К сожалению, сайт не работает без включенного JavaScript. Пожалуйста, включите JavaScript в настройках вашего броузера.

«В этом самолете могли быть вы»: почему так сложно научить людей быть толерантными

Освенцим. Вход на территорию бывшего концентрационного лагеря Аушвиц-Биркенау (Фото Наталия Федосенко / ТАСС)
Освенцим. Вход на территорию бывшего концентрационного лагеря Аушвиц-Биркенау (Фото Наталия Федосенко / ТАСС)
На протяжении 10 лет Еврейский музей и центр толерантности проводил образовательные программы и создавал просветительские проекты, направленные на борьбу с ксенофобией. Через выставки и культурные мероприятия они рассказывали, почему так опасны проявления антисемитизма, с которым человечество столкнулось в ХХ веке. Мы попросили директора центра Анну Макарчук рассказать, как команда музея воспринимает ту общественную дискуссию, которую вновь спровоцировала война на Ближнем Востоке, и почему они не планируют сдаваться

Представьте, что вы 10 лет каждый день строите дом. Естественно, с любовью и верой в успех, со знанием: необходимо сделать устойчивый пол, безопасные стены, крепкие и хорошо смазанные двери. Вы точно знаете, каким дом должен быть. Но внезапно происходит вполне ординарное для планеты событие — земная кора двигается, а дом рушится. Вы рады, что обитатели дома живы. Через пару дней вы будете думать, как можно приспособить обломки, как в будущем укрепить фундамент. Но пока мысль очень болезненная: все, что делалось эти годы, было напрасно. 

Вот так мы в Центре толерантности восприняли события в Махачкале (вечером 29 октября толпа антисемитски настроенных людей ворвалась в аэропорт в столице Дагестана и устроила там массовые беспорядки. — Forbes Life). То, что научный центр и Еврейский музей делали эти 10 лет, ни от чего и никого не спасло. Мы почувствовали себя откинутыми даже не в точку старта, а в точку невозврата. 

Как же могло произойти, что после десятилетий движения к устойчивому развитию, миру разнообразия и инклюзии, одни люди могут бессовестно требовать документы у других? Проверять гостиницы? Требовать расправы? Все образовательные программы, инициативы, уже ставшие «детскими» разговоры о двухмерности и неэффективности ксенофобии, — все куда-то растворилось. Будто бы растворилось. 

 

На самом деле осознание собственной беспомощности очень быстро сменяется осознанием общей и своей личной ответственности за будущее развитие событий. И это единственная взрослая позиция: знать, что дом все равно нужен, а обижаться на земную кору неэффективно. Надо учиться с ней работать. В отличие от реальных магматических пород, наша «кора» поддается влиянию.

Хрупкость толерантности

Сколько бы благородной, эффективной, намеренно возведенной в парадигму на государственном уровне и упорно строящейся на местах ни была толерантность, она очень хрупка. Она требует нашей постоянной бдительности, непрерывного образования, диалога и подкрепления фундамента.

 

Да, случившееся ужасно, но это не повод для паники, а болезненное предупреждение о том, что ни одно общество не застраховано от ненависти. Даже самое многонациональное и толерантное на бумаге или в реальности.

Международный день памяти жертв Холокоста в Еврейском музее и центре толерантности (Фото Антона Новодережкина·ТАСС)

Мы не можем позволить себе «самоуспокоенность» перед лицом предрассудков, потому что они находятся в нашей голове. Под очень тонкой и яркой оболочкой цивилизации скрывается первобытная и работающая по своим законам сторона человечества. Когда мы говорим о ксенофобии, речь идет о противопоставлении «нас» — эта конструкция всегда окрашена в светлые цвета — и непонятных, опасных, явно темных «их».

В истории нашего вида конструкция «Мы/Они» намного древнее, чем «Я/Ты», поскольку человек осознал свою индивидуальность гораздо позже, чем свою общность. На протяжении всей филогенетической истории наши предки в основном жили небольшими, сплоченными сообществами, где сотрудничество и групповые действия были необходимы для выживания. Эти ранние группы зависели от коллективных усилий по охоте, собирательству, защите от хищников и других групп. В такой среде концепция «мы», концепция коллективной идентичности имела первостепенное значение для обеспечения успеха группы, а значит, и индивидуального выживания. 

 

Только по мере того, как наш вид развил более сложные когнитивные способности, начали появляться концепции «Я» и «Ты». Такой переход к индивидуальному самосознанию был очень постепенным процессом, который разворачивался на протяжении миллионов лет. По мере того как у гоминидов развился более крупный и сложный мозг, они начали лучше понимать себя как отдельные сущности с уникальными мыслями, желаниями и намерениями.

В этом контексте появление «Я» и «Ты» ознаменовало значительный когнитивный и культурный сдвиг. Это позволило настроить социальное взаимодействие более тонко: развить язык для общения с другими и отличающимися, научиться сочувствовать, а также делать то, что мы теперь бы назвали «социальное проектирование». Теперь люди могли отличаться от других, признавать потребности и чувства других членов группы и планировать с учетом этих вводных. 

Однако глубоко укоренившееся чувство «мы», зародившееся в нашем раннем коллективном существовании, никуда не исчезало. Оно остается фундаментальным аспектом нашей психологии. Мы продолжаем полагаться на сообщества и группы в поисках различных форм поддержки, безопасности и чувства принадлежности. Так что не стоит называть это базовое желание «принадлежать» презрительным «так мыслит толпа». Сложно преодолеть паттерн поведения, которому миллионы лет. 

При этом важно понимать, что «Мы» рождается только в контексте с «Они». Соприкосновение с группой, которой необходимо противостоять, способствует осознанию наиболее близкой общности и себя внутри этой общности. Наша индивидуальность зависит от того, с кем мы себя ассоциируем, а с кем нет, — это и называется функцией пересечения идентичностей.

По сравнению с другими приматами, мы феноменально дружелюбны по отношению к тем, кто находится внутри нашей группы: здесь мы готовы проявлять эмпатию, прощать ошибки, добиваться для них особенных преференций и защищать. Вместе с тем к «другим» и чужим мы столь же феноменально враждебны. Не доверяем, гораздо чаще проявляем агрессию и даже не склонны сопереживать. Наши зеркальные нейроны, отвечающие за эмпатию, гораздо меньше отзываются, когда мы наблюдаем за переживаниями человека из другой, «не нашей» группы. 

 

В психологии эти явления получили названия ин-групповой фаворитизм и аут-групповая дискриминация

Получается, что она возникает уже здесь, на самом базовом уровне: мы нарушаем принцип равенства и ущемляем в правах человека на основе его принадлежности к определенной группе.

Коллективная вина и коллективная безответственность

Интересно понять, на основании чего мы выбираем свои ин-группы и как формируется тот самый список идентичностей и иерархия внутри этого списка. Для каждого человека ответ будет разным, более того, в разные периоды жизни одного и того же человека структура идентичности будет меняться.  Для кого-то актуальной идентичностью будет гендерная, то есть: «мы — женщины, а вот они — мужчины»; для кого-то семейная (мать, отец, сын, брат); для кого-то профессиональная, религиозная, гражданская или этническая.

В периоды турбулентности, когда мы чувствуем себя уязвимыми, а окружающий мир воспринимается как ненадежный, опасный и непредсказуемый, наша психика сталкивается с одним из самых непереносимых для нее стрессоров — неопределенностью. 

 

Пытаясь вернуть в действительности хоть немного ясности и прогнозируемости, мы задаем себе вопрос: «Кто виноват в наших бедах?» Это совершенно естественный вопрос, поскольку он помогал выживать нам миллионы лет, но не всегда объективный, поскольку и тогда, и сейчас мы не всегда можем дотянуться до реального источника. 

В такие моменты наша психика создает еще одну конструкцию идентичности — мы находим «козла отпущения». Впервые в социальном контексте термин был использован Эмилем Дюркгеймом.  Если он есть, значит мир снова обретает четкость, границу между черным и белым, правыми и виноватыми. В реальности все, конечно, сложнее, но нам некогда разбираться, нам необходимо сохранить себя в порядке. 

«Козел отпущения» — это не метафора, а психологический и социальный феномен, при котором отдельные лица или группы несправедливо обвиняются в проблемах или трудностях, с которыми сталкивается большинство. Несправедливо потому, что люди перекладывают ответственность за негативные явления, неудачи или собственные ошибки на других, чтобы сохранить положительный образ «мы». 

Международный день памяти жертв Холокоста в Еврейском музее и центре толерантности (Фото Артура Новосильцева·Агентство «Москва»)

Лидеры или влиятельные фигуры зачастую используют существующие предрассудки и страхи, чтобы отвлечь внимание от собственных неудач или объединить людей против общего врага. В таких случаях поиск козла отпущения служит инструментом сохранения власти и контроля.

 

В средневековом Страсбурге, охваченном чумой, никто не хотел в реальности разбираться, откуда приходит болезнь. Проще было обвинить евреев, которые отравили воду, а затем убить их или изгнать.

В Европе XVI-XVII веков никому не было дело до причины неурожая, болезней и социальных волнений. Проще было обвинить женщин в колдовстве. 

В конце XIX века в России не было сил или желания исследовать и озвучивать реальные причины экономических и политических трудностей. Проще было обвинить в этом еврейские общины и отвлечь население от насущных социальных проблем. 

В США 1940-х годов не было политической воли решать проблему законным и рациональным путем: после нападения на Перл-Харбор правительство Соединенных Штатов насильственно переселило и интернировало более 120 000 американцев японского происхождения, две трети из которых были коренными гражданами. Доказательств, что они представляют угрозу безопасности, не было, но того требовали массы. 

 

У перечисленных и многих других исторических примеров есть нечто общее: жертвой и «козлом» чаще всего становятся группы, которые не могут дать отпор. Бороться с сильным противником невыгодно, потому что в этом случае исход борьбы неясен: правые и виноватые вполне могут поменяться местами.

Пройти путь от обвинений «других» до погромов позволяет еще одна особенность нашей социальной психики — знаменитый эффект толпы. 

«Эффект толпы», также известный как менталитет толпы или стадное поведение, — это описание явления, при котором люди в группе склонны отказываться от критического мышления и действовать импульсивно, следуя действиям и эмоциям окружающих. 

С научной точки зрения такое поведение можно объяснить социальной психологией и поведенческой экономикой. В толпе люди часто подчиняются действиям группы из-за социального давления, анонимности или желания вписаться в общую группу. Это желание может привести как к положительным результатам, например к коллективному сотрудничеству, так и к отрицательным последствиям, например к иррациональному принятию решений или насилию. 

 

В толпе люди чувствуют свою анонимность, а значит пониженный уровень личной ответственности. В одиночестве редкий человек способен на жестокое насилие и вряд ли будет сжигать дома, обыскивать гостиницы и громить аэропорты. 

И все-таки ставить случившееся в Махачкале только в виду коллективному — это отчасти неуважение.  Насколько надо не любить человека, не верить в его способность решать самостоятельно и самостоятельно действовать, чтобы отказывать в ответственности за собственные поступки? 

Страх может усилить желание проверять паспорта и писать доносы, но не может заставить это делать. СМИ могут усилить жажду на ком-то выместить свою агрессию, но не могут заставить этого сделать. Мы часто в последние годы слышим про коллективную вину, но нам пора задуматься про ее вторую сторону — коллективное ощущение безнаказанности. Решение поступать именно так — не результат чьих-то злостных или, наоборот, «позитивных» манипуляций и увещеваний. Это личная ответственность.

Нельзя научить человека толерантности

Единственный способ укреплять дом, сколько бы того ни потребовали природные условия, — это добавлять в раствор образование, в конструирование сложной идентичности и в свою гражданскую ответственность. 

 

Да, агрессия к иным/другим — часть нашей природы, которая оттачивалась эволюцией несколько тысячелетий. Но нам есть что противопоставить природной ксенофобии: века прогресса и человечности. Было бы грустно, если бы за тысячелетия истории нашей цивилизации мы не приобрели то, позволяет нам не просто выживать, но делать это красиво и эффективно. Гуманистичность и эмпатия, толерантность, интерес и любознательность — это тоже часть нашей природы.

Нельзя научить толерантности, но можно привить сочувствие и критическое мышление. В этом сила любых образовательных программ. 

Нельзя заставить быть эмпатичным, но именно эмпатия — это противоядие от предрассудков. Нужно продолжать создавать все условия для открытого диалога между различными сообществами, способствуя пониманию разного и общего. Сложно ненавидеть того, кого вы знаете лично. Любая абстракция обретает живые черты, если начать диалог.

Нужно сознательно противопоставлять сложность упрощению. В первую очередь, сложность нашей социальной идентичности. Чем больше у человека групп, с которыми он себя ассоциирует в тех или иных жизненных ситуациях, тем устойчивее он становится. Многомерная идентичность открывает новые валентности для принятия и соприкосновения с другими. 

 

Наконец, еще одно решение — это гражданская ответственность. Говорить о таком и страшно, и мечтательно, и непросто, но каждый человек несет гражданскую ответственность за противостояние ненависти. Молчание и безразличие лишь увековечивают цикл насилия.

Общество, зараженное ксенофобией, похоже на большой класс, в котором идет травля. Можно увести виноватого в агрессии из класса, можно спрятать жертву в высоком замке, но если свидетели уже привыкли просто молчать, а иногда и усмехаться, поддерживая агрессора, то все повторится заново. 

Завтра на месте людей в этом самолете можете оказаться вы, мы или я.

Мнение редакции может не совпадать с точкой зрения автора

 

Мы в соцсетях:

Мобильное приложение Forbes Russia на Android

На сайте работает синтез речи

иконка маруси

Рассылка:

Наименование издания: forbes.ru

Cетевое издание «forbes.ru» зарегистрировано Федеральной службой по надзору в сфере связи, информационных технологий и массовых коммуникаций, регистрационный номер и дата принятия решения о регистрации: серия Эл № ФС77-82431 от 23 декабря 2021 г.

Адрес редакции, издателя: 123022, г. Москва, ул. Звенигородская 2-я, д. 13, стр. 15, эт. 4, пом. X, ком. 1

Адрес редакции: 123022, г. Москва, ул. Звенигородская 2-я, д. 13, стр. 15, эт. 4, пом. X, ком. 1

Главный редактор: Мазурин Николай Дмитриевич

Адрес электронной почты редакции: press-release@forbes.ru

Номер телефона редакции: +7 (495) 565-32-06

На информационном ресурсе применяются рекомендательные технологии (информационные технологии предоставления информации на основе сбора, систематизации и анализа сведений, относящихся к предпочтениям пользователей сети «Интернет», находящихся на территории Российской Федерации)

Перепечатка материалов и использование их в любой форме, в том числе и в электронных СМИ, возможны только с письменного разрешения редакции. Товарный знак Forbes является исключительной собственностью Forbes Media Asia Pte. Limited. Все права защищены.
AO «АС Рус Медиа» · 2024
16+