Шесть лет за оправдание терроризма: как развивалось дело против Беркович и Петрийчук

4 мая 2023 года к режиссерке Жене Беркович пришли с обыском. В тот же день в московском аэропорту «Внуково» задержали драматурга Светлану Петрийчук, по чьей пьесе Беркович поставила спектакль «Финист Ясный Сокол», который рассказывает истории примкнувших к исламистам женщин. Против Беркович и Петрийчук (включены Росфинмониторингом в перечень причастных к экстремизму и терроризму) завели уголовное дело об оправдании терроризма, прокурор запросила шесть лет колонии. 

Спектакль «Финист Ясный Сокол» Беркович поставила в 2020 году с независимой театральной группой «Дочери СОСО» по пьесе Светланы Петрийчук, которую впервые прочла на Володинском фестивале в Санкт-Петербурге. За основу для своего произведения Петрийчук взяла реальные протоколы допросов завербованных россиянок, решивших выйти замуж и уехать к радикальным исламистам в Сирию. В 2022 году спектакль был номинирован на премию «Золотая маска» в четырех номинациях (в том числе за режиссуру), в двух из которых победил — премию получили Светлана Петрийчук за лучшую драматургию и художник по костюмам Ксения Сорокина. В тот год премия проходила при поддержке Правительства Москвы и Министерства культуры России. 

Несмотря на это, Женя Беркович и Светлана Петрийчук стали сначала свидетелями, а потом (уже к концу дня) подозреваемыми в «публичном оправдании терроризма с использованием средств массовой информации» (статья 205.2 УК РФ). Максимальное наказание по этой статье составляет штраф в размере до 1 млн рублей или лишение свободы до семи лет. Forbes Woman вспоминает хронологию «театрального дела» и рассказывает, что говорили свидетели до того, как заседания перевели в закрытый режим.

Арест 

На следующий день после задержания, 5 мая, прошел суд по избранию меры пресечения. Адвокат Жени Беркович Ксения Карпинская, защищавшая театрального продюсера Алексея Малобродского в деле «Седьмой студии», рассказала, что дело возбудили из-за публикации читки пьесы «Финист Ясный Сокол» на YouTube. 

Адвокаты просили назначить Беркович домашний арест или отпустить под залог, потому что у нее двое детей с заболеваниями (одна дочь на тот момент была несовершеннолетней). За Беркович и Петрийчук поручились Константин Райкин, Олег Меньшиков, Вениамин Смехов, Дмитрий Муратов (признан иноагентом), Ксения Собчак, Нюта Федермессер и другие общественные деятели. 

Однако суд постановил, что обвиняемые могут скрыться от следствия, «опасаясь наказания в виде лишения свободы на длительный срок», а также «продолжить заниматься преступной деятельностью, склонить свидетелей к изменению показаний». 

Беркович и Петрийчук отправили в СИЗО №6 в Печатниках до 4 июля, однако арест постоянно продлевали, а следствие никак не развивалось. Единственный раз Беркович покинула изолятор 25 ноября 2023 года: ее вывезли в Санкт-Петербург на похороны бабушки, писательницы и правозащитницы Нины Катерли, которая умерла 20 ноября. Чтобы добиться разрешения на участие режиссерки в прощании, деятели культуры направили уполномоченной по правам человека Татьяне Москальковой письмо с просьбой «проявить милосердие» и способствовать изменению меры пресечения Беркович. Среди подписавших письмо — Евгений Миронов, Чулпан Хаматова, Константин Райкин, Ксения Раппопорт, Данила Козловский, Иван Ургант и другие. 

Беркович назвала ту поездку пыткой, потому что ей пришлось провести в автозаке без отопления, теплых вещей, еды (за исключением одной банки консервов) и воды 25 часов. По словам режиссерки, ни стоять, ни сидеть, ни спать там было невозможно, а в туалет ее за сутки выпустили всего дважды. 

В общей сложности Женя Беркович и Светлана Петрийчук провели в СИЗО больше 14 месяцев. Беркович писала в письме, как переживают дети ее арест: «Таких детей, которым мамы не могут позвонить из тюрьмы, мои девочки видели в детдомах тысячи. Детей, чьи мамы сидят. Как правило, они не возвращаются в жизнь детей. «Мама в тюрьме» для ребенка с сиротским опытом — это почти то же самое, что «мама умерла». Я пишу им письма, рисую ерунду, даю какие-то глупые задания и квесты. У нас лучшая в мире семья — мой муж Коля, друзья, няня. Они, если честно, со многим справляются куда лучше, чем я. Но они не мама». 

Экспертиза

По словам адвоката Ксении Карпинской, изначально единственным документом в материалах дела, который мог указывать на возможность совершения преступления, была «комплексная деструктологическая экспертиза», подготовленная директором Центра лингвистической экспертизы Московского государственного лингвистического университета (МГЛУ) Галиной Хизриевой и руководителем «лаборатории деструктологии» МГЛУ Романом Силантьевым. Как отмечала адвокат Юлия Кузнецова (представляет интересы Петрийчук), документ датирован 3 мая — то есть, его подготовили буквально за сутки до ареста обвиняемых. 

Посмотрев видеозапись читки пьесы, эксперты нашли в ней не только идеологию ИГИЛ (запрещенная на территории РФ террористическая организация) и деструктивной субкультуры русских жен террористов, но и идеологию радикального феминизма, а также борьбы с андроцентричным общественным укладом России.

Силантьев — религиовед, профессор МГЛУ, регулярно выступающий с заявлениями по поводу опасности радикального ислама. В 2018 году он сообщил о создании им новой науки — деструктологии — и уже в 2020-м выпустил по ней учебник. Основанная и возглавляемая им «лаборатория деструктологии» работает в МГЛУ с 2019 года. В ее описании говорится, что она изучает «экстремистские и террористические организации, психокульты и нерелигиозные секты», а также проводит лингвистические экспертизы для правоохранительных органов. Однако, по словам Ксении Карпинской, МГЛУ «не имеет лицензии как государственное экспертное учреждение и не может проводить такие экспертизы». 

Адвокат Светланы Петрийчук Сергей Бадамшин обратился по этому поводу в Российский федеральный центр судебной экспертизы (РФЦСЭ) при Минюсте. В официальном ответе говорилось, что осуществлять экспертизу по делам, связанным с терроризмом, может только само ведомство, а деструктология — не наука: «Такая [комплексная деструктологическая] экспертиза как вид (род) не существует и не может быть включена в Перечень [судебных экспертиз] по следующим причинам. Деструктология не является наукой, а также какой-либо областью техники, искусства или ремесла, а только такие понимаются законодательством Российской Федерации под специальными знаниями».

Поэтому осенью 2023 года следствие заказало повторную экспертизу — об этом стало известно 9 января 2024 года, когда в ходе очередного заседания в Замоскворецком суде защита получила текст документа. «А знаете какие выводы? О том, что исламская идеология — это равно терроризму. А надеть платок и никаб и совершить мусульманский брак — это подтверждает, что терроризм был совершен. Если вы с этим ознакомитесь, то у нас тогда полстраны террористов, которые исповедуют ислам, получается», — пересказывала Карпинская выводы экспертизы.

Ее автором стала эксперт УФСБ по Свердловской области Светлана Молчанова, филолог по образованию. Как пишет «Коммерсантъ», она неоднократно готовила экспертизы по «экстремистским» делам, в частности, по делу 23-летней мусульманки Эльвиры Султанахметовой, которая в соцсетях назвала празднование Нового года «гнусным язычеством», была признана виновной в «возбуждении ненависти либо вражды по признакам отношения к религии» (статья 282 УК РФ) и приговорена к 120 часам обязательных работ. 

По мнению эксперта Молчановой, ради оправдания терроризма Светлана Петрийчук и Евгения Беркович «используют различные способы убеждения» зрителей и читателей пьесы: идеализируют джихад, создают романтический образ Финиста-террориста и на контрасте с ним «однозначно негативно характеризуют русских мужчин». По мнению Молчановой, собирательная героиня пьесы, Марьюшка, осознает, что ее возлюбленный — участник экстремистского сообщества, но не отказывается от своего намерения присоединиться к нему, а после — не раскаивается. При этом эксперт утверждает, что шариатский брак сам по себе исключает возможность для женщины возвращения «в русло традиционной семейной жизни».

Процесс и свидетели

15 апреля Росфинмониторинг внес Беркович и Петрийчук в перечень физических лиц и организаций, в отношении которых имеются сведения об их причастности к экстремистской деятельности или терроризму. Позже, 19 апреля, стало известно, что уголовное дело об оправдании терроризма против них направлено в военный суд — по закону именно он уполномочен рассматривать уголовные дела по связанным с терроризмом статьям. 

До начала рассмотрения дела по существу Петрийчук и Беркович провели под арестом год. 20 мая 2024 года во Втором Западном окружном военном суде в Москве прошло первое заседание. На нем сторона обвинения заявила, что Светлана Петрийчук, «разделяя крайне агрессивные идеологии ислама, сформировав для себя положительное мнение» об ИГИЛ, написала пьесу «с признаками оправдания терроризма», а потом обратилась к «неустановленному лицу», чтобы распространить ее через сайт независимого фестиваля «Любимовка». У прочитавшей пьесу Беркович же, согласно позиции обвинения, возник преступный умысел, и она вступила с Петрийчук в сговор, и вместе они «разработали план совершения запланированного преступления, распределив между собой преступные роли», заявила прокурор Екатерина Денисова в ходе заседания. Под «планом» Денисова подразумевала то, что Беркович и Петрийчук решили поставить пьесу на разных площадках. «Преступная роль» Светланы Петрийчук, по мнению гособвинителя, заключалась в предоставлении текста и контроле за постановкой, а Жени Беркович — в кастинге, поиске площадок для репетиций и их контроле, постановке и проведении спектакля, распространении публикаций о пьесе. 

Беркович отвергла обвинения: «Я испытываю уважение к религии ислама, к террористам я не испытываю ничего, кроме осуждения и отвращения. Не существует религиозная мусульманская женщина в природе, которая бы не соблюдала правил в ношении одежды, еды и образа жизни, — я никогда не носила хиджаб. Я состою в светском браке с нерелигиозным мужчиной. Я ем свинину, фотографируюсь на пляже. Когда я переехала в Москву, поступила в театральный институт, я вела совершенно прозрачную жизнь. Невозможно при всем вышесказанном быть исламисткой». 

Беркович замечала, что следователи ни разу не поинтересовались ее религиозными убеждениями. «Я уверена, что эта формулировка появилась в материалах дела только потому, что следствие не нашло никаких иных доказательств. <…> Я поставила спектакль с целью профилактики терроризма. Он таким и получился», — сказала она. 

Светлана Петрийчук также отвергла обвинения и заявила: «Наверное, исламские радикалы вряд ли пользовались бы театром [для оправдания терроризма]. Потому что вроде бы они искусство запрещают. Я тоже не признаю себя виновной. Целью пьесы было не оправдать запрещенную в Российской Федерации организацию, а предупредить подобные ситуации. Виновной себя не признаю». 

Ксения Карпинская отметила, что «в ходе обыска не было изъято никакой литературы и никаких предметов, имеющих отношение к исламу».

В ходе первых заседаний были заслушаны и зачитаны показания актрис театральной труппы «Дочери СОСО» (они играли в спектакле), бывшего директора пространства «Внутри» (на этой площадке шел «Финист Ясный Сокол») Александра Андриевича, драматурга Олжаса Жанайдарова, режиссера Амины Миндияровой (она консультировала создателей спектакля по вопросам исламской культуры), театроведа Николая Песочинского (был в жюри премии «Золотая маска»), актеров Вениамина Смехова и Ксении Раппопорт и других свидетелей. Большинство из них выражали мнение, что спектакль не оправдывает терроризм, а напротив, предостерегает женщин от совершения опасных поступков. 

Например, актриса Юлия Витковская так сформулировала главную мысль спектакля: «Надо быть очень бдительным и осторожным, когда знакомишься в интернете. Надо всегда обращаться за помощью, не бояться, чтобы тебя потом не осудили и не дали огромные сроки». Актер Вениамин Смехов заявил, что не увидел в спектакле ни оправдания терроризма, ни оскорбления русских мужчин: «Жуткие обстоятельства, из-за которых мы здесь сейчас собрались, не соответствуют истине. <...> Спектакль — предупреждение об опасности терроризма».

Амина Миндиярова отметила, что «она отправляла данный текст имамам, которые также не усмотрели факта оскорбления чувств верующих и иных ошибок, а высшие слои духовенства посещали спектакль «Финист Ясный Сокол», оставляли положительные отзывы и называли его наглядным пособием об опасности терроризма и экстремизма».

23 мая на суде выступил актер и режиссер Нижегородского экспериментального театра NEXT Владимир Карпук. В октябре 2022 года он опубликовал в соцсетях пост, в котором обвинял спектакль «Финист Ясный Сокол» в «деструктивности», после чего его показ на фестивале «Театральная стрелка» в Нижнем Новгороде был отменен. Он не привел конкретных примеров деструктивности, но объяснил свою позицию так: «У нас патриархат, мужчина во главе. У меня в семье так. Евгения себя называет режиссеркой. У нас все-таки в дипломе называется режиссер. Эти все «фемитивы» — это все деструктивно. Подмена понятий происходит», — цитирует Карпука издание «Театръ». 

Другой свидетель, которому спектакль не понравился, давал показания 10 июня под псевдонимом «Никита». Его допросили дистанционно с помощью технологии изменения голоса: «Никита» все еще работает в театральной сфере и боится за свою репутацию. Он заявил, что был на читке пьесы на фестивале «Любимовка» в 2019 году, а потом пришел на постановку в театр, где записал ее на видео, с которым весной 2023 года обратился в полицию. Побудили его это сделать беседы с другом-мусульманином: согласно показаниям «Никиты», он обсуждал с ним пьесу и решил снять ее, чтобы показать ему. Вскоре тот самый друг заверил его, что обратиться в полицию с записью будет «правильным решением». По мнению «Никиты», из спектакля следует, что в том, что женщины выходят замуж за террористов, «виноваты российские институты государства и общества». А кроме того, утверждает свидетель, героини разочаровываются в содеянном лишь потому, что их мужья оказались недостаточно заботливыми, — «а если бы они оказались любящими, то они [девушки] с удовольствием участвовали бы в терроризме». 

Спустя три дня, 13 июня, суд закрыл процесс по делу Беркович и Петрийчук от прессы и слушателей, сославшись на ходатайство стороны обвинения, которая заявила, что одному из свидетелей поступили угрозы после допроса в суде. Сторона защиты в ответ на это заявила, что закрытие заседаний нарушает принцип состязательности сторон и никаких угроз в представленных документах нет. 

8 июля прошло последнее заседание по делу Беркович и Петрийчук. Режиссерка и драматург выступили с последним словом. Суд приговорил обеих к шести годам колонии.