Под угрозой забастовок и #MeToo-скандала: как прошло открытие Каннского кинофестиваля
![Показ фильма «Второй акт» и церемония открытия 77-го ежегодного Каннского кинофестиваля (Фото Stephane Cardinale / Getty Images)](https://cdn.forbes.ru/forbes-static/c/608x342/new/2024/05/1-GettyImages-2152981656-66446248a6959.jpg)
Каждый раз перед открытием Каннского фестиваля хочется написать, что этот год выдался для организаторов нелегким. Но кажется, что состояние катастрофы теперь стало нормальным для всех фестивалей в принципе — то пандемия, то забастовки, то протесты, то скандалы и уход очередных важных спонсоров.
Так и в этом году было ощущение, что Канны висели на волоске. Во время оглашения участников программы художественный руководитель смотра Тьерри Фремо отметил, что из-за забастовок Гильдий актеров и сценаристов Голливуда в прошлом году американского кино в официальном лайнапе не так много. Однако это меньшее из зол, потому что фестивалю угрожают собственные забастовки.
Около 200 фестивальных работников со всей Франции, и в том числе из Канн, планируют акции на торжественных церемониях открытия секций «Особый взгляд» (вторая по значимости после основного конкурса) и Недели критиков (параллельная секция, официально не относящаяся к фестивалю), а также на набережной Круазетт в течение всего смотра.
В составе протестующих есть сотрудники Каннского фестиваля, которые работают в официальном конкурсе, в параллельных секциях, а также на кинорынке. В протест могут также влиться кураторы, киномеханики, переводчики субтитров, технические и административные работники. Что конкретно будут представлять из себя эти акции и как сильно они воздействуют на работу фестиваля, пока непонятно. Ясно только, что протестующие будут требовать повышения зарплаты.
В прошлом году французский профсоюз «Национальная федерация горнодобывающей промышленности и энергетики» грозился отключить свет прямо во время фестиваля. Учитывая масштаб протестов и их лозунг «100 дней ярости! 100 дней, чтобы победить!», угроза выглядела реальной. Однако префектура региона Приморские Альпы просто запретила проведение каких-либо акций в центре Канн во время смотра под предлогом того, что не сможет обеспечить должные меры безопасности при таком большом скоплении людей. Вполне возможно, что в этом году власти вновь смогут выкрутиться из неприятной ситуации.
Однако на этом проблемы организаторов не заканчиваются. За несколько дней до открытия в медиа стали ходить слухи, что в день открытия фестиваля одно из изданий опубликует обличительную статью, в которой десятерых деятелей киноиндустрии обвинят в сексуализированном насилии. Имена обвиняемых и их жертв не разглашались. Для того, чтобы справиться с потенциальным #MeToo-скандалом, организаторы создали специальную группу реагирования, которая должна снизить потенциальные репутационные издержки. У фестиваля нет протокола на случай того, что делать, например, если одного из его гостей обвиняют в сексуализированном насилии, поэтому порядок действий придется придумывать на ходу.
Чтобы хоть как-то минимизировать ущерб, фестиваль напомнил всем участникам, что в Каннах существует горячая линия, на которую можно позвонить и рассказать о неподобающем поведении и преступлениях. Также смотр включил в программу короткометражку французской актрисы, сценаристки и режиссера Жюдит Годреш «Я тоже», в которой рассказаны истории жертв сексуализированного насилия. При этом ни в течение вторника, ни во время открытия смотра статья так и не была опубликована.
Но и на этом страсти вокруг Канн не заканчиваются. В основной конкурс этого года включили новый фильм иранского режиссера Мохаммада Расулофа «Семя священного инжира». Расулофу запрещено покидать Иран с 2017 года. В 2020 году его картина «Зла не существует» стала победителем Берлинале, а в 2022 году режиссера приговорили к тюремному сроку.
Расулоф вышел из тюрьмы благодаря амнистии тысячи заключенных на фоне массовых протестов в Иране, а затем на него открыли новое дело из-за картины «Зла не существует». Режиссера приговорили к восьми годам тюремного заключения. За день до открытия фестиваля представители Расулофа сообщили, что ему удалось сбежать из Ирана в Европу — это делает возможным его присутствие на премьере «Семени священного инжира» в Каннах. При этом точное местонахождение режиссера и его будущие планы пока не раскрываются.
Пальма Мэрил Стрип
Церемония открытия фестиваля традиционно началась со слов благодарности очередному празднику кино и представления жюри под председательством американской актрисы и режиссера Греты Гервиг. Также в его состав вошли актрисы Ева Грин и Лили Гладстоун, ливанский режиссер Надин Лабаки, сценаристка Эбру Джейлан, испанский режиссер Хуан Антонио Байона, японский режиссер и обладатель «Золотой пальмовой ветви» Хирокадзу Корээда и актеры Пьерфранческо Фавино и Омар Си.
«Я люблю кино, оно священно для меня. Искусство священно и фильмы священны, и я не могу поверить, что у меня есть возможность провести следующие десять дней в этом храме кино», — обратилась к гостям церемонии Гервиг, после чего на сцене прозвучал кавер на песню Дэвида Боуи Modern Love, под которую танцевала ее героиня в фильме «Милая Фрэнсис».
Также по традиции на церемонии вручили почетную Пальмовую ветвь. В прошлом году ее обладательницей стала живая легенда, французская актриса Катрин Денев, которая зачитала со сцены стихотворение Леси Украинки. В этом году этой чести удостоилась еще одна легенда мирового кинематографа — американская актриса Мэрил Стрип.
«Золотую ветвь» ей вручила француженка Жюльет Бинош, которая со слезами на глазах назвала Стрип «международным достоянием» и поблагодарила ее за то, что она изменила образ женщины на большом экране. На это актриса ответила шуткой — по случайности она недавно посмотрела новый фильм Бинош «Рецепт любви» и после него плакала так сильно, что ей «пришлось пойти спать».
«35 лет назад, когда я приехала сюда в первый раз, я уже была матерью троих детей, мне скоро должно было исполниться 40 лет, и я думала, что моя карьера закончена. И это были вполне реалистичные ожидания для актрис в то время. Но моя мать, которая обычно была всегда права, сказала мне: «Мэрил, дорогая, все проходит так быстро, так быстро». И это действительно так», — отметила актриса.
Мета-открытие праздника кино
Честь открыть фестиваль в этом году выпала фильму «Второй акт» французского режиссера Квентина Дюпье. Канны отдают предпочтение отечественному производителю уже четвертый год подряд. Дело в том, что непременное условие для фильма открытия Канн — его одновременная премьера во французских кинотеатрах, и пока никто на такие условия, кроме французских картин, не согласился.
Любитель абсурдистского юмора Дюпье отличается невероятной производительностью — его компактные сюрреалистичные картины любят показывать на фестивалях. Француз был и на Сандэнсе, и в Венеции, и, конечно же, в родных Каннах. В последний раз режиссер приезжал на Лазурное побережье в 2019 году с картиной «Оленья кожа», которую показали в рамках параллельной секции «Двухнедельник режиссеров».
На этот раз Дюпье снял образцовую картину для открытия фестиваля. В центре сюжета — четыре актера: Давид (Луи Гаррель), Флоранс (Леа Сейду), Гийом (Венсан Линдон) и Уилли (Рафаэль Кенар). Вместе они снимаются в романтической комедии, которая была спродюсирована, написана и срежиссирована искусственным интеллектом. По ходу съемок они постоянно прерываются на перепалки друг с другом и выяснение отношений. Споры затрагивают широкий круг тем — от культуры отмены и экологической катастрофы до гомофобии и сексуализированного насилия.
Дюпье обожает рассуждать о времени, реальности и сновидениях и оборачивать эти идеи в фантастические сюжеты. Однако на этот раз он обошелся без подавляющих волю курток, гигантских мух и машин времени — энергия фильма, в очень французском стиле, держится исключительно на диалогах. Картина начинается очень бодро, но постепенно начинает сдуваться, теряя фокус и интерес к самой себе.
Прямо как в «Убойном монтаже» Мишеля Хазанавичуса, открывшего Канны в 2022 году, Дюпье создает фильм внутри фильма внутри фильма, чтобы не только прокомментировать плачевное состояние вещей в мире в целом, но и в частности в кинематографе. Режиссер паясничает и издевается, но в конце становится понятно, что на самом деле он вполне серьезен и довольно пессимистичен. Ведь ценой даже самого дурацкого фильма может оказаться человеческая жизнь.