Ислам, наследие Ататюрка и борьба с насилием: как турчанки заявляют о своих правах
Подпольное женское движение
Сегодня в Турции одно из сильнейших женских движений на Ближнем Востоке, считает гендерная исследовательница из Университета Гумбольдта Иджлял Айше Кючюккырджа. Кроме того, оно является одним из наиболее значимых социальных течений в самой стране. Это при том, что до 1908 года турецкие женщины не могли даже передвигаться по улицам без сопровождения мужчин или старших родственниц. Не были редкостью нападения на них в общественных местах. Женщины фактически были исключены из публичной жизни.
Однако в то время переживала расцвет женская публицистика. В период с 1868 по 1923 год на территории Османской империи издавалось более 40 женских журналов. Их авторы оспаривали идею биологической неполноценности женщин и доказывали, что неспособность реализовать себя связана с отсутствием доступа к образованию. Например, в 1886 году в Стамбуле начал выходить журнал Şükûfezâr («Цветущий сад»), каждый выпуск которого начинался с фразы: «Мы те, над кем смеются мужчины, говоря, что у нас длинные волосы, но короткий ум. Мы постараемся доказать обратное, не предпочитая мужественность женственности и женственность мужественности!»
Журналы способствовали тому, что женщины впервые начали собираться вместе для обсуждения гендерного неравенства в турецком обществе, пусть зачастую такие собрания приходилось проводить тайно.
Выдающаяся деятельница этого периода — писательница Фатма Алие (1862–1936), портрет которой недавно появился на новых банкнотах в 50 лир. Она была первой переводчицей и колумнисткой в истории Османской империи, которая рассказывала о жизни турецких мусульманок — можно считать ее пионером исламского феминизма.
Влияние ислама
Фатма Алие одной из первых заявила о том, что в Коране нет обоснований для низкого положения женщин в обществе и что именно мужские трактовки священного для мусульман писания оправдывают неравенство. В своих литературных произведениях Алие развивала тему отношений между мужчиной и женщиной в мусульманском обществе, опираясь в том числе на личный опыт — в первые годы брака муж запрещал ей читать, ей приходилось заниматься писательством и переводами тайно. В то же самое время родная сестра Фатмы Эмине Семие (1874–1944) вела борьбу за права женщин уже в политической сфере.
Женское движение, базирующееся на ценностях ислама, в чистом виде начало оформляться в 1960-е годы среди студенток-мусульманок. При этом они не называли себя феминистками, соблюдая дистанцию от тех, кто боролся за права женщин в западных странах. Исследовательница исламского феминизма и преподаватель НИУ ВШЭ СПб Анна Ильина в разговоре с Forbes Woman объясняет: «Западные специалисты на Ближнем Востоке зачастую демонстрировали «синдром белого спасителя» и дискурс про освобождение женщин от религиозного закрепощения. Именно поэтому у большей части турчанок-мусульманок этот термин мог вызывать отторжение».
Для турецкого общества исламская культура очень важна, поэтому «к феминизму относятся осторожнее, да и требования феминисток более сосредоточены не на равенстве мужчин и женщин, а на сходстве», — отмечает социолог Аднан Челик из Университета Сельджук.
Но по-настоящему исламский феминизм сформировался в 2000-е годы. Тогда феминистки-мусульманки начали создавать общественные организации и провели несколько крупных акций протестов. Главной причиной недовольства было негативное отношение государства к проявлениям религиозности, в частности запрет на ношение хиджаба в государственных учреждениях и университетах. Благодаря усилиям исламских активисток запрет удалось снять к 2010 году.
Современные мусульманки с феминистскими взглядами считают, что стереотипные представления о положении женщин в исламском обществе формируются адатом (то есть доисламскими традициями), а не шариатом (принципами исламского права). Это касается, например, права женщины самостоятельно инициировать развод или сохранять девичью фамилию при вступлении в брак.
Исламское женское движение сосуществует в Турции с секулярным феминизмом, но расходится с ним по некоторым вопросам. Например, религиозные феминистки считают, что женщина вольна носить платок и чтить религиозные догмы, если это ее выбор, а светские считают покрытую голову проявлением несвободы. Впрочем, когда в 2012 году в Турции начал выходить модный журнал Âlâ («Великолепная»), рассказывающий о жизни современных мусульманок, издание вызвало критику со стороны консервативной части общества — к примеру, находящийся в изгнании турецкий писатель и религиозный деятель Фетхуллах Гюлен упрекал журнал в том, что он предает глубокие ценности ислама ради поверхностности и блеска.
Целевая аудитория журнала — традиционный электорат президента Реджепа Эрдогана, представляющий собой новый средний класс страны. Революционность Âlâ в том, что это издание не адаптировало западные ролевые модели для турецких женщин, а сместило фокус на локальных лидеров мнений и выдающиеся женские фигуры. По мнению филолога Рейхан Шахин, известной также как рэперша Lady Bitch Ray, современные мусульманки пытаются показывать свою «двойную принадлежность» — как к традициям, так и к современным веяниям.
Такую двойственность можно проследить и в самой истории Турции.
Рядом с Европой
Турецкие женщины вышли на рынок труда еще во время Первой мировой войны, когда почти 3 млн турецких мужчин были призваны на службу в армию. Тогда женщины были заняты главным образом в сферах государственной службы и здравоохранения. Но по-настоящему тектонические сдвиги в этой сфере начались с приходом к власти Мустафы Кемаля Ататюрка. Образование в 1923 году Турецкой Республики и ликвидация исламского халифата положили начало реформам. Государство из монархического и религиозного трансформировалось в республиканское и секулярное. Женщины получили право голосовать — сперва на локальном (1930), а затем и на общенациональном (1934) уровне, а также избираться в местные и центральные органы власти. Наравне с мужчинами они теперь имели возможность инициировать развод.
Впрочем, как считает гендерная исследовательница из Университета Гумбольдта Хандан Чалайан, эмансипация женщин во многом была лишь «витриной» новой республики. Например, образованная как раз тогда Народная женская партия во главе с Незихе Мухиддин даже не была допущена к выборам. Исследовательница Япрак Зихниоглу в своей книге «Революция без женщин» о событиях 1923 года показывает, что женщины были вовлечены в процесс социальных преобразований лишь номинально.
Некоторые историки полагают, что Ататюрк своими реформами перехватил инициативу у бурно развивающегося женского движения с целью его контроля и усмирения. «Его главной целью, как это часто бывает с политиками-автократами, было превращение любой потенциальной угрозы своей власти в ее ревизионистского сообщника», — говорит турецкая журналистка Селин Уурташ, специализирующаяся на истории турецкого феминизма.
Ширин Текели (1944–2017), одна из наиболее значимых фигур в истории турецкого феминизма, говорила, что применительно к периоду с 1935 по 1975 год в принципе нельзя говорить о полноценном развитии женского движения в Турции. Официальный нарратив о том, что турецкие женщины «в правах обогнали женщин Европы», прикрывал их превращение в «молчаливое большинство». В то время как одни получали высшее образование, строили карьеры и стали «витриной» республики, другие — большая часть — занимались преимущественно неоплачиваемым домашним трудом.
Женское движение стало независимым в 1990-е. Некоторые эксперты, в частности известная турецкая активистка и адвокат Джанан Арын, называют этот период «свежим ветром» в истории борьбы турецких женщин за их права. Это может быть связано в том числе с тем, что в 1987 году Турция подала заявку на вступление в Европейский союз. Хотя многолетние переговоры об этом до сих пор не увенчались успехом, они в немалой степени оказали влияние на принятие в 1990-е годы целого ряда мер по защите прав женщин в этой стране.
Например, в 1995 году в стране был основан первый фонд-приют Mor Çatı («Лиловый дом») для женщин и детей, которые подвергались домашнему насилию. Перед его открытием создательницы посещали шелтеры в Германии и Швейцарии. А в 1998 году был принят закон «О защите семьи», согласно которому дети и женщины, подвергшиеся домашнему насилию, могли самостоятельно обращаться с жалобами в правоохранительные органы.
В том же году создательницы Mor Çatı основали объединение Kader, которое ставило своей целью увеличение количества женщин в турецкой политике. Оно особенно заметно в последние годы. На закончившихся разгромно для правящей партии Реджепа Тайипа Эрдогана муниципальных выборах в конце марта 2024 года женщины стали главами 11 крупных регионов (из 81) и 61 района (из 922). Среди них — представительницы самых разных сфер, от врачей и учителей до бывших судей.
Некоторые эксперты называют это «тихой революцией женщин». Хотя большинство подобных постов занимают мужчины, это рекордный показатель: еще пять лет назад, на муниципальных выборах 2019 года женщины были избраны лишь в пяти населенных пунктах. Хотя есть в турецкой женской политике и свои долгожители — Ёзлем Черчиоглу вот уже 15 лет руководит провинцией Айдын на западе Турции, в состав которой входят 17 районов.
Новые вызовы
В июле 2016 года в Турции произошла попытка государственного переворота. Это событие не могло не повлиять на внутреннюю политику президента Эрдогана. Помимо множества судебных процессов против инициаторов и активных участников переворота, началась мощная кампания по борьбе с иностранными организациями. Ужесточился государственный контроль за НКО, в том числе и теми, которые занимались продвижением идей гендерного равенства и поддержкой женщин. Как отмечает адвокат и активистка Джанан Арын, это привело к превращению турецкого женского движения в главную оппозиционную группу в стране (чем напоминает феминисток Латинской Америки).
За четыре года до этого Турция стала первой страной, ратифицировавшей Стамбульскую конвенцию Совета Европы о предотвращении и борьбе с насилием в отношении женщин и домашним насилием. Иронично, что она же первой заявила о выходе из этой конвенции в 2021-м. Официальные представители турецкой стороны объясняли решение «подменой сути конвенции», в частности попытками некоторых заинтересованных групп нормализации гомосексуальных отношений в стране («международное движение ЛГБТ» признано в России экстремистской организацией и запрещено).
Адвокат и активистка Джанан Арын считает, что этим решением администрация президента Эрдогана готовила себе почву перед президентским выборами 2023 года, стараясь переманить на свою сторону консервативную часть общества. «Даже женщины в рядах ПСР (Партии справедливости и развития Эрдогана. — Forbes Woman) были против выхода из этого соглашения», — утверждает она.
Одно из главных последствий этого решения для жительниц Турции — невозможность в суде ссылаться на европейские правовые нормы в сфере защиты прав женщин.
Гендерная исследовательница Хандан Чалайан считает, что Турецкая Республика, все чаще ссылающаяся на религиозные нормы и правила при проведении государственной политики, в последнее время становится все более авторитарной, а это, по ее словам, «бьет» в первую очередь по женской части общества. «Сегодня турецкие женщины борются не за то, чтобы получить больше прав, а за то, чтобы не потерять уже завоеванные», — вторит адвокат Джанан Арын.
Неутешительной в этом отношении выглядит и статистика случаев смерти женщин от домашнего насилия. Так, в 2023 году, согласно данным местных активистов, от рук родственников или партнеров погибло свыше 400 женщин. За первые пять месяцев 2024 года зарегистрировано уже более 240 случаев гибели женщин от насилия — количество таких смертей растет год от года. Данные могут быть заниженными: официальная статистика домашнего насилия не ведется, случаи зачастую фиксируются активистами по открытым источникам.
О стагнации процесса расширения прав женщин красноречиво говорят и данные Глобального отчета о гендерном разрыве, публикуемого Всемирным экономическим форумом. Согласно ему, за последние пять лет (с 2020 года) Турция поднялась со 130-го на 127-е место (то падая до 133-го, то поднимаясь до 124-го) — а всего их 146, на последнем Судан. Из тех показателей, по которым считается этот рейтинг, лучше всего дела у страны обстоят с уровнем образования женщин, хуже — с уровнем их вовлеченности в экономическую деятельность.
На этом фоне то ли фундаментальной работой на далекую перспективу, то ли насмешкой выглядит недавняя новость о том, что Министерство семьи и социальных служб Турции планирует принять меры по очистке турецкого языка от слов, имеющих сексистское значение. Предполагается, что в рамках этого проекта специалисты будут исследовать народные сказки, пословицы и поговорки и составлять особые списки «сексистских выражений» в них.