Директор московской «Ночлежки» Дарья Байбакова о помощи беженцам

В мартовском номере журнала Forbes Woman опубликован спецпроект «Благотворительницы», цикл интервью с женщинами — руководителями НКО в России о том, как они переживали кризис, начавшийся после 24 февраля 2022 года, когда фондам пришлось справляться с увеличением запросов со стороны подопечных (на 42%) и снижением объема пожертвований и финансирования (на 52%). Спецпроект включает в себя интервью с директором фонда «Подари жизнь» Екатериной Шерговой, музыкантом, соучредителем фонда SILSILA Манижей, с учредителем «Дома с маяком» Лидой Мониава, учредителем фонда «Дети-бабочки» Аленой Куратовой.

Сегодня мы публикуем разговор с директором «Ночлежки» в Москве Дарьей Байбаковой. 

Благотворительная организация «Ночлежка», помогающая бездомным людям, появилась в 1990 году в Санкт-Петербурге (до 1997 года функционировала как фонд). Дарья Байбакова — директор московской «Ночлежки». До работы в организации 10 лет работала в компании Ernst&Young, затем была директором по фандрайзингу благотворительной программы Spina Bifida, которая помогает детям с патологией спинного мозга, а затем присоединилась к команде «Ночлежки». В интервью редактору Forbes Woman Когершын Сагиевой она рассказала о росте числа подопечных «Ночлежки» в 2022 году, о собственном решении остаться в России и помощи как способе справляться с депрессией. 

— Двадцать четвертое февраля и «Ночлежка»: как изменилась ваша работа?

— Довольно долго я находилась в состоянии, когда головой понимаешь, что происходит, но не можешь осознать, как такое возможно. Стало понятно, что пришла беда, мы ее часть, и наша работа — исправлять последствия этой трагедии для конкретных людей. В положении бездомных много сходства с тем положением, в котором оказываются беженцы, — это люди, лишенные домов, чувства безопасности, попавшие на улицу из-за безработицы, угрозы насилия или бедности.

Нам еще предстоит разобраться, как одновременно работать и с беженцами, и с людьми, которые побывали в зоне боевых действий. Есть множество исследований про то, как связаны бездомность и участие в боевых действиях с ПТСР (посттравматическое стрессовое расстройство). По 33-летнему опыту работы «Ночлежки» (а к нам обращались и вынужденные переселенцы, и ветераны афганской и чеченских войн) мы сразу понимали, что у нас совсем небольшой запас времени, чтобы успеть подготовиться, но увидели приток новых клиентов буквально в первый месяц.

24 февраля мы с коллегами быстро собрали антикризисный мини-комитет и продумали разные варианты развития событий. Дальше стали собирать стратегические запасы продуктов, средств гигиены. Цены росли, часть необходимых позиций подорожала на 30%. Нас выручили корпоративные партнеры. Например, фонд Яндекса «Помощь рядом» увеличил объем пожертвований, и это помогло закупить товары первой необходимости в нужном объеме. Но есть ряд сложностей. Например, мы ищем партнеров, которые помогли бы с заменой стиральных машин. Мы пользуемся промышленной техникой, которую из-за санкций стало проблематично и ремонтировать, и покупать.

— Снижение числа пожертвований — главная трудность этого времени для всех благотворительных организаций. Как изменилась структура пожертвований?

— По итогам 2022 года уровень пожертвований не только не уменьшился, но даже немного увеличился — на 7% по сравнению с прошлым годом. Из 186 млн рублей пожертвований, которые мы получили в 2022 году, 62% — это пожертвования физических лиц, и мы ужасно благодарны всем людям, которые остались с нами. Средняя сумма пожертвования составила 400–500 рублей, но в совокупности это дало огромную устойчивость. На протяжении нескольких месяцев у нас не было возможности принимать платежи из других стран, но сейчас и эта возможность восстановилась, и теперь все, кто хотел бы поддержать работу «Ночлежки», снова имеют такую возможность.

— Можно только порадоваться?

— Но никогда не не бывает достаточно, иногда в течение года не хватало на самые базовые вещи, например, на хлеб для «Ночного автобуса» (мобильный пункт питания и срочной социальной помощи — Forbes Woman), тогда мы спешно искали пожертвования. В какой-то момент увеличился спрос на средства гигиены в «Пункте выдачи», и мы тоже срочно искали деньги. Нехватка была связана с тем, что в 2022-м мы наблюдали увеличение количества обратившихся: суммарно в Москве помощь получили более 5500 человек, из них более 3800 пришли впервые. Появилось очень много людей, у которых что-то случилось совсем недавно: у кого-то несколько месяцев назад, у кого-то полгода назад, у кого-то год назад. 

— Как вы оцениваете ситуацию, в которой оказались те, кому была нужна помощь (ситуацию ваших подопечных)?

— В среднем количество клиентов по всем нашим проектам увеличилось на 55%, а в некоторые месяцы за помощью приходило в два раза больше людей, чем обычно. Это связано со сложной экономической ситуацией в стране. Основной причиной бездомности в России в 2022 году стала потеря работы и возможности снимать жилье.

Обратившиеся говорят, что в 2022 году жить стало гораздо труднее, среди тех, кто к нам обращается, много людей, которые пока физически не живут на улице, у них может быть квартира, даже какая-то работа, но при этом они стараются на всем экономить. Поэтому они приходят в «Пункт выдачи» за теплой курткой или к «Ночному автобусу» за тарелкой супа. То, что происходит, — свидетельство снижающегося качества жизни в России.

В первую очередь речь идет о пенсионерах, многодетных семьях, одиноких матерях. Еще это люди, которые работают в Москве, но отправляют все деньги семьям в регионы. Зарабатывая здесь, для себя они экономят на всем. Беженцы тоже приходят к нам за поддержкой. Больше всего спрос на гуманитарную помощь: средства гигиены, одежду, еду, возможность постирать вещи, если дома нет стиральной машины. Но большой спрос и на помощь с восстановлением документов и поиск новой работы.

— Многие западные компании ушли с российского рынка, а часть благотворителей уехала из страны, закрыв бизнес. Как это сказалось на работе организации?

— Наша работа с компаниями всегда была распределена по трем сегментам: крупные иностранные компании, крупные российские компании, а затем средние. В первые месяцы стало понятно, что будет происходить с западным бизнесом, поэтому мы решили больше усилий направить на работу с российскими компаниями. И это помогло, у нас появились новые партнеры. Нам часто помогают не только деньгами, но и материалами, продукцией, связями. Часто компании не понимают, что они могут быть нам полезны. Но, на мой взгляд, нет такой компании, которая не могла бы нам помочь, а мы придумаем как.

— Бывают ли запросы со стороны представителей бизнеса, когда они, например, говорят: «У меня на производстве остается много хлеба. Хочу его куда-то пристроить»? Как часто вы получаете подобные вопросы со стороны предпринимателей или просто неравнодушных людей?

— Очень часто. В этом году нам удалось не только сохранить все наши проекты в Москве и Петербурге, но даже запустить «Реабилитационный приют в Москве» и «Приют для пожилых в Ленинградской области» — именно потому, что многие люди и компании пришли на помощь. Приюты — это места, где люди могут некоторое время пожить, пока социальные работники и юристы помогают восстановить документы, найти работу и справиться с другими проблемами.

Компания StoneHedge перестроила весь свой бизнес-процесс так, чтобы клиенты «Ночлежки» могли трудоустраиваться в штат компании, и это не только работа охранника или дворника, вакансии разные.

Компания «Самокат», которая в 2022 году поддержала работу «Ночных автобусов» в Москве и Петербурге, запустила акцию для нашего ресторана «Вход с улицы», которая состояла в том, что команда ресторана готовила из продуктов «Самоката» («Вход с улицы» —  это проект транзитного трудоустройства бывших бездомных: в команде заведения работают подопечные благотворительной организации, — Forbes Woman). 

— «Ночной автобус» продолжает действовать, вы никого не растеряли из компаний-благотворителей, все на своих местах?

— Пример «Ночного автобуса» — один из моих любимых примеров объединения большого количества компаний ради того, чтобы у сотен бездомных людей каждый будний день был горячий ужин. Есть пять ресторанов, которые раз в неделю совершенно бесплатно готовят еду, которую мы раздаем на двух стоянках в Москве: бар «Стрелка», ресторан Organic Skolkovo, ЦУМ, PlovBox и Wine & Crab (рекомендован гидом «Мишлен»). «Кооператив Черный» варит кофе для бездомных людей, компания «Оптиком» передает одноразовую посуду, в которую мы наливаем суп и кофе, а сеть заправок ЕКА долгое время заправляла «Ночной автобус». И более 3000 человек за год не остались голодными, потому что каждая компания взяла на себя часть расходов и регулярно в этом участвует. А вот с хлебом у нас сейчас большая незакрытая потребность. Мы снова в поиске поставщика.

— Стало ли сложнее бороться со стигмой в кризисное время, это ведь не только про деньги, а про всеобщую раздражительность, разочарованность, цинизм? Условно, помочь больному ребенку или взрослому, которые не виноваты в том, что заболели, морально проще, чем бездомным, которые «могут сами решить свои проблемы».

— Дети всегда выигрывали у бездомных людей по степени понимания проблемы, поддержки и вовлечения людей в помощь. И это очень понятный человеческий инстинкт: защищать ребенка, но опасаться тех, кто кажется «другим». Трудность бездомности как социальной проблемы заключается в том, что обществу про нее почти ничего не известно. С заболевшим ребенком все понятно. Вот болезнь, в которой он не виноват. Вот понятный алгоритм действий — вылечить. И все будет хорошо.

А с бездомностью сложнее. Непонятно, почему люди оказываются на улице. Один из вредных стереотипов — люди сами выбирают жизнь на улице, их тянет романтика бродяжничества, и, если уж человек выбрал такой путь, зачем ему помогать? Ответом на это является статистика о причинах бездомности. Люди оказываются на улице из-за неравномерного экономического развития регионов, которое заставляет людей бросать дом, семью и ехать в город, в котором ничего не известно, но нужно искать работу. Многие устраиваются на неофициальную работу, где их права не защищены. Если случается тяжелая болезнь или просто обман работодателя, человек оказывается на улице без зарплаты

Есть еще далекий от реальности стереотип о том, что бездомным бессмысленно помогать. Если человек оказался на улице, то это приговор, пути обратно нет. И тут важно рассказывать о результатах работы наших проектов, которые показывают, что бездомность — это временно. Более половины (от 55% до 70%) бездомных людей, которые живут в приютах «Ночлежки» и работают с социальными работниками, юристами и психологами, выбираются с улицы и дальше живут без нашей поддержки своей обычной жизнью.

Главная причина женской бездомности в России — это семейные конфликты и домашнее насилие.

— Появились ли у вас в этом году новые моральные вызовы? Зачем вы помогаете именно этим людям? Возможно, кому-то нужно гораздо больше помощи, особенно сейчас. Кому помогать и как? 

— В 2022 году мы получили результаты нескольких исследований, одно из них —  опрос ВЦИОМ. По нашей просьбе у людей спросили о трудных ситуациях, с которыми они столкнулись в последнее время. Оказалось, что почти 30% жителей России либо находятся в риске по бездомности, либо являются бездомными, но не отдают себе в этом отчет. Бездомность часто воспринимается исключительно как уличная бездомность. Однако миллионы людей испытывают трудности с оплатой жилья, тратят на эти цели больше половины дохода, не знают, где будут жить через месяц или живут под угрозой выселения, часто — в нежилых помещениях или в аварийном жилье. Сейчас такое время, когда людей, которым может потребоваться наша помощь, будет становиться с каждым днем все больше.

— Есть ли возможность смотреть вперед и планировать, продолжать проекты, над которыми вы работали? 

— Мы стараемся готовить к запуску новые проекты. Одно из важных направлений, — это изучение женской бездомности. Бездомность часто воспринимается как мужская проблема, из-за того, что женская бездомность невидима.

Главная причина женской бездомности в России — это семейные конфликты и домашнее насилие. Женщина выбирает из двух страшных вариантов: остаться дома в опасности или уйти на улицу, где у нее тоже высокие риски столкновения с насилием. 

В прошлом году у нас появились направления, которые работают только для женщин: специальные женские дни в «Неравнодуше» (бесплатный душевой пункт, — Forbes Woman) и «Пункте выдачи», группы психологической поддержки для женщин, живущих на улице. Это привело к тому, что количество обратившихся к нам женщин увеличилось на 2%. Но это только начало, и в этом направлении нам предстоит еще много работы.

— Что происходило с государственной поддержкой в 2022 году? Зависит ли от нее ваша работа? 

— Государственное финансирование никогда не было существенной частью бюджета, в этом смысле для нас в 2022-м ничего не поменялось. Будучи петербургской организацией, мы не имеем права на московские гранты. В Петербурге несколько лет мы получали государственные субсидии, но потом это стало тяжелой бюрократической нагрузкой, и мы приняли решение отказаться от них. Получение господдержки в пересчете на потраченные усилия было неэффективно, так как в последние годы помощь бездомным людям не была приоритетной на уровне государства.  

Мы не делали ставку на госфинансирование, не планируем и дальше. Нам кажется, что сочетание поддержки частных лиц и коммерческих компаний разного уровня — это гораздо более устойчивая схема для  НКО, чем зависимость от государственных грантов.

Я верю, что придет время и в нашей стране многое изменится. Жизнь людей для государства станет ценностью и предметом заботы и сохранения, а не ресурсом

— Чувствовали ли вы рост желания помогать? Судя по увеличению поддержки – люди в кризисные времена стремятся заниматься благотворительностью еще активней?

— Существует стереотип, что в кризисных ситуациях люди тянут одеяло на себя, и этот стереотип оказался неверным. Сейчас очень многим нужна помощь. Но люди не забыли про бездомных и не отвернулись. 

Все акции, которые мы проводили с вовлечением людей, — сбор воды, новогодних подарков, дождевиков — состоялись. Нам продолжают звонить и спрашивать, как можно помочь бездомным, например, в сильные морозы. 

Мне кажется, примета времени — поддержка других, которая помогает в большой степени тем, кто эту поддержку оказывает. Это способ справляться с неопределенностью, с тревогой, с ощущением, что ты не можешь ни на что повлиять. 

Мы видим, что в 2022 году было значительно больше заявок от волонтеров. Многие продолжают оставаться частью «Ночлежки», даже уехав из страны. При этом никто не помогает им сверху вниз, встав на табуреточку, волонтер берет из этих отношений многое и для себя тоже.

— Что повлияло на ваше собственное решение остаться в России и продолжать делать свою работу, не менять страну? Что вас лично поддерживало?

— Все, что сейчас происходит в нашей стране и из-за действий нашей страны, неизбежно приведет к росту числа бездомных. Бездомных, бедных и безработных людей. Я бы очень хотела, но не могу исправить беду, частью которой мы стали. Но вместе с «Ночлежкой» мы можем хотя бы немного исправлять последствия для тысяч конкретных людей, которые уже пострадали и еще пострадают. Я верю, что придет время и в стране многое изменится. Жизнь людей для государства станет ценностью и предметом заботы и сохранения, а не ресурсом, который можно легко и жестоко тратить. 

Когда эти перемены станут возможными, мне важно, чтобы осталось место, откуда их будет легче начинать. Место, которое сохранит гуманистические принципы, веру в важность каждой человеческой жизни и в человеческое достоинство. Место, которое сможет объединять, придавать людям сил и помогать без осуждения. Я остаюсь беречь это место, и это мой способ сопротивления тому, что я не могу принять и что мне кажется безусловным злом.

* Согласно требованию Роскомнадзора, при подготовке материалов о специальной операции на востоке Украины все российские СМИ обязаны пользоваться информацией только из официальных источников РФ. Мы не можем публиковать материалы, в которых проводимая операция называется «нападением», «вторжением» либо «объявлением войны»,еслиэтонепрямаяцитата (статья57 ФЗ о СМИ). В случае нарушения требования со СМИ может быть взыскан штраф в размере 5 млн рублей, также может последовать блокировка издания.