Экономические полумеры. Кто и как должен спасать фигурантов санкционного списка
Плохо это или хорошо, но весь крупный российский бизнес давно научился выстраивать правильные отношения с государством. Этот процесс резко стартовал в 1999 году и к 2003 году (пресловутое «дело ЮКОСа») практически завершился. Тот бизнес, который не освоил этой непростой науки, просто-напросто не выжил. Однако нет худа без добра: когда произошел очередной виток ужесточения санкций и под удар попали крупные российские бизнесмены и их компании, российское государство вполне ожидаемо поспешило на помощь.
Уже анонсирован целый ряд мер — от засекречивания состава правления компаний, являющихся потенциальными мишенями для санкций США, до льготного кредитования и предоставления госзаказов. Пока цены на нефть высоки, а федеральный бюджет даже профицитен, спасение пострадавших практически предопределено, и не так важно, с помощью какого конкретно механизма это будет сделано. Истинная проблема гораздо глубже и драматичнее.
Недооцененная угроза
Когда впервые был объявлен санкционный список, многие эксперты оценили его скептически. Ведь по сути он представлял собой (в части представителей бизнеса) перепечатку рейтинга Forbes. В него попали почти все достаточно состоятельные российские бизнесмены. Такое отсутствие избирательности было истолковано как сугубо формальный подход.
Появились даже комментарии, оценивающие санкции как не очень серьезную угрозу — мол, пожурят, и этим дело ограничится. Однако санкции оказались много жестче, чем предполагались. Угроза наказаний компаний, сотрудничающих с фигурантами санкционного списка, заставила многих партнеров разорвать соглашения, мотивируя свое решение классическим «форс-мажором». Страх попасть под американские санкции оказался настолько велик, что фактически поставил пострадавшие компании «вне закона», по крайней мере на американском рынке и на рынках дружественных США стран.
Американские санкции, естественно, не вызвали восторга у европейских партнеров компаний, попавших под ограничительные меры. Некоторые европейские лидеры уже заявили о своем несогласии с решением США и даже пригрозили обращением в ВТО (на что, впрочем, надежды мало). Китай традиционно занял выжидательную позицию.
Во время действия жестких антииранских санкций Китай не присоединился к ним и продолжил закупку иранской нефти, получив при этом некоторый дисконт. Именно отказ КНР от поддержки санкций и обеспечил Ирану возможность поддерживать на плаву свою экономику и как минимум заключить «ядерную сделку» на достаточно комфортных для себя условиях (что и послужило позднее причиной пересмотра сделки со стороны президента США Дональда Трампа).
Прецедент использования Китая как торгового партнера, который не поддерживает американские санкции, и породил доктрину «поворота на Восток» в 2014 году. Но по отношению к России КНР занял очень осторожную позицию, явно не желая обострять и без того непростые торговые отношения с США. Поскольку товарооборот Китая с США почти на порядок превышает таковой с Россией, осторожная позиция Пекина выглядит более чем обоснованной.
Последствия для экономики
Одна из отличительных черт санкционных кампаний, которые велись властями США, — последовательность и постепенность. Жертве явно дают время на раздумья. Нынешняя санкционная кампания по отношению к России вряд ли станет исключением из этого правила. Это означает, что со временем, через несколько лет, весьма вероятно распространение санкций на всех фигурантов так называемого «кремлевского списка», а это практически весь крупный российский бизнес.
Те компании, которые уже попали под американские санкции, легко могут быть спасены государством. Ресурсов для этого более чем достаточно. Хорошая конъюнктура нефтяного рынка, бюджетная консолидация и накопление резервов дали государству значительный запас прочности. Но как бы велики не были эти ресурсы, для спасения всего российского крупного бизнеса их точно не хватит. Это-то и создает интригу: кого и до каких пор будут спасать. Рано или поздно придется делать тяжелый выбор: кого поддерживать, а кого принести в жертву.
Именно этот непростой выбор и определит российский бизнес-ландшафт после того, как санкции будут значительно ужесточены и доведены до логического завершения. В качестве очень вероятного сценария можно предположить национализацию значительной доли ныне частного российского бизнеса. Таким образом, и без того тонкая грань в отношениях бизнеса и государства будет окончательно стерта.
Естественным следствием возможной (и весьма вероятной!) национализации станет падение и так не очень высокой эффективности бизнеса, что усилит ухудшение экономических показателей. Если процесс зайдет далеко, есть шанс повторить венесуэльский сценарий, печальный финал которого мир может наблюдать в настоящее время. Впрочем, степень популизма в России намного меньше, чем в Венесуэле, поэтому здесь скорее напрашивается аналогия с поздним СССР, который тоже имел очень печальную судьбу.
К счастью, существует вполне объективный фактор, который достаточно надежно защищает Россию от жестких санкций Евросоюза. Этот фактор — около трети европейского газового рынка. Пока российский газ для Европы не имеет альтернативы, санкции не станут критически жесткими.
Это позволяет уверенно прогнозировать отсутствие больших проблем, как минимум до 2020-2021 годов. А вот дальше мощность заводов по производству СПГ в США вырастет до величины, которая теоретически позволит заменить российский газ для Евросоюза. Тогда разброс вариантов заметно увеличится, вплоть до пресловутого «нефть в обмен на продовольствие».