Краснодарский край серьезно взялся за возврат неправильно выданных компенсаций жертвам наводнения в Крымске, или, как пишут местные СМИ, ложным «подтопленцам». Наводнение, полгода назад ставшее тестом качества системы управления в крае, продолжает свой «аудит» до сих пор. Каждым следующим действием местные чиновники лишь умножают сделанные ошибки, демонстрируя чудовищную неэффективность. Понятно, что краснодарская бюрократия не лучше и не хуже, скажем, подмосковной, которая, столкнувшись с подобными проблемами, повела бы себя так же.
Краснодарское министерство соцзащиты требует, чтобы 200 с лишним пострадавших от наводнения в Крымске вернули больше половины денег, выплаченных им полгода назад на восстановление жилищ. Схема такая. После трагедии (погибло 153 человека) государство выделяло деньги на ремонт всего дома. А теперь соцзащита подсчитала, сколько пострадало квадратных метров. И если вода поднялась всего до 1,5 метров, смыв первый этаж, значит за ремонт второго платить не надо: до него вода не дошла. Бюрократически логично, по сути — издевательство.
Удивляться нечему. Помните, как в июле губернатор Краснодарского края Александр Ткачев оправдывал несработавшую систему оповещения: «А вы что думаете, дорогие мои, […] нужно было каждого обойти? Это невозможно. Какими силами? — это раз. Во-вторых — и вы бы что, встали и ушли бы из дома?» За эти слова губернатору ни тогда, ни позже ничего не было. И сейчас Ткачев подчиненных поддерживает: «Дело не в том, что людям недоплатили компенсации. Как раз наоборот — переплатили». Прокуратура уже на стреме, соцзащите губернатор поручил разъяснить населению свою позицию.
Министр соцразвития и семейной политики края Елена Ильченко сразу этим и занялась. И объяснила: расчет ущерба и компенсации вела одна структура (комиссия по ликвидации последствий), а выплаты ведет другая (соцзащита). Она считает, что начислять надо было по 5000 рублей за квадратный мер залитой площади. О необходимости вернуть деньги соцзащита сообщала получателям субсидий устно, а потом письменно: вернуть в трехдневный срок. Хотя размеры компенсаций были установлены Путиным после визита в город, где чиновники захлебывались в проблемах пострадавших, и ничего о квадратных метрах в документе о них нет. 61 получатель компенсации вернул государству 10 млн рублей, еще 160 задолжали 30 млн рублей, считает Ильченко. В их числе те, кому ошибочно заплатили за ремонт второго этажа, и те, чьи дома были признаны аварийными (теперь они ожидают нового жилья и должны вернуть средства на капремонт старого). Еще 20 человек жили в помещениях, которые государство считает нежилыми и денег на их восстановление не даст.
Возврат переплаченных жертвам наводнения 40 млн рублей должен ясно продемонстрировать, что остальные 9,9 млрд руб. (55% — из федерального бюджета) потрачены разумно и целесообразно. Ошибочная трата 0,4% выделенных средств — потрясающий результат!
Включение тех или иных домов в перечень для капитального ремонта или в аварийный реестр (под снос, с предоставлением нового жилья) — вопрос сложный и коррупциогенный. Прокуратура не всегда соглашается с горадминистрацией. На днях прокуроры решили, что 28 домов исключены из перечня аварийных незаконно, отказы в компенсациях необоснованны, и потребовали санкций для принявших эти решения чиновников.
Попытка возврата субсидий через органы соцзащиты — механизм, применяемый в ситуации, когда чиновники полагают, что ошибку совершили они сами. Если они думают, что при получении компенсаций было мошенничество со стороны населения, дело принимает другой оборот. Вот такой: крымчанин Виктор Гордиенко, «фактически проживая вне зоны затопления», через суд доказал, что «постоянно проживал» у бывшей жены. Ее затопило, он получил 160 000 рублей компенсации. Затем второй суд: по иску прокуратуры его признали виновным в мошенничестве. 8 месяцев исправительных работ, удержание 10% доходов в пользу государства.
28 января суд приговорил к 4 годам условно Ирину Конашину — она «сообщила администрации, что дом был уничтожен» и получила 150 000 рублей компенсации плюс двухкомнатную квартиру стоимостью 1,8 млн руб. На самом деле ее дом был снесен в 2005 году.
Но простите, если был подлог, то где санкции в отношении чиновников, его допустивших? Куда смотрел предыдущий суд? Кто подтверждал уничтожение дома? И наконец, зачем было выделять компенсацию по случаю полной утраты имущества (см. вопрос №19) по числу людей? Был дом, его содержимое испорчено. Если цель компенсации — восстановление имущества, то ее размер должен находиться в зависимости от стоимости утраченного. Косвенно оценить ее можно, например, по доходам проживавших в доме. Но никак не по количеству жильцов! Очевидно, что компенсации на имущество по числу проживающих дают огромный соблазн для мошенничества.
Приговор в отношении Гордиенко — второй из серии возврата субсидий. По первому мнимый «подтопленец» получил 6 месяцев работ. Подобных дел в Крымске уже 8. Во всех случаях жители предоставили в комиссию по помощи пострадавшим «несоответствующие действительности или подложные» документы об утрате имущества. О претензиях в отношении организаций, выдавших эти ложные документы, ничего не сообщается.
Большинство спорных случаев — следствие ситуации, когда у людей не было прописки в Крымске (около 30% жителей). Тем, у кого прописка была, компенсации выдавались автоматически. Остальных заставили идти в суд с иском о признании их проживания в зоне наводнения. За 2 дня райсуд удовлетворил 700 исков. Потом работа пошла чуть более вдумчиво: 3050 удовлетворенных исков за 3 недели. Немного придя в себя, суды уже спрашивали «справки от квартальных и участковых уполномоченных, показания соседей».
При таком количестве дел и скорости, которой требовали истцы и власти, вопрос проверки сведений перед судом, очевидно, не стоял. Но он же несет хоть какую-то ответственность за свои штампованные решения, нет? Тем более что уже в первые дни источник в райсуде жаловался на рост откровенно сомнительных заявлений: одни доказывали, что жили по разным адресам одновременно, были документы от отбывающих срок, у одиноких пенсионеров появлялось большое количество родственников… Потом 600 семей отказались от исков, а с 1500 суд разбирался уже спокойнее.
Но почему при выделении помощи такой упор делался именно на прописку или регистрацию? Какое отношение они имеют к компенсации ущерба? По логике, если разрушена недвижимость, ее стоимость может быть компенсирована владельцам, а не тем, кто в ней проживает (арендаторам). Если же речь о движимом имуществе, то, во-первых, очень глупо компенсировать его стоимость по числу людей — это что, специальное стимулирование создания «резиновых квартир»? И логично потребовать подтверждений. Например, договора аренды, тех же показаний соседей…
Выплата субсидий «по факту проживания», а не «по факту утраты имущества его владельцем», создала гигантскую зону для коррупции и махинаций.
Даже и. о. руководителя райуправления по предупреждению ЧС Виктор Жданов не устоял, включив свой адрес в список пострадавших домов. Хотя он вообще не находился в зоне подтопления. Компенсации должны были получить он и четверо членов семьи. Вместо выплат владельцам утраченной собственности была создана безумная схема:
1) подтверждение постоянного проживания в зоне подтопления,
2) диагностика вида и степени утраты:
a. дом непригоден для проживания (предоставление жилья или субсидии на его приобретение),
b. дом требует капремонта (субсидия на ремонт),
c. имущество утрачено полностью (150 000 рублей),
d. имущество утрачено частично (75 000 рублей),
e. человек пострадал от наводнения (10 000 рублей, как пострадал — не конкретизируется).
3) выплаты постоянно проживающим в зоне ЧС гражданам.
Если схема с компенсацией утраченной собственности бюрократически слишком сложна, можно было просто ввести единые субсидии — «помощь на обустройство после стихийного бедствия», выдавая их после проверки реальной нуждаемости.
Даже правила компенсации семьям погибших при наводнении имеют нелепый, нерациональный и нравственно ущербный характер. Если погиб человек, прописанный в Краснодарском крае, он получает 1 млн рублей из федерального и столько же из регионального бюджета. Если же погибший был прописан в другом регионе — только федеральные деньги.
Всплеск иждивенческих настроений у крымчан — закономерная реакция на мощную федеральную и региональную программу поддержки.
Но по-другому власть повести себя не могла. Что-то требовать от населения чиновники могут, когда сами сделали все, что было в их силах. В Крымске этого не было и близко.
Хуже того, вся отчетность администрации города в течение дня перед трагедией, как выяснил потом доблестный Бастрыкин, была подделана задним числом. Поскольку руководство района и города ничего толком не сделало и позже оказалось под следствием, щедрые выплаты населению должны были как бы покрывать разгильдяйство чиновников. «Виноваты — платим». Но прошло полгода, вина забылась, теперь часть денег можно потребовать назад.
Для тестирования краснодарской и крымской бюрократии хватило нескольких дней дождей. Даже полторы недели после аварии администрация города работала в условиях почти полного хаоса. Можно легко представить себе качество выдававшихся в июле справок. На таком фоне правдоподобной выглядит анонимная версия собеседника Business FM из Нижней Бакановки: «Многие через администрацию делали липовые документы о том, что якобы пострадали, якобы разрушения, и получали выплаты. Вот у них 30% и потребовали вернуть. Крымская администрация — это болото настоящее. Там за 30% отката они делали все документы». Прав ли он, я не знаю. Но ничто из наблюдаемых в Крымске и Краснодаре в последние полгода явлений этой версии не противоречит.