Философия безмятежности: как эпикурейцы учат относиться к страданиям и наслаждениям

Сегодня эпикурейцем назовут человека, для которого счастье сводится к телесным удовольствиям, например к тому, чтобы вкусно поесть и хорошо выпить. Однако образ эпикурейца как чревоугодника отнюдь не нов. Еще в Античности эпикурейцев часто сравнивали со свиньями. В одном из посланий поэт Гораций шутливо описывает себя: 

Хочешь смеяться — взгляни на меня: Эпикурова стада

Я поросенок; блестит моя шкура холеная жиром. 

Один античный недоброжелатель Эпикура распространял слухи о том, что того дважды в день рвало от переедания. Другой утверждал, что философ и его ученики сожительствуют с проститутками. Стоики обвиняли Эпикура в изнеженности. На самом деле философ жил очень скромно, обходился хлебом и водой, лишь изредка добавляя к ним кусок сыра, что воспринимал как роскошь. 

Так откуда пошла такая слава? Причина заключается в идеях самого Эпикура о том, что наслаждение является ключом к благой жизни. Наслаждение есть благо, а боль — зло, поэтому нужно стремиться к наслаждению и избегать боли. Эпикур считал, что в этом принципе заключается и причина, и цель всех человеческих поступков. Причина — потому, что мы инстинктивно стремимся к удовольствию и избегаем боли, а цель — потому, что в конечном итоге именно этого мы пытаемся достичь всеми нашими действиями. Проблема заключается в том, что мы слишком часто все усложняем. А ведь ничего сложного нет: стремись к удовольствию и избегай боли. Вот и все. 

В таком изложении мысль Эпикура кажется невероятно простой, пожалуй, даже банальной. На самом деле его философия была гораздо более утонченной и изощренной. Он тщательно проводил различия между типами удовольствий. Особенно важно для него различать удовольствия активные и статические. Можно видеть здесь различие между удовольствием от действия или процесса и удовольствием от определенного состояния или положения вещей, то есть радость «делать» в отличие от радости «пребывать». Например, можно провести различие между активным удовольствием от процесса еды и последующим статическим удовольствием от чувства насыщения и удовлетворения голода. Хотя нам может нравиться сам процесс приема пищи, Эпикур считал, что мы едим для того, чтобы перестать чувствовать голод. Цель не в удовольствии от еды, а в избавлении от страданий голода. В этом смысле эпикуреизм довольно далек от современных представлений о ценностях «эпикурейца», который наслаждается изысканным обедом. Цель — наслаждение, но не бесконечное продление активного удовольствия, а достижение статического, то есть состояния удовлетворенности. Удовольствие следует находить не в самой еде, а в удовлетворении голода. Для Эпикура не быть голодным — это не просто отсутствие страданий, что звучит довольно пресно. Не быть голодным — это наслаждение. Философ считал, что между страданием и наслаждением нет вообще никакого нейтрального состояния. Не бывает так, чтобы человек совсем ничего не чувствовал. Поэтому отсутствие страданий само по себе является приятным состоянием, в то время как жизнь, начисто лишенная удовольствий, воспринималась бы как страдание. 

Отметим еще один важный момент. Активные удовольствия могут отличаться количественно: всегда можно съесть что-то еще. Но состояние удовлетворения, когда ты наелся и чувство голода исчезло, неисчислимо. Если ты уже сыт, то, продолжая есть, ты не станешь более «неголодным». К статическому удовольствию нельзя ничего добавить. Если попытаться, то дело может кончиться несварением желудка, что будет скорее страданием, нежели наслаждением. Поэтому Эпикур считал, что стремление к удовольствию ограничено. Предел наступает, когда мы достигаем состояния статического наслаждения. Как говорил сам Эпикур, «не увеличивается удовольствие в плоти, когда устранено страдание, происходящее от недостатка, но оно только разнообразится». Иными словами, когда мы более не голодны, новая еда нас только позабавит, что несущественно в сравнении с базовой потребностью утолить голод. Жажда удовольствий оказывается, по сути, стремлением унять страдания: не быть голодным, не мерзнуть, не болеть — словом, не ощущать ничего не приятного.Таким образом, эпикурейское наслаждение не имеет ничего общего с обжорством. Это достижение удовлетворения скромными, но необходимыми средствами. 

Пока мы говорили только о телесных наслаждениях и страданиях: активном удовольствии от еды и статическом удовольствии от сытости. Хотя Эпикур считал, что удовольствия тела являются основой всех прочих, его гораздо больше интересовало то, что происходит в умах людей. Голод — состояние отнюдь не из приятных, но его можно вытерпеть, по крайней мере если он не затягивается надолго. Но душевные страдания, например страх или тревога, могут терзать куда сильнее и преследовать человека на протяжении всей жизни. Поэтому именно им Эпикур уделял особое внимание. 

Философ обратился к изучению душевных удовольствий и страданий после размышления о настоящих причинах наших беспокойств. Приведем пример из нашего времени. Человек, который боится идти к зубному врачу, больше страдает от тревожных мыслей о предстоящем визите, нежели от сверла бормашины после должного обезболивания. Многие из нас тратят немало душевных сил, беспокоясь о возможной нехватке денег в будущем, при этом не нуждаясь в них на текущий момент. В то же время реальная физическая боль — ушибленный палец ноги или ломота в спине — какое-то время тревожит нас, но вскоре забывается. Мы хорошо справляемся с физической болью, но умудряемся страшно перенервничать, представляя ее в будущем (а ведь даже не факт, что нам будет больно). Получается, самые сильные страдания — это те, которые мы причиняем себе сами, — душевные. Но есть и хорошая новость: по крайней мере, это означает, что справиться с ними — тоже в нашей власти. 

Телесные наслаждения недолги и мимолетны. Хороший обед забывается на следующий день. Но душевная радость, полученная от приятной беседы с друзьями за этим обедом, вполне возможно, останется с нами надолго. И правда, мы можем испытать новое удовольствие, даже просто вспомнив об этом разговоре. Таким образом, именно душевные наслаждения, скорее, сделают нашу жизнь счастливой. 

Итак, согласно Эпикуру, существует четыре типа наслаждений: активные телесные (такие как удовольствие от еды), статические телесные (от отсутствия чувства голода), активные душевные (от беседы с друзьями) и статические душевные (от отсутствия беспокойства о чем-либо). Философ утверждал, что все типы наслаждения хороши, но самый важный из них — последний: отсутствие тревоги, беспокойства или страха. По сути, это психологический эквивалент отсутствия чувства голода. Для описания такого состояния Эпикур использовал слово «атараксия», которое буквально означает «отсутствие тревог», но обычно переводится как «безмятежность». 

Такое душевное спокойствие, отсутствие смятения и есть то, что нам действительно нужно. Конечно, по возможности хорошо бы избегать и телесных страданий. В эпикурейской философии они также по сути своей зло. Но сам Эпикур считал, что перенести физическое страдание гораздо проще. Один из способов справиться с ним — уравновесить его душевными наслаждениями. Представьте, что вы провели весь свой выходной, путешествуя по интересным местам, где вы раньше не бывали. Не исключено, что после такого дня ваши ноги устанут, да и голова разболится. Но радость от новых впечатлений с лихвой окупает это, и впоследствии вы будете вспоминать об этом дне с улыбкой. 

В каком-то смысле Эпикур занимается тем, что «взвешивает» различные наслаждения и страдания и смотрит: что перевесит? Такой процесс иногда называют «гедонистическим исчислением». Эпикур говорил, что мы порой воздерживаемся от удовольствий, которые можем получить здесь и сейчас, или безропотно переносим страдания, потому что знаем, что в будущем это окупится. Мы будем избегать некоторых быстрых удовольствий, если решим, что из-за них потом придется пострадать. «Никакое удовольствие не есть зло само по себе; но средства, производящие некоторые удовольствия, приносят беспокойства, во много раз превышающие удовольствия». Равным образом мы сможем примириться со страданием в текущий момент, если будем знать, что это впоследствии принесет нам наслаждение или даже просто поможет избежать больших страданий. Следовательно, хотя любое удовольствие — благо, это не означает, что за всяким удовольствием следует гоняться. В конечном итоге мы научимся оценивать и с умом выбирать себе наслаждения. Ключевое значение имеет мысль Эпикура о том, что душевные удовольствия всегда перевесят физические страдания, и поэтому концентрироваться следует на том, что происходит в нашей душе, а не на мимолетных наслаждениях тела, которые в наши дни ассоциируются с гедонизмом. Эпикур считал, что воспоминание о прошлом удовольствии может даже пересилить острую физическую боль, испытываемую в данный момент. Как выразил это Гораций, пребывая в эпикурейском расположении духа, «ибо не в запахе яств, а в тебе самом наслажденье!». 

Неудивительно, что никакие ароматы и благовония не решают наших душевных проблем. 

У Эпикура есть и другие идеи о том, как помочь людям справиться с физическими страданиями. Он говорил, что боль обычно бывает двух типов: или она сильная и быстро проходит, или затяжная, но умеренная. Понимание того, что страдание будет либо недолгим, либо терпимым, может помочь справиться с тревогой, которая часто сопутствует боли, например с беспокойством о том, сможем ли мы ее перенести. В тех редких случаях, когда сильная боль затягивается, она (или то, что ее вызывает), вероятнее всего, убьет человека и закончится вместе со смертью. Пожалуй, это не слишком утешает, но суть этой эпикурейской максимы в следующем: нам не следует бояться телесной боли. Мы можем научиться справляться с ней, и вряд ли нам придется испытывать нестерпимую боль хоть сколько-то долго. А раз так, то можно и потерпеть, тем более что сравнения с душевными удовольствиями боль не выдерживает и вскоре отходит на второй план. 

Учение Эпикура предлагает сложный и утонченный образ жизни, посвященной наслаждениям, который совсем не похож на карикатурный гедонизм. В письме к Менекею философ объясняет, что приятной жизнь делают не роскошные пиршества или плотские утехи, но трезвое рассуждение, исследующее причины всякого выбора и избегания и изгоняющее (лживые) мнения [о богах и смерти], от которых душу объемлет величайшее смятение. 

К богам и смерти мы вернемся позже. Прежде чем говорить о них, задумаемся о том, что мы предпочитаем и чего избегаем, или, иными словами, о наших представлениях о том, что нужно для хорошей жизни. Но уже сейчас понятно, что какие бы внешние вещи мы ни считали необходимыми, безусловным фундаментом благой жизни остается философское мышление. У Эпикура не было сомнений в его силе и способности преобразить жизнь. В финале письма к Менекею он подчеркивает его важность: 

Обдумывай это и тому подобное сам с собою днем
и ночью и с подобным тебе человеком, и ты никогда, ни наяву, ни во сне, не придешь в смятение, а будешь жить, как бог среди людей.