«Год рождения»: как режиссер Михаил Местецкий отрицает реальность и законы физики
Вымышленный город Металлогорск где-то на севере России (в пейзажах отчетливо угадываются очертания Мурманска) живет скучной провинциальной жизнью — вокруг сплошные гаражи, панельки да серость. И мало кто помнит, что 25 лет назад в Металлогорске происходили настоящие чудеса: все благодаря андерграундной панк-группе «Яичный свет» во главе с фронтменом Соплей (Юра Борисов).
По легенде, Сопля был очень трансгрессивен. Легенда гласила, что он мог покрываться татуировками одной лишь силой мысли и испражняться кирпичами, ему принадлежит изобретение под названием «уандер-элемент», способное извлекать музыку из любого предмета. Однажды в концертном угаре Сопля отрезал себе голову бензопилой, но оказалось, что веры соратников, немного суперклея и бутылки водки вполне достаточно, чтобы воскресить музыканта из мертвых.
В наше время память о приключениях Сопли и других участников «Яичного света» — Костолома (Роман Евдокимов) и Сережи Великого (Велимир Русаков) — была бы полностью утеряна, если бы не металлогорский энтузиаст Филипп (Эльдар Калимулин). Молодой парень собирает музей имени группы в своей квартире, регулярно записывает подкасты, которые едва ли набирают по пять прослушиваний, и лелеет мечту — организовать в Металлогорске грандиозный музыкальный фестиваль международного значения, чтобы отдать дань памяти кумирам и make Metallogorsk great again.
Пока Филипп ностальгирует по прошлому и фантазирует о будущем, в его жизнь настойчиво стучится настоящее. Настоящее зовут Марина (Анастасия Талызина), и сначала героя захватывает подростковая влюбленность, а затем он сталкивается с суровой реальностью: девушка оказывается беременна. Тут-то и выясняется, что молодой семье не прожить на донаты фан-клуба «Яичного света», а к работе Филипп приспособлен слабо. На помощь приходит отец невесты, владелец мясокомбината, который сначала устраивает зятя электриком на завод, а затем вызывается спонсировать фестиваль в Металлогорске. Название «Месиво» («Металлогорское синкретическое возрождение») меняется на «Русский студень», а вместо Вудстока получается типичный день города с народными гуляниями и шашлыком. Сплошное разочарование, с которым главный герой борется с упорством Питера Пена.
Михаил Местецкий, очевидно, снял глубоко личное кино — о затянувшемся подростковом бунте и противопоставлении всего молодого и живого всему старому и тоскливому. Это ясно по тому, как режиссер радеет за главного героя. Эльдар Калимулин блестяще справляется с образом мальчика-переростка, делая его органичным и очаровательным (эта роль принесла Калимулину награду за лучшую актерскую работу на фестивале «Маяк»). Увы, от этого Филипп не становится менее инфантильным. Герой не готов брать на себя ответственность, а режиссер жалеет его как собственное дитя. Вместо того, чтобы подвести Филиппа к реальному выбору, Местецкий на протяжении всего фильма уводит его все дальше в волшебный сновидческий мир, где в принципе можно все.
А вот что фильм порицает, так это посредственность и общество потребления. Белый диван (иллюстрация слова «евроремонт»), который Марина приносит в квартиру, становится первым камнем преткновения между молодыми людьми. Автор свысока смотрит и на отцов главных героев — владелец мясокомбината до безобразия приземлен и думать может только о студне, а папа Филиппа и вовсе оказывается предателем мечты. Когда-то он был самим Костоломом, выступавшим с великим Соплей на одной сцене, а теперь влачит жалкое существование в подземелье сервисного центра по ремонту мелкой техники. Тьма и бытовой алкоголизм — в фильме это расплата не за бурную молодость, а за взросление.
Михаил Местецкий создает уютную вселенную, полную фанатских фишек. Юра Борисов прекрасен в роли отбитого рокера, главную музыкальную тему — «Але, Марина» (вариация на Ave Maria Шуберта) — хочется напевать еще неделю после просмотра. Музыку, кстати, писал Кирилл Белорусов, работавший и над «Тряпичным союзом». К сожалению, остроумные находки не скрывают главное: «Год рождения» призывает верить в чудеса, но при этом отбирает надежду на то, что все может быть неплохо и без «уандер-элемента». Не может, констатирует режиссер. Эскапизм, выкрученный на максимум, — наш единственный выход из тусклого Металлогорска. И, пожалуй, это главный аргумент, чтобы посмотреть «Год рождения» на большом экране: чтобы по-настоящему погрузиться в этот вымышленный, нарочито оптимистичный мир, просто необходима темнота кинозала.