«Нормально, Григорий! Отлично, Константин!»: как Михаил Жванецкий помогал стране переживать абсурдные эпохи
Остроты Жванецкого были таблетками для принятия себя и окружающего мира. Они были тем же, чем становились в разное время фразы из культового кино. Когда не надо ничего объяснять, а можно просто сказать: «Не мы такие, жизнь такая». И собеседнику сразу понятно, что ты и порочность ситуации признаешь, и не гордишься собственным цинизмом, но и не проклинаешь себя.
В конце советской эпохи человеку приходилось много с чем мириться: и с жизненными ситуациями, и с собой в них. Трудно было не столько отсидеть полтора часа на партсобрании, сколько прекратить ненавидеть себя за то, что молчишь и не уходишь. Позорно было слушать по радио про интернациональный долг наших военных в Афганистане.
Трудно было не столько мириться с отсутствием детской обуви в магазине, сколько прощать себя за то, что заискиваешь перед завскладом. Невыносимо было осознавать, что так будет всегда и ты не только ничего с этим не сделаешь, но даже не попытаешься.
И нужен был кто-то, кто помог бы — нет, не перестать чувствовать себя трусом, лицемером или сволочью, — но принять это и жить дальше. Который на всю страну говорил бы что-то, после чего было бы легче смотреть друг другу в глаза: «В чем наша разница — вместо того, чтобы крикнуть: «Что же вы, суки, делаете?!», мы думаем: «Что же они, суки, делают».
Этим «кем-то» и стал писатель Жванецкий, который появился на советской сцене и телевидении и разрешил всем облегченно рассмеяться.
Михаил Жванецкий родился в 1934 году в Одессе в семье врачей. Учиться пошел в местный институт инженеров морского флота: большее ему с пятой графой вряд ли светило. «Шел, шел, шел, потом: нет, он еврей, и где-то в 10 классе я перестал идти на медаль», — рассказывал он в интервью Дмитрию Гордону. Окончив институт, работал в одесском порту механиком по кранам.
Будучи студентом, он основал театр «Парнас-2» и стал писать миниатюры для Виктора Ильченко и Романа Карцева, своих будущих многолетних партнеров. А в 1963 году, когда в Одессу приезжал с гастролями Ленинградский театр миниатюр, познакомился с Аркадием Райкиным и стал писать миниатюры для него. Тогда он написал знаменитые «Авас» и «Дефицит»: имя молодого и малоизвестного одессита при исполнении не упоминалось. Миниатюра про раков («большие, но по пять, или маленькие, но по три»), прославившая Романа Карцева, тоже написана Жванецким в этот период, и тоже далеко не все знали, кто автор этого смешного номера.
В какой-то момент Жванецкому это надоело: в 1970-е он стал все чаще выступать самостоятельно. Без актерской подготовки, как был, с ворохом бумаг и портфелем, он к 1983 году окончательно переместился из одесского студенческого театра на московскую сцену и телеэкраны страны. Шла пятилетка генсековских похорон, приближалась перестройка и заслуженная всесоюзная известность.
Одна из самых известных миниатюр перестроечных лет — зарисовка о двух товарищах, которые мирятся с жизненными невзгодами.
«Опять в санаторий попали специализированный. Еда там — что в кинотеатрах в буфетах перед «Щитом и мечом» дают... Но у нас с собой было, мы в палате приспособились — кипятильничек, плиточка, концентратик гороховый. Нормально, говорю, Григорий!.. Отлично, Константин!
Обратно лететь — сутки на аэродроме торчали. Полсуток погода, полсуток техническое состояние, пять часов в кабине багаж грузили, шесть часов выгружали... Но у нас с собой было. Нормально, говорю, все равно быстрей, чем поездом. Подсчитали — вроде бы не быстрее, вроде бы даже медленнее. Ничего, говорю, по буфетам походили, с людьми познакомились, на скамейке полежали. Наземные службы отстают, воздушные обгоняют, так что мы в их положение вошли, теперь им в наше войти, и нормально, Григорий!.. Отлично, Константин!
Посидели, отдохнули. Сейчас летим обратно. Правда, сели в Куйбышеве, потому что Казань не принимала, хотя нам надо в Харьков. Но у нас с собой было... Сейчас город посмотрим, нормально, Григорий! Отлично, Константин! Нам сказали, что стоянка шесть часов, через час предупредили, чтоб не уходили, через два часа вылетели. Не все, конечно... Те, кого предупредили... Но у нас с собой было... Поездом поедем, чего расстраиваться. Нормально, Григорий!.. Отлично, Константин!».
Для героев этой зарисовки водка была средством пережить советскую действительность. А для миллионов советских людей средством, которое «у нас с собой было», стали шутки Жванецкого. Они тоже ничего не меняли по сути, но помогали принимать то, что есть.
У Михаила Михайловича было несколько удивительных талантов. О мог «выхватить» абсурдное из жизни и выразить его несколькими тонкими словами:
«Консерватория, аспирантура, мошенничество, афера, суд, Сибирь.
Консерватория, частные уроки, еще одни частные уроки, зубные протезы, золото, мебель, суд, Сибирь.
Консерватория, концертмейстерство, торговый техникум, завпроизводством, икра, крабы, валюта, золото, суд, Сибирь.
Может, что-то в консерватории подправить?»
Лукавые и не всегда порядочные его образы одновременно оставались близкими и родными. Будь его персонажи хоть жулики, хоть алкоголики, хоть трусы и конформисты, хоть вороватые товароведы, хоть неудачники — Жванецкий умел изобразить человеческий абсурд без осуждения и бичевания, без смакования стыда и вины. Какой бы никчемной ни сложилась жизнь — для его лирического героя она всегда продолжалась: «Не переживать по поводу чепухи, а по более серьезным поводам — уже поздно».
Как и многие другие русские писатели из Одессы, от Бабеля до Ильфа и Петрова, Жванецкий привез в литературу удивительный южный мир, в котором люди могли ссориться и недолюбливать друг друга, обманывать и даже грабить, но всегда оставались друг другу своими. Этим раздраженным оптимизмом и одесским теплом он умел заразить зрителей, сидящих в зале и у телеэкранов, — зачастую таких же жуликов, алкоголиков, трусов, конформистов, неудачников и вороватых товароведов, какими были его герои. И им от этого становилось не так тошно жить. Нормально, Григорий!
Абсурдная эпоха закончилась и началась другая, не менее абсурдная. Жванецкий со своим портфелем оставался наблюдать и замечать, делиться юмором и теплом. Был удостоен почетного звания «Дежурного по стране» — передачу с этим названием он вел на канале «Россия 1» с 2002-го до до декабря 2019 года. Но всегда оставался прежде всего писателем Жванецким, гениально умевшим увидеть нелепое в нас и помочь нам это пережить.
«Если фамилия стала должностью, вакансия будет вечной», — шутил он еще недавно на одном из своих юбилейных концертов. К сожалению, больше заполнить эту вакансию некем.