«Мой дорогой пока еще муж»: как признавались в любви Симона де Бовуар и Анна Франк
Мэри Уолстонкрафт — Вильяму Годвину: как философ философу
Я запру всю свою доброту — но тонкая неуловимая сущность может просочиться при ходьбе — ты не знаешь, сколько нежности к тебе может вырваться в сладострастном вздохе, если воздух, как это часто бывает, даст приятное движение ощущениям, которые копились в моем сердце, когда я читала сегодня утром, время от времени напоминая себе, что написавший любит меня.
(1796)
Мэри Уолстонкрафт долгое время была известна только как мать писательницы Мэри Шелли, но сегодня она считается одной из ключевых фигур в становлении феминизма. Она писала романы, путевые заметки, а самый известный ее труд — трактат «В защиту прав женщины» (1792). Уолстонкрафт заявляла: женщины не уступают мужчинам по своей природе, а если они и кажутся менее развитыми и способными, то потому, что лишены равного с мужчинами воспитания и образования.
Уолстонкрафт в юности работала компаньонкой, учительницей и гувернанткой, открыла вместе с сестрами школу для девочек. В 1787 году она начала зарабатывать переводами и литературной критикой. Через своего издателя писательница и познакомилась с философом-анархистом Уильямом Годвином — и с первого взгляда его невзлюбила.
После того как Уолстонкрафт предложила некоему женатому мужчине открытый брак, но встретила отказ, ей пришлось уехать из страны, чтобы избежать скандала. Она оказалась во Франции, стала свидетельницей революции и, хотя поначалу считала, что это уникальный исторический шанс для народа обрести свободу, позже разочаровалась, увидев, во что страну превратил якобинский террор. Многие из ее друзей были казнены, саму Уолстонкрафт спас любовник-американец — он заявил, что они женаты, и в глазах французских властей она стала гражданкой Америки. Впрочем, вскоре он бросил Мэри с новорожденной дочерью. Несмотря на все потрясения, она в те годы завершила объемный труд «Исторический и моральный взгляд на Французскую революцию», в котором в том числе уделила внимание исторической роли женщин — от королевы Марии-Антуанетты (в ней Уолстонкрафт видела порочный продукт аристократического воспитания) до тех парижанок, которые своим походом на Версаль заставили королевскую семью бежать из дворца.
Возвратившись в Англию, писательница пыталась вернуть любовника, а потерпев неудачу, чуть было не покончила с собой. Но постепенно смирилась, снова занялась публицистикой, восстановила прежние связи и сблизилась со старым знакомым Годвином. Их переписка переросла в страстный роман. Они продолжали обмениваться любовными письмами даже после свадьбы: чтобы сохранить независимость, Мэри сняла себе отдельную квартиру.
Когда Годвин и Уолстонкрафт поженились в 1797 году, от них отвернулись многие друзья. Консервативно настроенные пришли в ужас оттого, что, оказывается, Мэри до этого не была замужем, как считалось (а значит, состояла в порочной связи). А прогрессивные, напротив, сочли, что Годвин предал собственные идеалы, ведь сам он в своих трудах критиковал институт брака. Тем не менее супруги были счастливы вдвоем. К сожалению, счастье было недолгим: в том же году Мэри умерла от родильной горячки, произведя на свет вторую дочь.
Убитый горем Годвин написал о ней мемуары, но тем самым невольно уничтожил репутацию покойной жены. Он честно рассказал о ее любовных связях и внебрачной дочери, поскольку сам считал это просто деталями биографии выдающейся женщины, — однако общество конца XVIII века не смогло принять подобного. На долгие годы о Мэри Уолстонкрафт забыли.
Кэтрин Мэнсфилд — Джону Марри: мужу и коллеге
Джек, не могу скрывать, что я чувствую сегодня. Я проснулась с тобой в моей груди и на моих губах. Джек, сегодня я ужасно люблю тебя. Весь мир исчез. Есть только ты. Я хожу, одеваюсь, ем, пишу, но все это время я дышу тобой.
(1915)
Кэтрин Мэнсфилд (1888–1923) — новозеландская писательница и критик, важная фигура в литературе модернизма. В 1903 году она приехала в Лондон, чтобы учиться в Королевском колледже, собиралась стать профессиональной виолончелисткой, но, начав сотрудничать со студенческой газетой, оставила музыку. По окончании учебы ненадолго вернулась в Новую Зеландию, но в 1908 году окончательно уехала в Европу, где кипела литературная жизнь.
Мэнсфилд вела богемный образ жизни, заводила многочисленные романы, в 1909-м вышла замуж за учителя пения Джорджа Боудена на 11 лет старше ее и бросила его тем же вечером.
В следующем году она отправила рассказ в новый авангардный журнал Rythm. Его отверг редактор Джон Миддлтон Марри. Их знакомство переросло в совместную работу — и отношения, которые были то страстными, то скорее дружескими, то исключительно профессиональными. Они расставались и сходились снова, работали, чтобы выплатить долги (издатель журнала сбежал с деньгами редакции), и искали врачей для Кэтрин — в 1917 году ей диагностировали туберкулез. В 1919-м она развелась с Боуденом и вышла замуж за Марри, а через две недели они разошлись, чтобы позже снова съехаться.
В 1923 году Кэтрин Мэнсфилд умерла в результате легочного кровотечения. Ее муж забыл оплатить похороны, так что поначалу ее захоронили в могиле для неимущих. Позже прах перенесли. Марри отредактировал и опубликовал рассказы, оставшиеся после нее, — последние годы стали для писательницы самыми продуктивными.
Роза Люксембург — Лео Йогихесу: о любви и революционной борьбе
Любимый, мое единственное сокровище!
Вот я в своем отеле, сижу перед столом и пытаюсь работать над прокламацией. Дёдю, мой родной! Мне не хочется работать! Голова раскалывается, улица гремит страшным шумом, комната ужасна... Я не выдерживаю! Я хочу вернуться к тебе! <...>
Дёдю! Будет ли когда-нибудь этому конец? Я начинаю терять терпение, и дело не в работе, а в тебе! Почему ты не приехал сюда! Если бы я могла сейчас поцеловать твои сладкие уста, я бы не боялась никакой работы. Детка, сегодня у Варских во время обсуждения прокламации я почувствовала такую усталость в душе и такую тоску по тебе, что чуть не закричала. Я боюсь, что старый демон — тот, что из Женевы и Берна, — набросится на меня в одну из этих ночей и приведет меня прямо к Восточному вокзалу, к Дёде, к моему Дёде, к моему Чуче, к моему миру, ко всей моей жизни!
Чтобы подбодрить себя, я воображаю, что еду к тебе; прощаюсь с Варскими, гудит паровоз, поезд тронулся, и я уезжаю. Боже мой, у меня такое чувство, будто вся Альпийская горная цепь отрезала меня от тебя. Дёдю, когда поезд подъедет к Цюриху, ты будешь меня ждать, а я вылезу из поезда и помчусь ко входу, где ты будешь стоять в толпе. Но ты не должен бежать ко мне, я побегу к тебе!
Мы не бросимся целоваться или что-нибудь такое, это все испортит, и ничего не скажем. Мы быстро пойдем домой, глядя друг на друга — ты знаешь как — и улыбаясь друг другу. Дома мы сядем на диван и обнимемся, и я расплачусь так же, как и сейчас.
Дёдю, я не могу дождаться! Я хочу этого сейчас! Мой золотой, я больше не могу. Что еще хуже, боясь обыска, я уничтожила твои письма, и мне нечем утешиться. Дёдюшка, позволь мне поцеловать твои сладкие губы и кончик носа! Можно прикоснуться к нему мизинцем? Ты больше не будешь выгонять кота из комнаты? Обещаешь?
У тебя ужасный польский, ты это знаешь? Вот подожди, твоя жена преподаст тебе урок!
Ты, наверное, рассердишься — во всем письме ни слова о делах. Ну тогда, чтобы тебе полегчало, вот что: мне очень нравится твоя прокламация, если не считать нескольких коротких фраз. Если тот агент под прикрытием действительно находится в Цюрихе, постарайся поймать его и вытрясти из него тот злосчастный номер «Рабочего дела». Это должно быть несложно. <...>
(1894)
Еще учась в школе, Розалия Люксембург присоединилась к польскому революционному подполью. Когда подполье разгромили, она бежала в Швейцарию и поступила в Цюрихский университет, где изучала философию, историю, экономику. В 1897 году она защитила диссертацию «Промышленное развитие Польши» и стала одной из первых женщин — обладательниц докторской степени в области права.
В Цюрихском университете она познакомилась с Лео Йогихесом, марксистом из Вильно, который, как и Роза, бежал из Российской империи от ареста. Вместе с ним она основала газету Sprawa Robotnicza («Дело рабочих»), а затем партию «Социал-демократия Королевства Польского и Литвы» (СДКПиЛ). Именно его она называет в письме прозвищами Дёдя и Чуча.
В 1905 году Люксембург вернулась в Польшу, где шли забастовки и антиправительственные протесты, крупнейшим из которых стало Лодзинское вооруженное восстание. Вместе с Йогихесом они вели агитацию, писали статьи для партийной газеты Czerwony Sztandar («Красное знамя»). Революция была подавлена, а Люксембург и Йогихес были арестованы. Оба разными путями смогли бежать и уехать в Германию, но в 1907-м расстались. В том же году у Розы Люксембург начался роман с сыном ее подруги Клары Цеткин Константином.
Она преподавала в партийной школе Социал-демократической партии Германии. Накануне и во время Первой мировой вела антивоенную агитацию, за что была неоднократно арестована. Писала о революции, но критиковала большевиков. Стала соучредительницей Германской коммунистической партии и вскоре была убита.
Анна Франк — о Петере ван Пелсе: любовь посреди ужаса войны
А Петер и вправду милый. Когда же я ему решусь это сказать? Только если буду уверена, что я тоже ему нравлюсь. Хотя я не котенок, которого можно схватить без перчаток, и он это прекрасно знает. Он любит бывать один, и вообще, я понятия не имею, что он думает обо мне. В любом случае мы сейчас узнали друг друга получше, и надеюсь, что еще что-то произойдет. И может быть, скорее, чем кажется! Несколько раз в день я встречаю его полный понимания взгляд, подмигиваю ему, и мы оба рады. Глупо судить о его чувствах, но почему-то я уверена, что наши мысли совпадают.
(1944)
Анна Франк — автор дневника, который стал одним из самых известных свидетельств о преступлениях нацизма. Во время немецкой оккупации Нидерландов она, будучи еврейкой, вместе с семьей была вынуждена скрываться — жить в потайной каморке в офисном здании, где находилось рабочее место ее отца, бизнесмена Отто Франка. Он подарил дочери на 13-й день рождения толстую тетрадь, и Анна начала вести дневник, записывая подробности жизни в убежище, свои мысли и чувства.
В убежище жили восемь человек — две семьи: Франки и ван Пелсы. 15-летний Петер ван Пелс поначалу был замкнутым и мочаливым (что еще не самое плохое: взрослые, писала Анна в дневнике, постоянно конфликтовали). Но постепенно молодые люди сблизились, причем инициативу проявила Анна. У Петера в убежище была отдельная комнатушка — в ней они могли проводить время вдвоем.
Живя рядом с Петером, Анна не адресовала к нему писем, — зато написала о своих чувствах в дневнике. Петер ван Пелс фигурирует в нем под псевдонимом Петер ван Даан.
В августе 1944 года все восемь жителей убежища были арестованы гестапо. В феврале или марте 1945-го (точные даты неизвестны) Анна и ее сестра Марго почти одновременно умерли от тифа в концлагере Берген-Бельзен. Петер ван Пелс был заключен в Освенцим, пережил «марш смерти» до Маутхаузена. 5 мая 1945 года узники лагеря были освобождены, а 10 мая 18-летний Петер умер от истощения. Из всех, кто скрывался в тайном убежище, выжил только Отто Франк. Вернувшись после войны домой, он нашел дневник дочери и издал его.
Симона де Бовуар — Нельсону Олгрену: любовь через океан
Пятница. Нельсон, любовь моя. Перелет до Парижа занял 23 часа, мы приземлились в шесть, уже рассвело. Я очень устала после двух ночей без сна, выпила кофе и приняла две маленькие таблетки, чтобы не заснуть в течение долгого дня. Париж был очень красивый, немного туманный, с мягким серым небом и запахом сохнущих листьев. Я была очень рада обнаружить, что мне так много надо сделать здесь, что за город я поеду только в следующем месяце. <...> Я хочу работать, очень много работать. Потому что причина, по которой я не осталась в Чикаго, в том, что я всегда чувствовала в себе потребность работать и придавать своей жизни смысл, работая. У тебя такая же потребность, и это одна из причин, по которой мы так хорошо понимаем друг друга. Ты хочешь писать книги, хорошие книги, и, написав их, помочь миру стать немного лучше. Я тоже хочу этого. Я хочу донести до людей тот образ мышления, который принадлежит мне и который я считаю верным. Я должна была бы отказаться от путешествий и всяких развлечений, от друзей и безмятежности Парижа, чтобы иметь возможность навсегда остаться с тобой; но я не могла жить только ради счастья и любви, я не могла перестать писать и работать в том единственном месте, где мое письмо и работа могут иметь смысл... <...> Любовь моя, это не делает между нами никаких разногласий; напротив, я чувствую себя очень близкой к тебе в этой попытке бороться за то, что я считаю истинным и хорошим, так же, как и вы сами. Но, зная, что все в порядке, я не могу тем не менее не рыдать весь вечер, потому что я была так счастлива с тобой, я так любила тебя, а ты далеко.
Суббота. Я так устала, я проспала 14 часов, я просто просыпаюсь посреди ночи, чтобы подумать о тебе и еще немного поплакать. Этим утром я была так уродлива, так много плакала, что, когда встретила Камю на улице, он спросил меня, не беременна ли я: сказал, что мое лицо словно маска!
(1947)
В 1947 году Симона де Бовуар познакомилась в Чикаго с писателем, лауреатом Пулитцеровской премии Нельсоном Олгреном, и это была любовь с первого взгляда. Завязался страстный роман, продолжавшийся 20 лет и протянувшийся через океан — во времена, когда трансатлантический перелет занимал сутки, а телефонные звонки за границу были роскошью.
Постоянным партнером де Бовуар был философ Жан-Поль Сартр, с которым она познакомилась еще во время учебы в Сорбонне в 1920-х. Они договорились, что их отношения будут открытыми, но они будут хранить друг другу интеллектуальную верность. Но это оказалось непросто: случалось, что де Бовуар страдала от ревности и мучительно пыталась понять, что же такое любовь и какие отношения могли бы стать наилучшим выражением ее представлений о свободе.
Де Бовуар преподавала философию, но в 1943 году ее отстранили (поводом стали обвинения в растлении ученицы). Тогда же она опубликовала свой первый роман. В 1945-м вместе с Сартром, Борисом Вианом и другими стала соосновательницей журнала Temps Modernes («Новые времена»). На момент знакомства с Олгреном она писала книгу, которая станет классикой феминистской мысли, — «Второй пол». В русле экзистенциалистской идеи о том, что человек приходит в мир свободным, она выдвинула мысль о том, что и гендер не предопределен природой: «женщиной не рождаются, ею становятся».
Книга вышла в 1949 году, тогда же де Бовуар выпустила роман «Мандарины», за который получила престижнейшую Гонкуровскую премию. Олгрен был возмущен, обнаружив, что, помимо политической и интеллектуальной жизни послевоенной Франции, де Бовуар подробно описала в нем и их отношения.
Де Бовуар прожила долгую жизнь, став одной из самых значимых фигур интеллектуальной истории XX века. Она участвовала и в политике — в 1970-е добивалась легализации абортов, в частности составила «Манифест 343-х» (открытое письмо, под которым поставили свои подписи 342 женщины, фактически признавшиеся, что делали аборты тогда, когда это было запрещено). В 1986 году она умерла в возрасте 78 лет.
Элизабет Тейлор — Ричарду Бертону: после 10 лет брака
Мой дорогой (пока еще), мой муж,
мне хотелось бы рассказать тебе о моей любви к тебе, о моем страхе, моем восторге, моем чистом животном удовольствии от тебя — (с тобой) — о моей ревности, моей гордости, моем гневе на тебя (временами). Моя любовь к тебе больше всего, и какую бы любовь ты мне ни дарил — мне хотелось бы написать об этом, но я не могу. Я могу только «кипеть и пузыриться» внутри и надеюсь, что ты понимаешь, что я на самом деле чувствую.
В любом случае, я жажду тебя. Твоя (все еще) жена.
P.S. О, любовь моя, давай больше никогда не будем воспринимать друг друга как нечто само собой разумеющееся!
P.P.S. Подумать только — 10 лет!
(1974)
Элизабет Тейлор, которая начала сниматься в кино еще в начале 1940-х, в 1950-е хотела завершить карьеру — ей не нравился постоянный контроль со стороны студийных боссов и роли, которые они ей предлагали. Случись так, мы бы не увидели ее в ставших классикой картинах «Кошка на раскаленной крыше» (1958), «Внезапно прошлым летом» (1959, «Золотой глобус» за лучшую женскую роль), «Баттерфилд, 8» (1960, «Оскар» за лучшую женскую роль). Тейлор стала звездой и в 1961 году получила роль Клеопатры в одноименном пеплуме. Тогда-то она и познакомилась с Ричардом Бертоном (он играл Марка Антония), с которым у нее начался роман.
Они поженились в 1964 году, вместе снялись в 11 фильмах, через 10 лет развелись, потом снова поженились и снова развелись. Всего Тейлор была замужем восемь раз. Ее личная жизнь всегда была объектом внимания прессы. Она вела роскошный образ жизни и собрала одну из самых дорогих коллекций ювелирных изделий — среди них была, например, знаменитая жемчужина La Peregrina, которой владели испанские и французские монархи. Ричард Бертон купил ее на аукционе Christie’s за $37 000 и подарил жене на День святого Валентина.
В конце 1960-х карьера Тейлор постепенно пошла на спад. К концу 1980-х она перестала сниматься и выходить на сцену и сосредоточилась на благотворительности. Она стала одной из первых знаменитостей, которая поддержала активистов, борющихся с ВИЧ/СПИДом, а позже учредила благотворительный фонд, специализирующийся на этой проблеме. Тогда, в конце 1980-х, ВИЧ ассоциировался исключительно с ЛГБТ-сообществом, и в условиях гомофобии собирать средства на помощь пациентам готовы были не все.
Элизабет Тейлор умерла в 2011 году в возрасте 79 лет.
Патти Смит — Роберту Мэпплторпу: посмертное признание
Дорогой Роберт,
часто, когда я не сплю, мне интересно: может быть, ты тоже не спишь? Больно ли тебе или одиноко? Ты вытащил меня из самого мрачного периода моей молодости, разделив со мной священную тайну о том, что значит быть художником. Я научилась видеть тебя насквозь и никогда не чертить линию и не рисовать кривую, не опираясь на знания, которые я получила за то драгоценное время, что мы провели вместе. Твою работу, проистекающую из изменчивого источника, можно проследить до нагой песни твоей юности. Ты тогда говорил о том, чтобы держать за руку Бога. Помни, Роберт, несмотря ни на что, ты всегда держал эту руку, крепко держал ее и не отпускал. На днях, когда ты заснул у меня на плече, я тоже задремала. Но перед этим я осознала — оглядываясь на все твои вещи и твои работы и просматривая годы работы мысленно — что из всех твоих работ ты по-прежнему остаешься самой красивой. Самая красивая работа из всех.
Патти
(1989)
Когда 20-летняя Патти Смит приехала в 1967 году в Нью-Йорк, за плечами у нее уже была недолгая учеба в колледже, незапланированная беременность и работа на заводе. Смит накопила денег и сбежала в город, который, как она надеялась, примет девушку, увлеченную поэзией битников и музыкой. И в первый же день познакомилась с фотографом Робертом Мэпплторпом.
Оба выросли в религиозных семьях, оба хотели заниматься творчеством и были так бедны, что иногда ночевали на улице. В книге «Просто дети» Смит описывает Мэпплторпа как «хиппи-пастушка» с темными кудрями. Она подала ему идею начать фотографировать — и он стал одним из важнейших фотографов второй половины XX века. В свою очередь, Мэпплторп сделал множество портретов Смит, самый известный — для обложки альбома Horses, без которого невозможно представить панк-сцену 1970-х.
Их романтическая связь скоро закончилась, но платонические отношения продолжались до самой смерти Мэпплторпа от СПИДа в 1989 году. В его последние дни Патти Смит написала ему последнее письмо, которое он так и не успел прочитать.