«Не филантропический проект, а триллионный рынок»: как женщины получают инвестиции и инвестируют
На прошлых выходных прошел четвертый международный форум Woman Who Matters. Представители бизнеса, медиа и культуры говорили о положении женщин на рынке труда и их карьерных перспективах. Темой одной из сессий стало место женщин на финансовом рынке и в сфере инвестиций.
Сколько женщин в инвестициях?
Глава Sber Private Banking Евгения Тюрикова, которая модерировала дискуссию на эту тему, рассказала, что в 2019 году Сбербанк запустил Women Impact Index Europe, в который вошли те компании из Европейского индекса, которыми управляют женщины или где в совете директоров женщины составляют более 30%. По ее словам, индекс показывает, что фонды под управлением женщин, а также фонды, где женщина является одним из партнеров, в 2020 году показали лучшие финансовые результаты, чем фонды, управляемые исключительно мужчинами. В пример Тюрикова приводит фонд Кетрин Вуд: «Это одна из самых моих любимых компаний для инвестирования и это самая успешная женщина — портфельный управляющий: 445% за 5 лет, 200% за 3 года против индексных 113% за 5 лет и 65% за 3 года. Успех налицо».
При этом Тюрикова обратила внимание на то, что в списке Мидаса (ежегодный рейтинг ста наиболее успешных инвесторов по версии Forbes) было лишь девять женщин в 2018-м, 12 — в 2019 году и 11 — в 2020-м. По ее словам, только 23% профессиональных трейдеров в России — женщины. В США, по разным данным, венчурных фондов, которыми управляют женщины, от 5% до 14%.
«Типичный совет директоров — 12 белых мужчин и одна женщина, которая горы свернула, чтобы стать венчурным партнером»
София Платт, предпринимательница, diversity activist и колумнист журнала Thrive, обращается к данным Woman in VC — крупнейшей организации для женщин в венчурном капитале, в которой состоят почти 3000 участниц. «Я делюсь с вами данными последнего отчета, который они представили на нашей конференции: менее 10% лиц, принимающих решения в сфере венчурного капитала в Америке, — женщины; менее 6% фондов управляются женщинами. Но если мы говорим о партнерах-основателях, которым принадлежит доля в самом фонде и которые получают больше доходности, то в венчурном капитале женщин среди них только 2,4%, что совершенно ненормально. Я общалась со многими фондами в Европе, проводя исследование, — там этот показатель менее 1%», — приводит она статистику.
Отличить секретаря от директора
Алиса Русанофф, старший кредитный аналитик Marco Financial, согласна, что в сфере финансов и инвестиций существует некое предубеждение против женщин, что показывает и ее личный опыт. «Я работаю в Нью-Йорке уже 10 лет. Я приехала сюда, когда мне было 20 лет, закончила колледж по специальности «финансовое инвестирование». Я изначально работала в банкинге, мы поднимали капиталы для разного рода компаний, в основном малых и средних. Затем я управляла фондом по разным капиталам, в основном это были долговые инвестиции. За последние пять лет я соосновала две компании, в одной из которых мы инвестировали свыше $80 млн в разные компании в США, Латинской Америке и Европе», — рассказывает она о своем карьерной пути. При этом коллеги не всегда воспринимали предпринимательницу серьезно — из-за стереотипов. «Когда я приходила на совещание, встречу с новыми клиентам или новыми инвесторами, чаще всего я была единственной женщиной за столом с десятью мужчинами. И некоторые люди, которых я не знала, воспринимали меня изначально как секретаря, пока я не давала свою визитку и не говорила, что я вице-президент, или президент компании, или сооснователь. Это было для них немножечко шоком», — вспоминает Русанофф.
Она полагает, что гендерные предубеждения в профессиональной среде могут быть особенно сильны в Америке, поскольку в отличие от СССР здесь женщины оказались на рынке высококвалифицированного труда не так давно: еще в 1960-1970-е годы основным занятием женщины считалось ведение домашнего хозяйства. По словам Русанофф, сегодня в сфере инвестиций и финансов женщина вынуждена всем доказывать, что она достойна быть в этой крайне конкурентной индустрии.
«Если вы зайдете на сайты самых крупных венчурных фондов, то увидите одинаковых белых мужчин в одинаковых жилетках Patagonia. Хотя в последнее время среди фондов появилась тенденция добавлять в свои борды (в советы директоров. — Forbes Woman) женщин. Теперь можно увидеть, например, 12 белых мужчин с одинаковым опытом, — как правило, это Гарвард или Стэнфорд, — а в конце будет одна женщина, которая горы свернула на пути к тому, чтобы стать венчурным партнером», — подтверждает ее слова София Платт.
Сотни лет для компенсации гендерного разрыва
В последнем исследовании Bloomberg говорится, что если события будут развиваться теми же темпами, что сейчас, женщинам понадобится более 200 лет, чтобы оказаться в венчурном капитале на равных позициях с мужчинами.
Платт, приводя в пример США, подчеркивает, что до сих пор даже в развитых странах сохраняется гендерный разрыв в зарплатах: «На каждый доллар, который зарабатывает мужчина, женщина по-прежнему зарабатывает 82 цента». «О дисбалансе для женщин-фаундеров: женщина получает только 2,6% от венчурного финансирования. То есть это не просто недопредставленность женщин на 80%, это какие-то нереальные проценты, о которых все говорят, но мало что делают», — дополняет она.
Проанализировав причины такой ситуации, Платт с коллегами пришла к выводу, что важную роль играет доступ к финансированию, социальному капиталу и институциональным инвесторам. «За последние пять лет число женщин в венчурных фондах выросло в четыре раза, но 90% из них — молодые фонды. Что это значит? Что это новые менеджеры. Возможно, у них есть колоссальный опыт на рынке, как правило, они работали на более крупные фонды и просто не могли добиться продвижения, поэтому пришли к тому, что нужно создать собственный фонд. Но так как это молодой менеджер, то доступ к институциональным деньгам ей получить практически невозможно», — говорит предпринимательница. Платт провела интервью с более чем 30 крупными институциональными инвесторами-женщинами, которые подтвердили, что получить доступ к институциональным инвестициям на свой первый собственный фонд практически нереально. Институциональные инвесторы чаще готовы сотрудничать с фондами на третьем раунде, после того как организации собрали от $3 млн до $5 млн в раунде Friends and Family (инвестиции от членов семьи и знакомых. — Forbes Woman), что мало какие начинающие фонды могут реализовать на практике.
Вторая проблема, по словам Платт, заключается в неосознанной предвзятости по отношению к женщинам со стороны инвесторов. «Есть очень много исследований на эту тему. В последнем исследовании от нашего партнера Carta рассматривались вопросы, которые задают инвесторы фаундерам. Когда питч делают женщины-предприниматели или женщины-основатели венчурных фондов, 60–80% вопросов, которые им задают, — это: какие у вас могут быть проблемы, какие у вас основные конкуренты? То есть вопросы, которые заставляют вас потерять уверенность в себе. Что касается мужских стартапов и мужских фондов, то 90% вопросов — это: как увидеть свой успех? — поясняет она.
«В то же самое время, инвестирование в женщин — это не филантропический проект, как считают многие неквалифицированные инвесторы. Недавно мы общались по телефону с Джесси Дрейпер, дочкой, наверное, самого известного венчурного капиталиста, которая сама сейчас собирает свой третий фонд. У нее в компаниях было несколько единорогов, шесть выходов на IPO, — это человек, который добился всего сам. И она говорит, что, когда ее приглашают на конференцию инвесторов, она смотрит на список участников, видит, что в нем нет ни одной женщины, спрашивает: «Вы меня приглашаете, чтобы я поучаствовала или чтобы просто посетила конференцию?» — ей отвечают: «Чтобы просто посетили, но если ваш папа выступит, то мы вас в следующем году позовем». Вот такие вещи происходят с женщиной, у которой несколько компаний сделали IPO. Поэтому неосознанная предвзятость — это то, с чем следует бороться. Женщины — это, по исследованиям Morgan Stanley, триллионный рынок, и не стоит его недооценивать», — рассказывает Платт.
При этом она отмечает, что число женских венчурных фондов существенно растет. По ее словам, сейчас 320 партнеров в 275 компаниях — женщины, но это все молодые фонды. «Женщине-инвестору нужно сделать более 400 звонков и личных встреч, чтобы встретиться с LP (партнеры с ограниченной ответственностью. — Forbes Woman) от инвестора. Мужчине достаточно 50-70 звонков. То есть женщине гораздо сложнее собрать капитал», — резюмирует Платт.
Низкие проценты и высокая инфляция
Валентина Закирова, инвестиционный директор SDVenture, в свою очередь, отмечает, что в портфеле ее компании в двух фондах из 25 фондов управляющий партнер — женщина. Впрочем, говорить о результатах работы этих фондов пока рано: «У венчурной индустрии такая специфика, что мы не можем судить по одному или двум годам. Выводы по перформансу мы делаем обычно по 10 годам». Также Закирова обращает внимание на то, что часто у женщин во главе фондов сравнительно меньший опыт, чем у их коллег-мужчин (в связи с тем что женщины не так давно стали осваивать эту сферу), поэтому делать какие-то прогнозы тоже пока рано.
При этом исследование McKinsey рассказывает, что если в составе фаундеров есть женщина, то венчурные инвесторы, которые вкладываются в такие проекты, зарабатывают в среднем в два раза больше. «Это исследование подтолкнуло к тому, что в Америке начали появляться фонды, направленные на инвестирование в женщин. Вот некоторые из них: JaneVC, Female Founders Fund, Cleo Capital, Portfolia, Backstage Capital. Все они инвестируют только в женщин. Этот тренд появился в Америке недавно, в Европе его еще нет, в России тем более», — делится Закирова.
Юрист, финансовый советник и популяризатор права и финансовой грамотности Виктория Шергина до того, как прийти в сферу популяризации финансовой и правовой грамотности, работала юристом в южнокорейском банке. «Где дела обстоят плохо с гендерным равенством, так это там. И наверное, чем дальше на восток, тем хуже. Если сравнивать Россию с США, то действительно статистика будет более печальной», — считает она.
При этом Шергина отмечает, что сегодня число частных инвесторов «растет как на дрожжах». По ее мнению, это происходит потому, что люди ищут альтернативные инвестиции и финансовые инструменты на фоне низких депозитных ставок. «Сейчас у нас средняя ставка по годовым вкладам упала до 3,09%, и реальная доходность депозита впервые стала отрицательной. По данным Росстата, инфляция превысила 4%. Люди, понимая, что нельзя сберечь деньги от инфляции в банке, побежали на фондовый рынок искать альтернативу», — полагает она.
Алиса Русанофф рассказывает, что за последние десятилетия работающие схемы финансового инвестирования сильно изменились: если раньше портфолио считалось сбалансированным, если состояло на 60% из акций и на 40% из облигаций, и инвесторы могли зарабатывать на процентной ставке по облигациям, то сегодня процентная ставка равняется практически нулю. «Из-за того что COVID сильно ударил по экономике, в США процентная ставка опустилась до нуля. Люди в США сейчас берут ипотеку под 2%. В Японии, например, негативная процентная ставка: это значит, что вы в принципе ничего не зарабатываете, а только платите за то, что ваши наличные лежат в банке. Экономика абсолютно поменялась, поменялись рынки, поменялось отношение к деньгам. Деньги стали очень дешевыми», — поясняет она.
Долгосрочные перспективы
По данным того же Росстата, ожидаемая продолжительность жизни в России среди лиц, достигших 60 лет, составляет 76 лет для мужчин и 82 года для женщин. «Женщины живут дольше. И это происходит по всему миру. Кризис нашей пенсионной системы станет именно женским пенсионным кризисом. И женщине, вышедший на пенсию в 60-65 лет, нужно планировать, на что ей жить в течение 20-25 лет. В Европе, между прочим, женщинам уже сейчас рекомендуют составлять личный финансовый план до 100 лет. Я думаю, что мы все к этому идем. На фоне этого приходят отчеты Организации экономического сотрудничества и развития о том, что российская пенсионная система вошла в топ-3 самых убыточных в мире, и средняя реальная доходность пенсионных фондов России за последние пять лет составляет -0,7% годовых. Худший результат был зафиксирован только в Нигерии и в Турции», — комментирует Виктория Шергина.
«Когда мы понимаем, что женщина живет дольше, критическим становится тот факт, что женщина зарабатывает меньше, чем мужчина. Если мы посмотрим на разницу в заработке, то для России она составляет 30%. Суммируя: более высокая, чем у мужчин, потребность в пенсионных накоплениях из-за более длительной ожидаемой продолжительности жизни, плюс наша более низкая зарплата, плюс наши перерывы в карьере, которые возникают из-за того, что нужно ухаживать за детьми (а многие женщины берут на себя еще и уход за родителями). И в коронавирусной ситуации все это обостряется. Это все, безусловно, отразится на будущих пенсионных накоплениях и вообще на финансовом состоянии женщины», — резюмирует она.
«Мы живем дольше — можем добавить в портфель больше акций»
Шергина отмечает, что, кроме всего вышеперечисленного, в плане личного финансового планирования женщины часто ставят на первое место потребности семьи и, например, копят на квартиру или образование ребенку, не имея при этом собственных сбережений. Все это, по ее мнению, приводит к тому, что женщины ведут себя в плане инвестиций более консервативно. Эксперт отмечает, что в долгосрочной перспективе консервативный, не слишком рисковый подход имеет более низкий потенциал роста капитала.
«Я все деньги вкладываю в детей». Финансовые ошибки, которые совершают женщины
«Поэтому, я думаю, что наряду с зарплатным гэпом (разницей. — Forbes Woman) между мужчинами и женщинами мы увидим также и гендерный гэп в инвестициях. Если говорить о том, как этого избежать, то, на мой взгляд, нужно, во-первых, постараться сократить гэп зарплатный. И для этого женщине нужно уметь постоять за себя, развить навыки переговоров, не стесняться просить повышения зарплаты. Во-вторых, ставить на первое место в финансовом планировании себя — даже не детей. Это как в самолете: сначала маску на себя, потом на других. На первом плане должна быть ваша финансовая подушка безопасности, ваш пенсионный капитал, ваше повышение квалификации. И третье: нужно отбросить стереотипное мышление, что финансы, математика, точные науки — это скорее для мужчин», — уверена Шергина.
«Инвестиции — это все же не спринт. Это марафон, в котором преуспевают терпеливые. Это монотонный повторяющиеся труд. И, на мой взгляд, в этом у женщин большое преимущество: мы с вами скорее терпеливые собиратели, чем охотники за быстрым результатом. И это на длинных дистанциях должно дать нам преимущество. Нам нужно, безусловно, понять, что доходность и риск связаны, и на длительных горизонтах можно и нужно рисковать и добавлять в свой портфель больше акций. Тем более что мы живем дольше, наш портфель и так должен быть более долгосрочным», — подводит она итог.