Вот уже который день активная часть общества обсуждает массовый протест дальнобойщиков. Конфликт вспыхнул после вступления в действие закона о взимании с владельцев большегрузных машин массой более 12 тонн платы за проезд по дорогам общего пользования. Плата установлена в размере 3,7 руб./км, маршрут надо согласовывать заблаговременно, а уклонение от оплаты или маршрута влечет за собой абсолютно убийственный штраф: за первый случай — 40 000 руб. с индивидуальных предпринимателей и 350 000 руб. с юридических лиц, за второй — 50 000 руб. и 1 млн руб. соответственно.
Разумеется, все издержки неизбежно будут включены в стоимость перевозимого товара. И, по оценкам главы Сбербанка Германа Грефа, новый денежный сбор может отразиться дополнительным ростом инфляции на 1,5%.
Так что задуматься стоит не только дальнобойщикам.
Кроме того, сама система взимания платы «Платон» начала свою работу просто отвратительно. В пунктах сбора денег сразу сформировались невероятные очереди, а многие водители и предприниматели получили штрафы, даже не успев никуда выехать.
Скандальности прибавил и тот факт, что собирающий мзду частный оператор — компания «РТ-Инвест транспортные системы» — из «соображений национальной безопасности» получила это право без всякого конкурса. Вряд ли кто удивился, узнав, что совладельцами фирмы-оператора оказались Игорь Ротенберг и госкорпорация «Ростех» Сергея Чемезова. Заметим, что они не стали обременять издержками собственный бизнес, а получили поддержку в «Газпромбанке».
В результате на совершенно пустом месте был спровоцирован серьезнейший конфликт и в 24 регионах начались забастовки. Не дождавшись конца протестов, правительство пообещало никого не штрафовать на первых порах и снизить плату за проезд до весны. Впрочем, отсрочка — это стандартный в таких ситуациях прием, используемый российской властью. Его ярким примером служит реакция на массовые выступления против платной рыбалки в 2011 году. Тогда точно так же был принят довольно мутный закон, который неожиданно привел к выходу на улицы 30 тысяч человек. В спешке закон был заморожен, и до настоящего времени к нему не решаются вернуться.
Отличие нынешней ситуации от конфликта с рыбаками даже не в том, что у идеи платного проезда куда больше могущественных лоббистов. Главное — фон. Число неадекватных решений, принимаемых властью и готовых взорвать общество, исчисляется десятками, если не сотнями, и где рванет в следующий раз, неведомо никому. А поскольку экономическое положение в стране крайне неблагоприятно и через год будут исчерпаны последние золотовалютные резервы, то протесты по самым различным поводам рискуют объединиться в одну бесконечную волну. Примерно так и было в 1990-е годы, когда акции прямого действия безостановочно шли одна за другой. Но тогда работали механизмы поиска компромиссов, ныне совсем забытые.
Возьмем, к примеру, трудовые отношения. Эксперты фиксируют резкий рост числа конфликтов с требованиями выплаты зарплаты, ее повышения и сохранения рабочих мест. К 1 октября 2015 года их число достигло 295, что представляет абсолютный рекорд за 7 лет. В значительной части случаев работники достигли успеха. В феврале, например, работники «Тверьвагонзавода», угрожая массовыми акциями, добились сохранения 1200 рабочих мест. Летом ситуация повторилась на «Омсктрансмаше», где работодатель отказался от планов уволить 500 рабочих.
Неизбежные сокращения в автопроме проходили совершенно по-разному, в зависимости от силы профсоюзов. На заводе «Форд» во Всеволожске, к примеру, работники получили шестимесячное выходное пособие. Не лишним будет заметить, что подобному событию предшествовало восемь крупных забастовок, завод не разоривших, но вынудивших работодателя установить вполне приличную зарплату. На аналогичном «АвтоВАЗе» также прошли сокращения, но ни о европейских зарплатах, ни о солидных выходных пособиях там никто и не слышал. Кроме топ-менеджеров, разумеется.
При этом практически все описанные трудовые конфликты происходят за пределами закона. Российское законодательство фактически запрещает забастовки, так как умышленно предусмотрена процедура, которую невозможно выполнить. Из указанных 295 стачек и протестных акций лишь одна — одна! — прошла в рамках законодательства.
Это означает, что нормальной системы переговоров и коммуникаций в стране не существует.
Последствия подобной практики могут быть самыми разными. Несколько лет назад в Кузбассе на шахте произошла масштабная авария, сопровождавшаяся массовыми жертвами. Возмущенные шахтеры разгромили здание администрации. Досталось и ОМОНу. На вопрос журналистов: «почему люди пошли на такой шаг, почему не был создан профсоюз?» — прозвучал весьма показательный ответ: «Если бы мы создали профсоюз, то были бы уволены на следующее утро. А так есть шансы, что мы не пострадаем».
Этот пример очень важен для понимания того, что происходит в социумах, где демонтируются легальные способы снятия противоречий, запрещаются профсоюзы, забастовки, а выборы подменяются ничего не значащей имитацией. Такие запреты относительно эффективны, пока взамен человек может рассчитывать на стабильную зарплату, доступный кредит и отдых под пальмами. Но в России такие времена, похоже, закончились.
Мы стоим на пороге качественных перемен. Российская экономика сегодня сильно огосударствлена, значительная доля подрядов и услуг замкнута на госзаказы. Обвал цен на нефть вместе с необходимостью оплачивать кредиты «Роснефти» и «Газпрома» подорвали бюджет. На федеральном уровне происходят серьезные сокращения в финансировании образования, медицины и Дорожного фонда. А с 2017 года, если не будет запущен в дело печатный станок, следует ожидать задержки пенсий.
Сокращаются также многие региональные бюджеты: в Новосибирске (-8%), Ставрополье (-10%), Приморье (-10%), Курской (-13%) и Астраханской (-25%) областях. Повсеместно идет процесс замораживания заработных плат и отказа от выполнения майских указов президента о повышении доходов врачей и учителей. Параллельное уменьшение затрат на медицину и образование влечет за собой рост митинговых протестов.
Вместе с уровнем жизни 90-х неизбежно возвращается и протест 90-х. Более того, на этот раз он может оказаться более массовым, поскольку существовавшая 15 лет назад отдушина в виде малого бизнеса активно замуровывается, как показала ситуация с дальнобойщиками.