Пятого сентября в Минске был подписан протокол о прекращении огня в Донбассе. Соглашение стало возможным благодаря телефонным договоренностям президентов Петра Порошенко и Владимира Путина, но свои подписи под документом поставили не главы государств, а уполномоченные участники трехсторонней контактной группы из России, Украины и ОБСЕ, а также руководители самопровозглашенных ДНР и ЛНР. При этом в протоколе не было обозначено, кого они представляют, и вообще отсутствовали упоминания этих республик.
Столь замысловатые «протокольные особенности» только подчеркивают всю сложность и деликатность переговорной ситуации. Украина не признает ДНР и ЛНР, считая их террористическими организациями, и называет стороной конфликта Россию. Российское руководство от этих обвинений открещивается, заявляя о необходимости договоренностей Украины именно с ДНР и ЛНР. В лучшем случае признается участие в конфликте российских добровольцев, хотя последние недели в конфликте на стороне сепаратистов участвуют сотни единиц тяжелой техники (явно российского происхождения) и появляются свидетельства (из разных источников, в том числе и российских) участия в военных действиях российских военнослужащих-контрактников.
Вооруженный конфликт в Донбассе принимал тупиковую форму и грозил перерасти в затяжную изматывающую войну, которая могла стать вызовом не только для региональной, но и всей европейской безопасности. В этих условиях даже сам факт подписания Минского протокола можно считать определенным успехом. И, пожалуй, единственное, о чем могли договориться все участники конфликта, — это прекращение огня. Хотя в самом тексте Минского протокола есть еще 11 пунктов, эскизно очерчивающих схему мирного урегулирования военного конфликта.
Тем не менее и на Украине, и в России, и в лагере пророссийских сепаратистов соглашением недовольны.
На Украине перемирие в Донбассе критикуют и премьер-министр Арсений Яценюк, и командиры добровольческих батальонов, и лидеры разных партий, начинающих предвыборную парламентскую гонку. Аргументы высказываются простые, но убедительные для патриотически настроенного украинского обывателя: Путину нельзя верить, преступно садиться за один стол переговоров, а уж тем более о чем-то договариваться с российским агрессором и сепаратистами-террористами. Высказываются и подозрения в том, что Донбасс через замораживание конфликта превращают в новое Приднестровье.
В России критики минского соглашения считают его чуть ли не капитуляцией Новороссии, принесением в жертву «наших на Донбассе» интересам большой геополитики. Ворчат и сами лидеры сепаратистов. Они заявляют, что будут требовать полной независимости от Украины.
Главной проблемой являются многочисленные нарушения режима прекращения огня уже в первые дни действия Минского протокола. Обстрелы Мариуполя (даже в момент приезда туда президента Порошенко) и позиций украинских войск в зоне конфликта вызывают на Украине резкую критику такого «перемирия». В свою очередь в Москве, Донецке и Луганске обвиняют в нарушении режима прекращения огня украинские войска.
К сожалению, непримиримость воющих сторон вышла на такой уровень, что одномоментно остановить маховик войны невозможно. Хватает и желающих воевать дальше. Поэтому существует немалый риск возобновления масштабных военных действий и в ближайшие недели, и после более длительного перерыва. Однако зимняя война с масштабным применением современных систем залпового огня неизбежно приведет регион к гуманитарной, инфраструктурной и экономической катастрофе. В шахматах положение, когда любой ход игрока ведет к ухудшению его позиции, называется цугцвангом.
Так вот, продолжение войны на Донбассе может стать цугцвангом для всех участников конфликта.
Для ДНР и ЛНР это перспектива сгореть в огне конфликта, в лучшем случае — править большей или меньшей частью разрушенного региона, фактически выжженной землей. Для Украины это огромные риски переноса военных действий на территорию других регионов, а также истощения военных, экономических и социальных ресурсов в случае затягивания войны. Но и для России продолжение войны ведет к ухудшению ее позиций — и в отношениях с Западом, и в социально-экономической сфере, и в настроениях российского общества (военные потери и экономические проблемы будут постепенно усиливать социально-политическое напряжение), и в возможности влиять на внутриукраинскую ситуацию. В этой войне вряд ли возможен победитель, а вот проиграть могут все.
Именно осознание взаимного цугцванга привело к подписанию Минского протокола. Но ведет ли соглашение, подписанное в Минске, к мирному эндшпилю военно-конфликтной «партии», разыгранной на Донбассе? Боюсь, что нам не стоит ожидать быстрого мира в этом регионе. Даже для мониторинга соблюдения режима прекращения огня необходимо минимум на порядок увеличить численность соответствующей миссии ОБСЕ (а на это уйдет несколько недель). Но реальное прекращение огня требует не только политической воли с обеих сторон, но и отвода тяжелого вооружения и систем залпового огня с линии фронта, а также разграничения конфликтующих сторон с помощью нейтральных миротворцев. А об этом надо специально договариваться. И сделать это будет ой как не просто, если вообще возможно.
Принципиально разные позиции у сторон конфликта по поводу «особого статуса» Донбасса. Закон об этом в соответствии с Минским протоколом должна принять Верховная Рада. Вряд ли украинский парламент примет такой закон, который устроит сепаратистов из ДНР и ЛНР. Еще больше сомнений относительно вывода «незаконных вооруженных формирований», «боевиков и наемников» с территории Украины. У каждой стороны конфликта свое представление о незаконности вооруженных формирований и о том, кого надо вывести из зоны конфликта.
В мирном урегулировании конфликта на Донбассе, конечно же, заинтересованы местные экономические элиты. Но в возвращении к власти в регионе таких людей, как Александр Ефремов (бывший губернатор Луганской области), не заинтересован Киев, да и в ЛНР относятся к этому без восторга. А вот Ринат Ахметов мог бы сыграть роль модератора мирного процесса. Но все время конфликта в регионе он вел себя преимущественно пассивно. Не проявляет особой активности миллиардер и сейчас.
В итоге приходим к неутешительному выводу: какое-то время (от нескольких недель до нескольких месяцев, а возможно, и нескольких лет) прифронтовая территория Донбасса будет жить в ситуации «ни мира, ни войны», с периодическими взаимными обстрелами и рейдами в тыл врага. Достаточно велики будут риски возобновления полноценных военных действий. Де-факто конфликт будет постепенно замораживаться, а де-юре останется неурегулированным на неопределенное время. Возвращаясь к шахматным аналогиям — это что-то вроде «вечного шаха». Не самый оптимистичный сценарий, но и не самый худший, по сравнению с дальнейшей эскалацией конфликта.