«Шулеры» и дело Таубмана: самые громкие судебные процессы против аукционных домов
Представители Дмитрия Рыболовлева впервые подали в суд на Sotheby’s еще в 2018 году, утверждая, что аукционный дом способствовал завышению цен на работы, которые для миллиардера на протяжении 12 лет покупал арт-дилер Ив Бувье. В общей сложности, за это время Рыболовлев потратил на искусство $2 млрд. Весной прошлого года Sotheby’s удалось оправдаться по большей части пунктов, но остались конкретные обвинения по сделкам с рядом работ, включая «Спасителя мира» Леонардо.
К концу 2023 года Рыболовлев уладил многолетний спор с Ивом Бувье, но при этом продолжил требовать от Sotheby’s компенсацию в размере $377 млн. Слушания в Нью-Йорке проходили с 7 января. За это время Рыболовлев успел признать, что был слишком доверчивым; показания дал арт-детектив Роберт Уиттмен, рассказавший о том, как распознать дилера-мошенника; со стороны Sotheby’s выступил вице-президент Сэм Валетт, который от лица дома контактировал с Бувье (как выяснилось в ходе дела, дилер катал его на яхте).
29 января стороны произнесли заключительные речи. Адвокат Рыболовлева Зоуи Зальцман настаивала, что Sotheby’s и арт-рынок в целом эксплуатирует человеческую жадность и ценят деньги превыше истины. От лица Sotheby’s выступал юрист Маркус Аснер, в очередной раз озвучивавший позицию аукционного дома о том, что Рыболовлев излишне доверял Иву Бувье. «Мы здесь только потому, что Дмитрий Рыболовлев хочет обвинить в этом кого-то еще», — сказал в заключении Аснер.
Члены жюри обсуждали услышанное на протяжении пяти часов. В результате суд Манхэттена отклонил иск Рыболовлева к Sotheby’s в отношении сделок с тремя картинами («Спаситель мира» Леонардо да Винчи, «Поместье Арнхейм» Рене Магритта, «Водяные змеи II» Густава Климта) и скульптурой Амедео Модильяни. Согласно порталу ARTnews, один из адвокатов Рыболовлева признал поражение, но выразил уверенность в том, что они «достигли цели пролить свет на непрозрачные процедуры, по которым функционирует арт-рынок».
Дело Таубмана: сговор Sotheby's и Christie's
В октябре прошлого года на гонконгских торгах Sotheby’s за $34,8 млн был продан «Портрет Полетт Журден» кисти Амедео Модильяни. Картина стала самой дорогой работой художника в истории азиатского аукционного рынка. До этого она появлялась на торгах в 2015 году, когда на Sotheby’s распродавалась коллекция Альфреда Таубмана, который владел аукционным домом c 1983 по 2000 год. В 2001 году Таубман стал главной жертвой дела о сговоре между Sotheby’s и Christie’s. Альфреду Таубману пришлось заплатить штраф в $7,5 млн, также он приговорен к году и одному дню заключения в тюрьме.
Когда Таубман, сколотивший состояние на создании розничных сетей, покупал Sotheby’s в 1983 году (согласно некоторым источникам, в качестве подарка жене Джуди, бывшей «Мисс Израиль»), аукционный дом переживал не лучшие времена. Бизнесмен заплатил всего $124,8 млн, причем только четверть суммы принадлежала лично ему. Остальные деньги он привлек со стороны, в частности одолжил у внука Генри Форда.
Таубман перезапустил Sotheby’s: он превратил торги в настоящие шоу, каталоги — в глянцевые журналы. Распродажи меморабилии Энди Уорхола или драгоценностей герцогини Виндзорской показались в центре внимания СМИ, а всех сотрудников Sotheby’s в обязательном порядке обучили азам маркетинга. Дела аукционного дома быстро наладились: к 1989 году суммарный годовой оборот Sotheby’s уже был больше, чем у Christie’s ($2,9 млрд против $2,1 млрд), а вместе они контролировали почти 90% аукционного рынка.
Антимонопольные органы США впервые заподозрили неладное в середине 1990-х, когда Sotheby’s и Christie’s одновременно повысили размер комиссионных. В 1999 году в руки следователей попали признания исполнительного директора Christie’s Кристофера Дэвиджа о его договоренностях с руководительницей Sotheby’s Дианой Брукс. Когда Брукс вызвали на допрос, она согласилась дать признательные показания в обмен на смягчение приговора. По ее словам, сговор между Таубманом и президентом Christie’s Энтони Теннантом имел место с 1993 по 1996 годы. До этого момента аукционные дома конкурировали между собой, предлагая покупателям и продавцам как можно более выгодные условия. В результате сговора Sotheby’s и Christie’s решили установить единые размеры комиссионных, устраивающие обе стороны.
По решению суда, основным виновным был назван Sotheby’s, который должен был выплатить $45 млн в виде штрафа, а также возместить нанесенный клиентам ущерб в размере $256 млн (из них $156 млн в итоге оплатил лично Таубман). Благодаря активному сотрудничеству со следствием Christie’s удалось избежать серьезных юридических последствий, но руководство аукционного дома по собственной инициативе взялось возместить аналогичную сумму ($256 млн) по искам клиентов. Диану Брукс приговорили к шести месяцам домашнего ареста.
По словам Таубмана, он потерял «часть жизни, свое доброе имя и примерно 27 фунтов веса (около 12 кг — Forbes Life)». Свой контрольный пакет акций Sotheby’s Таубман продал в 2005 году. После смерти в 2015 году его коллекция произведений искусства была распродана на Sotheby’s почти за $400 млн.
«Одалиска» Кустодиева: Виктор Вексельберг против Christie's
В 2005 году на проходивших в Лондоне русских торгах Christie’s «Одалиска» (также известная как «Обнаженная в интерьере») Бориса Кустодиева была продана за £1,7 млн, превысив нижнюю планку эстимейта в 10 раз и став одним из первых произведений русской живописи, цена которого перешагнула отметку в £1 млн (годом ранее этот рекорд впервые побила картина Айвазовского).
Спустя год выяснилось, что покупателем выступала подконтрольная Виктору Вексельбергу компания Avrora Fine Arts Investment Limited (AFAI), которая обратилась к аукционному дому с просьбой о расторжении сделки. Основанием для этого послужили мнения двух экспертов (искусствоведа Владимира Петрова и эксперта Центра имени Грабаря Ирины Геращенко) о том, что работа, датированная 1919 годом, не принадлежит кисти Кустодиева. Christie’s просьбу отклонил, настаивая, что речь идет пусть и не о шедевре, но о подлинной работе, которая «была написана нуждающимся в деньгах и прикованным к креслу художником, изо всех сил стремящегося прокормить семью в условиях постреволюционной разрухи».
Пока юристы спорили, к 2009 году был выпущен очередной том российского «Каталога подделок произведений живописи», в котором значилась и «Одалиска». В том же году Christie’s заявил, что начал собственное расследование, но делать выводы аукционный дом явно не спешил, поэтому в 2010 году представители AFAI подали в суд.
Летом 2012 года Высокий суд Лондона вынес вердикт, согласно которому AFAI могла расторгнуть сделку и требовать возмещения денежных средств. При этом в своем решении судья не стал называть картину подделкой, подчеркнув лишь, что существует вероятность того, что она была написана не Кустодиевым. С Christie’s также были сняты обвинения в халатности: так как на момент продажи полотна крупных прецедентов с подделками Кустодиева на международном рынке не было, аукционный дом был не обязан обращаться за внешней экспертизой к специалистам из России. Мнения о том, что «Одалиска», хоть и не самая лучшая, но все же подлинная работа, распространены в экспертной среде.
Уже после процесса латвийский искусствовед Ирэна Бужинска нашла в рижских архивах газету Jauna Nedela от 3 декабря 1926 года с изображением «Одалиски». Репродукция, сделанная при жизни художника (Борис Кустодиев умер в мае 1927 года), — это «железобетонный аргумент» в пользу подлинности работы, считает искусствовед Михаил Каменский, много лет возглавлявший «Сотбис. Россия — СНГ».
«Так как картина выставлялась в Риге при жизни Кустодиева, я не могу рассматривать всерьез версию экспонирования неавторской копии. А не автору ее копировать до 1925 года зачем? — рассказывал Forbes Каменский. — При этом данные химико-технологического анализа подтверждают: работа была создана до 1925 года».
«Шулеры» Караваджо: наследник работы против Sotheby's
Зимой 2006 года на Sotheby’s за £50 400 была продана картина «Шулеры», которая значилась в каталоге аукционного дома как работа последователя Караваджо. Продавцом выступал молодой англичанин Ланселот Туэйтс, решивший расстаться с доставшимся ему по наследству полотном, чтобы оплатить учебу. Покупателем, действовавшим через посредника, оказался искусствовед Дэнис Маон, вскоре заявивший, что работа — авторская копия оригинала картины, хранящегося в Художественном музее Кимбелла (США, штат Техас). Когда Туэйтс прочитал в Daily Telegraph, что в новом качестве работа может стоить порядка £10 млн, он тут же подал на Sotheby’s в суд за халатность.
Во время процесса Туэйтс настаивал, что еще до начала торгов просил сотрудников Sotheby’s провести дополнительную экспертизу, чтобы выяснить, не может ли картина быть подлинником Караваджо. Аукционисты пошли ему на встречу, но в результате ряда исследований, включая рентенологический анализ, остались при изначальном мнении.
Судья Роуз в своем решении встала на сторону Sotheby’s: помимо мнения 97-летнего Маона и двух сторонних экспертов Туэйтсу не удалось собрать достаточных доказательств того, что картина действительно принадлежит кисти Караваджо. В вердикте говорится, что даже если бы Sotheby’s изначально указал в каталоге несколько возможных вариантов атрибуции, итоговая цена лота вряд ли была бы значительно выше.
Любопытно, что Туэйтс унаследовал работу от отца, который в 1947 году купил полотно под названием «Музыканты». Спустя пять лет оно было признано картиной Караваджо и в 1952 году пополнило собой собрание Метрополитен-музея, где хранится до сих пор.
Розовый бриллиант «Принси»: семья Анджолилло против Christie's
История легендарного розового бриллианта «Принси» началась задолго до того, как в 2013 году он был продан на Christie’s за $39,3 млн. Уникальный алмаз был добыт в шахтах Голконды в 1700-е, после чего он принадлежал ряду индийских правителей, передаваясь по наследству. В 1960 году ограненный розовый бриллиант весом более 35 каратов за £46 000 (примерно £1 млн в переводе на сегодняшние деньги) купил на Sotheby’s Пьер Арпельс, сын сооснователя ювелирного дома Van Cleef & Arpels. Свое название камень получил в честь прозвища 14-летнего принца Бароды, пришедшего на презентацию бриллианта в парижском бутике Van Cleef & Arpels вместе с матерью, которая была постоянной клиенткой дома.
В том же 1960 году камень перекупил итальянский политик и основатель газеты Il Tempo Ренато Анджолилло. После его смерти в 1973 году, бриллиант остался у его вдовы, которая скончалась в 2009 году. Тогда ее сын от предыдущего брака заявил, что «Принси», равно как и остальные украшения матери, таинственным образом пропали. Когда камень, оправленный в кольцо, появился на Christie’s в 2013 году и был куплен королевской семьей Катара, семья Анджолилло затеяла судебное разбирательство.
Адвокат Анджолилло настаивал, что по итальянскому законодательству все имущество политика должно было автоматически остаться его детям, а не вдове, если обратное особо не оговаривалось в завещании (в нем шла речь только о доме в Риме). Юристы Christie’s настаивали на том, что бриллиант был подарком госпоже Анджолилло и поэтому принадлежал лично ей. Как оказалось в ходе расследования, сын вдовы Анджолилло в частном порядке продал кольцо швейцарскому ювелиру Дэвиду Голу за $20 млн, а тот уже выставил его на продажу. В 2020 году апелляционный суд Нью-Йорка вынес промежуточное решение в пользу потомков итальянского политика, но с тех пор стороны, по всей видимости, уже достигли мирового соглашения.