Для малолетних мародеров Лондона погромы — «очень клево». Рассказ очевидца

Продолжение впечатлений очевидца о погромах в Лондоне, начало здесь. 

В среду, 10 августа, утром (на четвертый с начала погромов день) мы должны были встретиться с Мэгги и Шэрон, сотрудницами одного из колледжей на юго-западе Лондона, чтобы обсудить программу моих винных курсов. Когда я приехала на место, то оказалось, что на работу вышла только Шэрон, заведущая одним из департаментов колледжа. А Мэгги, которая живет в Кройдоне, где после погромов до сих пор толком не восстановлена работа общественного транспорта, нет. «Она сказала, что за руль там садиться боится, и попросила разрешения остаться дома», — объяснила Шэрон. Она сама выросла в Кройдоне и говорит, что рыдала, когда увидела местный мебельный магазин House of Reeves, сожженный дотла: «Это был бизнес, пять поколений остававшийся в одной семье. Людям, которые не могли позволить себе купить мебель сразу, владелец разрешал прийти и помочь ему чем-то в магазине и так расплатиться в рассрочку. Все это пошло прахом за одну ночь».

В итоге в пустом классе вместо винных курсов мы обсуждали с ней то, происходит в Лондоне, да и по всей стране (беспорядки произошли в Манчестере, Бирмингеме, Ноттингеме, Ливерпуле, Бристоле). Шэрон, социальный психолог по образованию, уверена, что нынешние беспорядки — результат положения, когда «в нашем обществе люди просто боятся молодежи». «Семейные или религиозные ценности пошли коту под хвост вместе с пониманием дисциплины и того, что любая свобода влечет за собой ответственность. Если твоим детям не нравится, как ты с ними обращаешься, они сейчас могут просто позвонить и пожаловаться социальному работнику», — говорит Шэрон. И приводит пример из жизни: учителю, которому дети в начальной школе стреляли из рогаток по ногам, посоветовали носить защитные гетры, но не приструнивать зарвавшихся учеников. Как считает Шэрон, нынешнюю британскую молодежь воспитывает телевидение и видеоигры, где можно убивать и делать все что угодно, а атрофировавшуюся структуру семьи для малолетних мародеров замещают банды с четкими правилами игры.

Уроженка Лондона Шэрон согласна со мной, что нынешние бунты смешно называть началом классовой или какой-то другой революции. Это оппортунизм и удесятеренное стадным инстинктом желание урвать кусок хорошей жизни, выраженное теми, кто понимает, что по правилам эту жизнь получить все сложнее. «Эти волчата с зашкаливающим тестостероном сталкиваются с тем, что пособия и льготы, на которые рассчитывал рабочий класс, становятся все меньше во время кризиса. А уверенность в том, что им все должны, и жизненный принцип «Дай мне!» меньше не становятся», — сердится Шэрон.

Я вспоминаю опубликованные любительские видео, на которых мародеров подбадривали на погромы их подруги, стоящие на тротуаре и торопливо дающие инструкции, что выбрать в магазине спорттоваров или электроники. Позиция «Дай мне!», конечно, шире, чем указка воришке — это отношение между гражданами и государством. 17-летние девчонки из Кройдона хвалились журналистам награбленным, а на вопрос о том, как же это они могут воровать в местных магазинах, у своих же соседей, одна пожала плечами и сказала: «Они же богатые, те, у которых магазины или еще что. Именно из-за них это все и происходит сейчас, из-за богатых». Другая добавила: «Во всем виновато правительство, консерваторы, не знаю кто». Обе сказали: вломиться в магазин было «очень клево» и беспорядки, «надеемся, продолжатся».

Вчера по BBC Radio 4 я слышала интервью Камилы Батмангелидж, главы Kids Company — благотворительной организации, помогающей детям и подросткам из неблагополучных семей. Она напомнила, что все сейчас ужасаются тому, что творит молодежь, но забывают, что детей в мародерстве поддерживали их родители. «Подростки вламываются в магазины, потому что могут и хотят. Но за детьми в эти же магазины следуют взрослые, которые формируют ролевую модель».

Я понимаю, что Камила, женщина, способная свернуть горы и делающая большое дело, права, когда говорит о том, что ситуацию не исправишь, просто называя этих подростков ублюдками и сажая их тюрьмы. Но я помню и свои чувства после общения с одной из подопечных Kids Company — 10-летней Мабинте. Девочка живет вместе с матерью и тремя братьями и сестрами в четырехкомнатой, субсидируемой государством квартире в Пекхэме — одном из районов, где происходили погромы. И я не поручусь, что старший брат Мабинте в них не был замешан. После нескольких опытов общения с матерью Мабинте, крикливой пышной женщиной по имени Абибату, я в ярости позвонила психологу из Kids Company: «Мало того, что я вкалываю, чтобы снимать за немалые деньги квартиру в этом же районе, плачу налоги и фактически спонсирую безбедное существование таких вот мамаш, так еще и прихожу к ним и предлагаю помочь в воспитании их ребенка — а они в ответ даже не пытаются скрывать, что меня используют, и разговаривают со мной через губу».

С одной стороны, меня бесит, что в Британии социальные пособия тех, кто сидит дома и ничего не делает, превышают минимальную зарплату тех, кто пытается работать. С другой — я прекрасно понимаю, что если ты делаешь любое дело в расчете на благодарность, то лучше его не делать вообще, и главное — что Мабинте и другие девчонки не виноваты, что родилась в таких семьях. И что если махнуть на нее и подобные семьи рукой, то через 20 лет Мабинте точно станет копией своей матери и, возможно, будет подсказывать своему бойфренду-мародеру, что вытащить из разгромленного магазина.

Лондонцы намерены защищать магазины своими силами, не полагаясь на заверения властей, что 16 000 полицейских на улицах города — не предел и, если надо, будет организовано подкрепление. Некоторые жители британской столицы уже махнули рукой на обещания властей навести порядок и решили сами патрулировать улицы своих районов: так сделали в Клэпэме, Дастоне, Уайтчэпел. В Энфилде один из владельцев магазинов просто пообещал спустить четырех бойцовых собак на всякого, кто сунется в его лавку. Лондонцы делятся информацией о мародерах — их по записям многочисленных камер пытаются опознать на специально созданном веб-сайте.

Представители полиции говорят, что офицеры работают по 20 часов в сутки, хотя те, кого я видела вчера в Люишеме или сегодня в Мортене, не выглядели особо изможденными. Полицейские в Клэпэм Джанкшн и вовсе по-светски предлагали чашку чая прохожим: в районе организовали субботник по ликвидации последствий погромов. В субботнике принял участие и мэр города Борис Джонсон, которому надо срочно поправлять имидж после запоздалого возвращения в Лондон из отпуска. Когда Джонсон приехал в Клэпэм Джанкшн с инспекцией, толпа встретила его осуждающим ревом — и Борис быстро, как и остальные, взял в руки метлу. Журналистка газеты Times Кейтлин Моран считает, что в самой идее субботника после беспорядков есть что-то очень британское: «Больше никто так не делает, как британцы. Мы бунтуем, а потом вытираем все за собой тряпочкой». Или метлой — в Лондоне их сейчас, как сказала одна из участниц субботника, больше, чем в Хогвартсе.

Автор — глава лондонского винного клуба Red & White, журналист