Дневник домохозяйки и выживание в эмиграции: главные книжные новинки весны
Исабель Альенде «Ветер знает мое имя»
Издательство «Азбука-Аттикус», перевод с испанского Анастасии Миролюбовой и Бориса Ковалева
Признанный классик латиноамериканской литературы, чилийская писательница Исабель Альенде самым большим грехом современности считает равнодушие. Она не просто говорит об этом в романах («Инес души моей», «Дочь фортуны», «Виолета»): в 1996 году после смерти своей дочери Паолы писательница основала фонд Исабель Альенде, который помогает женщинам и детям в трудных жизненных ситуациях. Одной из подопечных фонда стала слепая девочка из Сальвадора, которую после незаконного въезда в США разлучили с матерью. Ее история стала основой для нового романа.
«Ветер знает мое имя» — попытка осмыслить жертвы, на которые готовы пойти родители ради спасения своих детей. И одновременно это восхищенное письмо всем детям, которые выживают в сложнейших ситуациях и не перестают мечтать. В Вене 1938 года после «Хрустальной ночи» мать Самуэля Адлера добивается места в «детском поезде», чтобы спасти сына от нацистского режима. Пятилетний мальчик со скрипкой в руках садится в вагон и отправляется в Англию. В 2019 году в Аризоне семилетняя Анита Диас и ее мать садятся на другой поезд и тайно пересекают границу Соединенных Штатов в поисках убежища. Их приезд совпадает с новой политикой разделения семей — и девочка оказывается одна. Судьбой Аниты проникается молодая сотрудница социальной службы Селена Дуран. Она пытается помочь детям вернуться к родителям (хотя ее жених давно считает, что пора бросить неблагодарную работу и заниматься своим домом) и обивает пороги крупных адвокатских бюро, чтобы найти волонтеров для защиты детей.
«Ветер знает мое имя» — правдивый и, увы, универсальный роман о вынужденной эмиграции, о потере близких, бездушности бюрократической машины. Альенде пишет не только об исторической вине и памяти, не только о том, как искать силы, чтобы справиться с одиночеством и тотальным равнодушием, но и о том, что веками находятся люди, которые не отворачиваются от чужой беды, не боятся и не сдаются.
Йенте Постюма «Люди без внутреннего сияния»
Издательство «Поляндрия.NoAge», перевод с нидерландского Ирины Лейк
Дебютный роман голландской писательницы и журналистки Йенты Постюмы, собранный из дюжины глав-осколков, производит оглушительное впечатление, хотя это тихий и сдержанный текст. Молодая женщина, которая рано осталась без матери, вспоминает разные моменты своей жизни, наблюдает за собой и отцом, пытается строить отношения и жить дальше. Ее отец — директор психиатрической клиники — своим пациентам с депрессией всегда советовал разделить жизнь на небольшие временные отрезки и ставить достижимые цели, чтобы создать ощущение хоть какого-то контроля над собственной жизнью. Когда его жена умерла, этот же совет он дал и дочери.
«Люди без внутреннего сияния» похожи на искусно собранный альбом с эскизами и фотографиями: героиня делится личными заметками, полудневниковыми записями-размышлениями — и они обезоруживают читателя. Йенте Постюма нашла очень точный, чуть отстраненный и вместе с тем исповедальный тон, который переводчица Ирина Лейк сохранила в русском тексте. Получился целительный рассказ о проживании утраты и о том, как люди, перенеся трагедию и горе, пытаются жить дальше. Несовершенные, опустошенные, лишенные опоры, они пытаются сохранить в себе то самое «внутреннее сияние» и ощущение жизни. «Пытаясь спасти себя, они смеются, — поясняет Ирина Лейк. — Смеются вопреки и из последних сил. Потому что только смех поможет справиться с болью и горем. Вы будете много смеяться, читая эту книгу, а потом обнаружите себя в слезах и с разбитым сердцем».
Зоя Богуславская «Халатная жизнь»
Издательство «КоЛибри»
Зое Борисовне Богуславской, писательнице, критику, создательнице Ассоциации женщин-писательниц в России и Международной ассоциации женщин-писательниц в Париже, вдове поэта Андрея Вознесенского в апреле прошлого года исполнилось 100 лет. В ее жизни длиною в век было много любви, творчества и свободы мысли. Воспоминания Зои Богуславской — мозаичная хроника культурной жизни Москвы за последние 80 лет, где есть место Высоцкому, Табакову, Любимову, Тарковскому, Окуджаве, Аксенову, Солженицыну, Битову и еще многим и многим из тех, кто определяет русскую культуру ХХ века. Эта книга собрана по хронологии и разделена на части («Зоя», «Андрей», «Жизнь вместе» и другие) ее сыном, Леонидом Богуславским. Она состоит из расшифровок рассказов Зои Борисовны, «которые она сначала называла диктовками, а потом придумала название «Вспышки», и «Вспышки» стали превращаться в фотокадры прошлого с комментариями из сегодняшнего дня».
Эта книга очень личная — в ней отчетливо слышны интонации Зои Богуславской, «всегда упрямые и свободные от стороннего влияния», как говорит ее сын. «Халатная жизнь» не просто воспоминания (хотя они и сами по себе ценны), но и размышление о прошлом из дня сегодняшнего. Важно, что это не единовременно написанная книга-биография, а живые записи разговоров с близким человеком. Богуславская «совершенно не боится, что с ней кто-то не согласится, — пишет в предисловии ее сын. — Скорее, она к этому и призывает — давайте спорить, давайте сражаться и отстаивать свои убеждения. Только при этом еще будем дружить и уважать друг друга». Название «Халатная жизнь» Зоя Борисовна предложила сама, и в конце книги ему есть объяснение — остроумное и точное.
Наоми Хирахара «Кларк и Дивижн»
Издательство Corpus, перевод с английского Эвелины Меленевской
Роман японской писательницы Наоми Хирахары «Кларк и Дивижн» позиционируется как детектив — на обложке значится «Лучший детективный роман года по версии The New York Times». На деле же это исторический и социальный роман, где детективная линия играет вспомогательную роль. «Кларк и Дивижн» — история двух сестер из семьи японских иммигрантов первого поколения Ито. Аки была очень близка со своей старшей сестрой Розой, упрямой, оптимистичной, во всем отстаивающей справедливость. В 1941 году, когда японцы разбомбили Перл-Харбор и США официально объявили войну Японии, семью Ито, как и тысячи других, живших в Америке японцев, выдворили в Манзанар — один из 10 концентрационных лагерей для интернированных, где во время Второй мировой содержалось более 120 000 американцев японского происхождения.
Активистке Розе первой удалось освободиться из поселения, уехать в Чикаго и устроиться на работу в кондитерскую. Семья должна была воссоединиться после войны, но когда они приехали в Чикаго, оказалось, что Роза погибла — упала под поезд на станции метро «Кларк и Дивижн». 20-летняя Аки не может смириться с гибелью старшей сестры, не верит в самоубийство и пытается понять, что произошло на самом деле.
«Кларк и Дивижн» — роман о том, что не очень принято обсуждать и вообще замечать в Америке: о жизни иммигрантов из Японии и их потомков до, во время и после Второй мировой войны. Для Наоми Хирахары, которая родилась, выросла в Калифорнии и сама относится ко второму поколению иммигрантов, как и ее героиня, это тема личная и важная. Хирахара 30 лет исследовала историю японской Америки, была редактором основной газеты японского сообщества в Калифорнии «Рафу Шимпо». Она выпустила несколько нонфикшен-книг, в том числе документальный сборник историй бывших интернированных «Жизнь после Манзанара» о лагерном и послевоенном опыте, так что знает, насколько прошлое и его замалчивание болезненно для японских американцев (о том же писала в романе «Когда император был богом» и говорила в интервью Forbes Woman писательница Джули Оцука).
В США роман «Кларк и Дивижн» получил премию Мэри Хиггинс Кларк, которая вручается Ассоциацией детективных писателей США. Но все-таки главное в этой истории отнюдь не расследование Аки, то буксующее, то вновь набирающее обороты, а история адаптации во враждебном мире: нравы послевоенного Чикаго, где японским иммигрантам нельзя собираться больше, чем по трое, сама Аки, которой важно определиться, насколько она американка, и другие молодые люди, ищущие свое место в мире, который исключал их из социальной жизни.
Ребекка Уэйт «Сочувствую, что вы так чувствуете»
Издательство «Фантом Пресс», перевод с английского Анастасии Наумовой
С одной стороны, это типичная жуткая в своей схематичности семейная драма о людях, которые годами живут под одной крышей, но совершенно не умеют друг с другом разговаривать. С другой — настоящий британский роман с той выверенной долей иронии, которая идеально уравновешивает сложность и горечь ежедневной трагедии. Достаточно сказать, что история о семейном отчуждении и тотальном непонимании начинается с нелепых похорон. Две сестры-двойняшки — тихая и вечно послушная Элис и бунтарка Ханна — и старший брат Майкл приезжают проститься с тетушкой, о которой их мать Селия старалась особо не рассказывать. Сама Селия в детстве росла в тени сестры, никогда не получала любви и не любила себя — и в таком же дефиците теплоты выросли ее дети.
Казалось бы, типичная семейная история, как у многих. Но Ребекка Уэйт показывает, как за фасадом обычной несчастливой жизни разыгрывается трагедия. Рассказывая о том, как по-разному члены одной семьи реагируют на одни и те же болевые точки, писательница все-таки приводит своих героев друг к другу. «Сочувствую, что вы так чувствуете» — убедительное напоминание о том, что можно сколько угодно бежать от себя и близких, но пока не найдешь в себе силы честно посмотреть в глаза тем, кто рядом, и все-таки подобрать слова для того, что на самом деле чувствуешь, ничего не получится.
Альба де Сеспедес «Запретная тетрадь»
Издательство «Лайвбук», перевод с итальянского Льва Каца
В издательстве «Лайвбук» в 2025 году вышла книга, написанная в 1952-м, и у нее, похоже, есть все шансы стать главным событием года для многих женщин. «Запретная тетрадь» — поразительный в своей эмоциональной свободе, абсолютно революционный для 1950-х (и не потерявший, увы, ни грамма своей актуальности) текст. Альба де Сеспедес — писательница, ставшая классиком итальянской литературы ХХ века, сценаристка Микеланджело Антониони, участница антифашистского Сопротивления.
Сюжетно «Запретная тетрадь» — это дневник 43-летней Валерии, которая однажды, повинуясь внутреннему порыву, кроме сигарет и газеты для мужа, купила себе толстую тетрадь, которую не показала никому из близких. Ей и самой это кажется странным: тетрадь и положить-то некуда, приходится прятать то в зимних вещах, то среди запасов круп — настолько жизнь Валерии на виду и подчинена интересам семьи. Когда она начинает записывать происходящее за день и свои размышления по этому поводу, себя обнаруживают и многочисленные уступки, и нереализованные стремления, и глубоко запрятанные обиды, и привычка задвигать собственные желания на последнее место. Честный разговор с собой показывает Валерии ее саму, лавирующую среди множества внутренних запретов. Она постепенно начинает осознавать себя не просто как жену и мать, а как все еще молодую женщину, которой хочется понимания, поддержки, а главное — личного пространства.
В Италии 1950-х, находившейся на перекрестке между патриархальными традициями и революционными идеями свободы и равенства, «Запретная тетрадь» Альбы де Сеспедес стала для многих женщин откровением и примером освобождающего письма. Сейчас книга считается шедевром итальянской литературы ХХ века. Мысли из «Запретной тетради» откликаются и сегодняшним читательницам — увы, мы все еще не можем сказать, что живем иначе. «Все женщины прячут черную тетрадь, запретный дневник. И всем следует уничтожить его», — пишет Валерия, а вот ее создательница, журналистка партизанского радио Альба де Сеспедес точно знала, что «Запретная тетрадь» должна быть опубликована. Чтобы каждая женщина была уверена, что не одинока в своих сомнениях и решениях.
Сесиль Берли «Обезглавленные: Трагическая история Марии-Антуанетты, мадам Дюбарри, мадам Ролан и Олимпии де Гуж»
Издательство «Азбука-Аттикус», перевод с французского Влады Магнус
Историк Сесиль Берли специализируется на ХVIII веке и Французской Революции, особо концентрируясь на женщинах и их роли в истории. Среди ее героинь — Маркиза де Помпадур, Жермен де Сталь, Екатерина II, Мария-Терезия Австрийская и другие. В книге «Обезглавленные» Берли, наследуя Плутарху с его «Сравнительными жизнеописаниями», рассказывает об аресте, суде, смертном приговоре и казни на гильотине четырех знаковых для истории Франции женщин. Свергнутая королева Франции и Наварры Мария-Антуанетта. Мастерица слова, жена и политическая муза министра внутренних дел Франции Манон Ролан. Философ, политик, писательница и драматург Олимпия де Гуж, которая выступала против террора, боролась за права женщин и имела наглость написать и распространять «Декларацию прав женщины и гражданки», которую мужи революции считали пасквилем. И, наконец, расточительная куртизанка мадам Дюбарри, последняя фаворитка Людовика XV, которая в глазах революционеров была воплощением выродившейся монархии. Каждая из них по-своему олицетворяла все, что так ненавидела революция, — прежде всего имела собственное мнение и была заметна в публичном поле.
В 1793 году теряющая силу французская революция «нуждалась в козлах отпущения, чтобы справиться со всеми трудностями и не дать себя уничтожить», объясняет Берли. В пяти частях («Арестованные», «Заключенные под стражу», «Судимые», «Приговоренные к смерти», «Обезглавленные») она сопоставляет задокументированные обстоятельства последних месяцев жизни своих героинь. При этом отмечает детали, которые редко волнуют историков-мужчин: отсутствие запасного белья, сложности с гигиеной, постоянный надзор и унижения со стороны охранников. При всей беспристрастности ученого, больше всего Берли восхищается мадам Ролан, которая шла на эшафот с достоинством и улыбкой и перед смертью сказала: «О дорогая Свобода! Если бы ты только знала, какие страшные преступления совершаются под твоим именем!»