, внеся в Госдуму законопроект «О противодействии реабилитации преступлений сталинского тоталитарного режима». В тот же день, когда стало известно о добрынинской инициативе, замглавы президентской администрации Вячеслав Володин и мэр Москвы Сергей Собянин посетили место возведения монумента жертвам политических репрессий. Визит примечательный во всех отношениях, учитывая, в том числе, и слухи о довольно серьезных разногласиях между столичным градоначальником и главным кремлевским куратором внутренней политики. Но Володин с Собяниным развеяли (или попытались развеять) не только аппаратные домыслы.
С началом третьего путинского срока слишком многое, происходящее в стране, заставляло либеральную оппозицию говорить о бархатной реабилитации сталинизма.
Кремль особо не пытался опровергнуть эти предположения.
Во всяком случае, «сталинисты»-общественники, добивающиеся переименования Волгограда или устанавливающих памятники «отцу народов», не стали для госпропаганды таким же жупелом, как «пятая колонна» или националисты. Зато глава государства подписал так называемый закон «О запрете реабилитации нацизма» – разработанные депутатами Госдумой во главе с Ириной Яровой поправки в уголовный кодекс, предусматривающие, в частности, наказание за «распространение заведомо ложных сведений о деятельности СССР в годы Второй мировой войны». Хотя, например, член Общественной палаты Николай Сванидзе, утверждал, что «предложение Яровой – это запрет на критику Сталина, советского руководства и армии, а также войск союзников во время войны».
Кстати, Добрынин тогда предлагал проект поправок, альтернативный думскому, и, до известной степени, менее идеологизированный. «Наш законопроект охватывает полностью понятие реабилитации нацизма, а не отдельные квалифицирующие признаки конкретных деяний», – утверждал сенатор. И это далеко не единственный пример добрынинской «фронды». Он же выступал против «закона Димы Яковлева», просил главу Следственного комитета Александра Бастрыкина проверить на вменяемость депутата питерского заксобрания Виталия Милонова. А минувшим летом высказался за введение в российском законодательстве американского принципа «не спрашивай – не говори» в отношении лиц, придерживающихся нетрадиционной сексуальной ориентации.
Иными словами, Добрынин и раньше был не прочь «потроллить» консервативную повестку. И при прочих равных его нынешнюю законодательную инициативу можно было бы рассматривать как своеобразный дембельский аккорд. В августе 2015 года стало известно, что Архангельская область больше не намерена включать его в число своих представителей в Совете федерации. А сам сенатский «возмутитель спокойствия» тоже изъявил желание поменять место работы, занявшись общественно-политической деятельностью и юриспруденцией. Антисталинистский законопроект, даже не принятый Госдумой, – сам по себе весьма неплохой финиш для госслужащего и старт для начинающего политика.
Но этот «подарок» был преподнесен латентным и явным думским сталинистам практически в тот же день, когда и Кремль дал понять, что не намерен забывать о сталинских преступлениях. Иными словами, Добрынин, если не «сыграл на инсайде», то, по крайней мере, очень четко уловил момент смены тренда.
Тому может быть много, как объективных, так и субъективных причин. Понятно, что убийство Бориса Немцова, совершенное в центре Москвы в худших традициях проклинаемых 90-ых, продемонстрировало Кремлю, что антилиберальные силы не менее опасны, чем либеральные. А тиражирование «солдат Путина», которые, как мы отмечали, встраиваются в систему не намного лучше, чем «несистемные оппозиционеры», рискует дезавуировать все завоевания «вертикали власти».
В довершение ко всему КПРФ превращается в платформу для широкой антипутинской коалиции продвигая политическую реформу, в которой могут оказаться одинаково заинтересованы и консерваторы, и либералы.
В то же время, партия власти, ранее перехватившая было у коммунистов монополию на «консервативный троллинг», ныне оказывается в весьма незавидном положении. Правительству, возглавляемому лидером «единороссов», не избежать социального секвестра, дабы хоть как-то свести бюджетные концы с концами. И сохранение социал-популистской риторики думскими представителями «Единой России» будет огнем по своим. Но, с другой стороны, любые непопулярные меры, предпринимаемые кабмином, – это неизбежные электоральные потери прокремлевских сил на предстоящих парламентских выборах.
Вариантов, позволяющих Кремлю сохранить управляемость политической системы, не так уж и много.
«Чуровское волшебство», как показал опыт 2011 года, имеет довольно болезненные побочные эффекты, и едва ли в среднесрочной перспективе способствует достижению искомого результата. К тому же, это реактивный, а не проактивный метод.
А вот реабилитация либеральной повестки дает возможность власти сыграть на опережение. В том числе и потому, что один из важнейших элементов этой повестки – безоговорочное осуждение сталинизма, симпатии к которому всегда были «ахиллесовой пятой» российских коммунистов.
Правда, довольно сложно представить, что фронтмены нынешней Госдумы начнут столь же яростно клеймить Сталина и его защитников, как они раньше клеймили гей-пропагандистов или осквернителей чувств верующих. Для этого нужна другая площадка, которая ассоциировалась бы с властью, но не с «коллективной Яровой».
И с этой точки зрения, важно не столько то, что автор антисталинистского законопроекта уходит из Совета федерации, сколько то, что на момент внесения документа он является действующим сенатором.
В принципе верхней палате парламента ничего особо не мешает стать своеобразной либеральной антитезой нижней. Коль скоро Госдума нынешнего созыва фактически лишилась партийной полифонии. Тем более, что подобное «консервативное» сплочение Охотного ряда началось с «закона Димы Яковлева». А из сенаторов свое несогласие с этой неоднозначной новеллой высказывал не только Константин Добрынин, но и спикер Совета федерации Валентина Матвиенко.
Сегодня Матвиенко тоже по ряду вопросов предпочитает высказываться гораздо более взвешено, чем иные ее «соседи снизу». Например, в ходе разгоревшейся на днях полемики по поводу повышения пенсионного возраста. Вопреки утверждениям думского «единоросса» Андрея Исаева, Матвиенко заявила, что общество давно готово к таким реформам и даже признала, что «это может быть даже запоздалое решение, которое нужно было принять». А несколькими месяцами ранее спикер верхней палаты парламента назвала «экстремистскими» думские законопроекты, предусматривающие выведение абортов из системы ОМС.
Одна из их инициаторов – Елена Мизулина – теперь переехала из Госдумы в Совет федерации. Но намного показательнее, что от места в верхней палате отказался экс-глава РЖД Владимир Якунин. Окажись такой «тяжеловес» в сенате, его спикерство могло бы стать следующим шагом. И о либеральной миссии Совета федерации пришлось бы забыть.
Это вовсе не значит, что Валентина Матвиенко отныне несменяема. Но ее преемником может стать более близкий ей по взглядам политик. Например, Дмитрий Медведев. Ведь, чтобы занять третью должность в государстве, ему совсем не обязательно быть лидером партии, победившей на думских выборах. Про спикерство в Госдуме или даже премьерство такого сказать нельзя.