«Стриминг — это синтетическая дружба с нулевыми рисками»: писатель Том Поллок о трансляции эмоций и отношениях в соцсетях
Представьте, что все ваши эмоции и ощущения могут прочувствовать и другие. Молодой британский писатель, звезда литературы young adult Том Поллок написал роман «Heartstream. Поток эмоций» (в России вышел в издательстве NoAge) о недалеком будущем, где такое возможно, благодаря приложению Heartstream — виртуальному потоку живых эмоций. Это не антиутопия, а поданное в форме триллера актуальное размышление о личных границах в новом виртуальном пространстве с его острым запросом на подлинность.
Поллок не просто так затрагивает психологические проблемы молодых людей в своих романах — он сам пережил опыт серьезной борьбы с депрессией, тревожностью и булимией. Сейчас писатель — посол приложения Talklife, соцсети для моральной поддержки молодых людей.
В мире, где никто никогда не один, люди хотят чувствовать что угодно, главное — полнота ощущений
Главная героиня романа — стример Эми Беккер, за ее трансляциями следят сотни тысяч подписчиков. Девушка делится самым сокровенным — страхами, грустью, надеждой, горем. Эми активирует приложение даже на похоронах матери, ведь сервис, позволяющий людям чувствовать то же, что и ты, не нацелен на трансляцию исключительно положительных эмоций: «В изменившемся мире, где никто никогда не один, люди хотят чувствовать что угодно, главное — полнота ощущений».
Том Поллок ставит вопрос о границах личного в пространстве, где жадная до впечатлений аудитория все больше требует делиться подлинным, тем, что невозможно скорректировать и пропустить через фильтры. Но Поллок отвечает на этот вопрос не так, как большинство ожидает. Когда Эми оказывается один на один с террористкой, именно неподдельность ее эмоций становится ключом к спасению.
Эпоха великого порицания: как незнакомцы из соцсетей превращаются в палачей
— Когда впервые у вас появилась идея стриминга чувств, которая легла в основу романа «Heartstream. Поток эмоций»?
— Это итог нескольких наблюдений. Во-первых, впечатления от поведения людей в интернете. Например, PewDiePie (шведский видеоблогер, создатель одноименного канала на YouTube с 110 млн подписчиков. — Forbes Life) и другие блогеры занимаются тем, что играют в компьютерные игры в интернете и рассказывают об этом на камеру, — стримят. Мне было интересно, что на самом деле они продают. По сути это синтетическая дружба с нулевыми рисками: я говорю с тобой, хотя при этом говорю с моей камерой — и у тебя возникает ощущение, что ты мне нравишься, что ты мой друг. И ты действительно чувствуешь через экран мою симпатию, даже если я сам не имею представления о том, кто ты такой.
Мне кажется, этого многие хотят, особенно сейчас, когда люди более изолированы. Я вспоминаю себя в детстве и подростковом возрасте — мне было непросто выстраивать отношения с социумом, и такого рода взаимодействие, общение через экран было бы для меня очень привлекательной перспективой. Это социальные отношения (дружба, любовь), в которых ты не можешь быть отвергнут. И это одна составляющая Heartstream.
Вторая возникла после выхода моей книги «Белый кролик, красный волк» в 2018 году, где я решился на темы, связанные с психическим здоровьем. Главный герой Питер Блэнкман — 17-летний гений математики, страдающий от панических атак. Он боится внешнего мира и находит утешение в упорядоченном мире логики и цифр.
— Я помню, на встрече с читателями на московской книжной ярмарке вы сказали, что этот роман основан на трех китах: математике, шпионской истории и страхе. Довольно необычный набор.
— Тут многое основано на личном опыте, и после выхода книги я говорил об этом, давал немало интервью. Одно из них было для Би-би-си, его сняли на видеокамеру и выложили на сайт канала. Вскоре мой издатель сообщил, что это видео собрало самое большое количество просмотров на сайте Би-би-си. Я стал получать комментарии, письма. Что поразило меня — люди, которых я никогда не встречал, которые практически ничего обо мне не знали, кроме того, о чем я рассказывал в этом интервью, делились именно со мной — а не с другими своими знакомыми — интимными деталями своей жизни. Я бы назвал это некоей взаимосвязью с незнакомцем.
Интернет-реальность усложняет возможность узнать человека в комплексе, как трехмерного сложного индивидуума
Интернет становится почвой для такой деформированной близости. Твои отдельные характеристики становятся более заметными и ложатся в основу для связи между тобой и людьми с такими же характеристиками. Даже если помимо этого у вас нет вообще ничего общего. Интернет-реальность усложняет возможность узнать человека в комплексе, как трехмерного сложного индивидуума, которым мы все и являемся.
— Но тебе при этом кажется, что ты знаешь человека.
— Да, у меня самого было похожее ощущение, когда я смотрел на YouTube видео Джона Грина (американский писатель и блогер, автор бестселлера «Виноваты звезды». — Forbes Life), он делает стримы вместе с братом Хэнком. Я посмотрел много его видео, и, в конце концов, подумал: как жаль, что мы не встречались с Джоном, ведь мы могли бы стать хорошими друзьями.
Потом задумался, как странно, что мне пришла в голову такая мысль, ведь я фактически ничего не знаю об этом человеке, кроме того, что просмотрел на его канале несколько видео. Это не значит, что я действительно его узнал. А главное, таких, как я, очень много — у него же огромное количество подписчиков во всем мире. И все это заставило меня задуматься над технологиями. Я подумал, что стриминг, трансляция эмоций в онлайн-режиме — это следующий логичный шаг всей этой «товаризации» интимности, близости в интернете.
Последним кусочком пазла в Heartstream для меня стало понимание, как люди будут реагировать на трансляцию эмоций. К примеру, у меня очень сильная эмоциональная привязанность к человеку. При этом человек не знает, кто я — моя привязанность базируется лишь на образе, который сформировался у меня через его слова, действия и убеждения, транслируемые в интернете. Насколько сильное чувство обладания этим человеком дают мне соцсети как его поклоннику?
— Это уже вторая сюжетная линия. История Кэт, которая рискует вызвать гнев фандома мальчиковой группы из-за своих отношений с солистом.
— Да, тут я вспомнил историю, которая произошла с участниками популярной группы One Direction. Это британский бойз-бэнд, который стал очень популярным после выступления на шоу «Х-фактор». На них обрушилась просто гигантская волна успеха, наверное, сотни миллионов фанатов. В какой-то момент кто-то из поклонников намекнул на тайные любовные отношения между двумя участниками группы, Луи и Гарри. После этого в среде фанатов возникло сообщество, которое базировалось именно на идее этих отношений, — у них был свой блог, многочисленные видео, своего рода конспирологическая теория.
Все, что противоречиво этой теории, не давало им покоя. Например, одна из любовниц Луи объявила, что у нее есть ребенок от него, и фандом обрушился на женщину с обвинениями, что ребенок ненастоящий, что это вообще кукла или актер.
Чувства, вызванные постом человека в соцсетях, возникают легче
Понимание, что люди могут настолько сами поверить в свою легенду, что будут ее отстаивать ради собственного интереса, даже если с точки зрения логики это абсолютно нерационально, стало последним кусочком мозаики.
Тогда я сложил все элементы и придумал главных героев: Эми — стример, звезда социальных сетей, которая транслирует свои чувства через приложение Heartstream, и Кэт — фанатка бойз-бэнда, которая забеременела после романтических отношений с солистом группы и вынуждена это скрывать от других фанатов из-за легенды о гомосексуальных отношениях участников группы, которую она сама же активно поддерживает в интернете.
— Как вы думаете, чувства, которые возникают у нас под воздействием соцсетей, могут быть настоящими или это лишь иллюзия?
— Не думаю, что чувства — это иллюзия. Я просто думаю, что чувства, вызванные постом человека в соцсетях, возникают легче – они базируются на обманчивом впечатлении от этого человека, более удобном для нас. При этом нельзя категорично сказать, что построить дружеские отношения онлайн невозможно — это случается. Двое начинают общаться в Twitter, потом по почте, но при этом никогда не встречаются — это, в принципе, может стать настоящей дружбой.
Но в целом механизмы, посредством которых знакомятся и встречаются в сети, работают против возникновения настоящих чувств, и нужно очень стараться для того, чтобы создать надежные, крепкие двусторонние отношения. Если же вы знаменитость, которая публикует детали своей личной жизни, а я поклонник, который следит за вашими постами, то мне в этой ситуации легко представить свою связь с вами, хотя между нами ее как раз и нет.
Эффект фастфуда: как новости заставляют нас чувствовать себя мизерными и пассивными
— То, о чем вы говорите, похоже на ситуацию, когда женщины пишут письма мужчинам в тюрьму, долго переписываются, ждут их, чтобы создать семью, а когда в итоге встречают, понимают, что в реальности это совсем другой человек.
— Точно. Ты пытаешься вообразить себе, какими могут быть взаимоотношения с человеком за пределами слов, которые вы пишете, но при этом опираешься только на эти самые слова. Поэтому все, что ты пытаешься спрогнозировать в таких отношениях, очень сильно отличается от исходных данных, на которых эти прогнозы основаны. И это первоочередная ошибка.
— Да, потому что любовь не математика. Собственно, как и творчество. Что значит для вас писательство? Не превращается ли оно в терапию, чтобы перебороть свои страхи, способ взглянуть на них ближе?
— Суть любой терапии — в изучении каких-то вещей в приближенной перспективе, в деталях. Поэтому эти два процесса, на самом деле, гораздо больше схожи, чем кажется. Когда я пишу, я рассматриваю этот процесс как очень личный, интимный, крайне важный для меня.
Мне кажется, при другом подходе в сочинительстве просто нет никакого смысла. Иногда я пишу и вдруг чувствую, что двигаюсь куда-то не туда — так бывает, если то, о чем я пишу, недостаточно важно для меня в этот момент, недостаточно близко, не захватывает полностью.
В этом трагедия виртуальности: то, чего от нас ждут подписчики, слишком определяет реальность и наше поведение
Когда пишешь драматическое произведение, хочешь, чтобы чувства твоих персонажей были глубокими, напряженными. При этом единственные эмоции, к которым ты имеешь доступ, — твои собственные, и ты неизбежно начинаешь использовать свой опыт и эмоции в описании чувств твоих героев.
— Об этом размышляет героиня Эми Беккер на похоронах своей матери, когда она чувствует, что ее эмоции, ее стрим должен быть мощным и трагическим, но горе ее опустошило, и она осознает, что ее эмоции очень далеки и отличны от того, что от нее ожидают подписчики.
— Да, эта сцена важна для меня. В этом трагедия виртуальности. То, чего от нас ждут подписчики, слишком определяет реальность и наше поведение.
— Вы говорите об этом с молодыми людьми в Talklife?
— В том числе. Приложение Talklife — это проект двух австралийских инвесторов, специальная соцсеть для моральной поддержки молодых людей, которые переживают панические атаки, страдают от депрессии, испытывают повышенную тревожность, склонны к самоубийству. TalkLife появилось в 2013 году как сообщество, где можно немедленно получить поддержку от сверстников, чтобы никому не приходилось бороться со своими проблемами в одиночку.
Для меня очень важно поддерживать этот проект и важно с ним ассоциироваться по нескольким причинам. Наша новая интернет-реальность слишком на нас давит — кажется, что у всех вокруг идеальная жизнь и ты никогда не сможешь этому соответствовать. Безупречная внешность, великолепные каникулы, работа мечты, идеальные отношения — все это, с одной стороны, бьет по самооценке, а с другой — мешает быть открытым и рассказать, как ты на самом деле живешь.
Онлайн-мемориалы с дигитальными цветами. Как работает скорбь в социальных сетях
Talklife позволяет открыто говорить о своих проблемах. К тому же ты сам определяешь степень этой открытости. Социальная дистанция остается, это не то же самое, что сидеть перед терапевтом лицом к лицу. Некоторые вообще просто читают чужие сообщения и реагируют скупыми комментариями, но я знаю по себе, насколько это полезно. Я веду блог в Talklife и рассказываю о собственном опыте борьбы с депрессией, тревожностью и булимией.
Еще одна причина, по которой я стал амбассадором Talklife, — это банальная статистика. Не знаю, как в России, а в Великобритании сейчас основной причиной смерти людей моложе 40 лет стало самоубийство. И есть данные психологов, доказывающие, что решимость покончить с собой существенно падает, если есть хотя бы один человек, с которым можно поговорить о том, что тебя мучает. Если уж мы все равно сидим в интернете, пусть это будет во благо.
— «Heartstream. Поток эмоций» часто сравнивают с нашумевшим сериалом «Черное зеркало»? Вы его смотрели?
— Честно говоря, видел всего пару эпизодов. У меня сложилось впечатление, что в «Черном зеркале» намного больше сатиры, чем в моих произведениях. Для своих книг я беру некое предположение и пытаюсь описать так, как если бы я оказался в этом новом мире, пережил какие-то новые впечатления без предвзятости. Мне близок подход, когда в произведении находишь баланс между черным и белым. В прогрессе всегда есть что-то плохое и что-то хорошее — и правда между двумя этими гранями.
Книга — очень древняя и до сих пор работающая технология, которая дает возможность делиться своими эмоциями
Heartstream — довольно пугающая история, некая технологическая антиутопия, но это только одна сторона медали. Помимо этого, люди ведь чувствуют и глубокую эмоциональную связь с тем, что происходит с другими. К примеру, в книге есть момент, где Эми подключает мать к своему Heartstream — и на самом деле чувствует, через что проходит ее мать, больная раком. Это рождает настоящую взаимосвязь с другими людьми, которые тоже это чувствуют в данный момент. И это очень мощно и важно.
— В Лондоне, на ваш взгляд, во время пандемии и длительного локдауна стали ли больше читать? Каким вы вообще видите будущее книг?
— Мои книги публикуют в основном издательства young adult, и 2019 год до коронавируса был очень удачным для детских книг в Великобритании и, надеюсь, в мире. В конце концов, мой Heartstream вышел в России.
Что касается пандемии и ее роли для чтения в целом, я сейчас читаю больше. Когда другие виды досуга — встречи с друзьями, спорт — стали недоступны, я заполнил свободное время чтением. Думаю, я в этом не одинок. Книга — очень древняя и до сих пор работающая технология, которая дает возможность делиться своими эмоциями и переживаниями с другими людьми.
Тем не менее сейчас появилось много вариантов досуга, которые требуют меньшей интеллектуальной вовлеченности, чем чтение. Конечно, легче смотреть «Игру престолов» или играть в компьютерные игры, чем читать. Это печально. Многие проводят время за просмотром соцсетей — это довольно стрессовый процесс, если подумать, особенно теперь, со всей этой пандемией. Думаю, люди будут пытаться найти менее стрессовые способы проводить свободное время. И для меня, например, возможность уйти от проблем — это как раз чтение.