Процессы внутри судебной системы России бурлят и всё чаще вырываются наружу неожиданными всплесками эмоций или спорными решениями. Конституционный суд, о существовании которого широкая общественность уже начала было потихоньку забывать, в последние полмесяца вдруг резко выдвинулся на авансцену общественной жизни. Сначала он, опираясь на весьма шаткие юридические основания, разрешил вековой вопрос о допустимости смертной казни в России, после чего не прошло и трех дней, как его председатель, Валерий Зорькин, выступил с взволнованной, хотя и не вполне ясной речью на форуме в Санкт-Петербурге, обвинив в нынешнем экономическом кризисе некие «либеральные правовые технологии», а вовсе не (как мы доселе ошибочно полагали) денежно-кредитную накачку со стороны могущественного и неподвластного стихии рынка государственного института, коим является Федеральная резервная система США.
И наконец, сенсацией этой недели стала показательная проработка, устроенная двум судьям, Анатолию Кононову и Владимиру Ярославцеву, их коллегами по Конституционному суду. Кононов подал в отставку с 1 января 2010 года, за семь лет до истечения срока своих полномочий, а Ярославцев по требованию коллег вышел из Совета судей, ключевого органа судейского сообщества. Причина — публичная критика положения дел в судебной системе вообще и в КС в частности, прозвучавшая в интервью Кононова «Собеседнику» и Ярославцева — испанской El Pais (русский перевод см. здесь). В этих поступках усматривается нарушение норм Кодекса судейской этики, запрещающих судьям открыто критиковать своих коллег и ставить под сомнение решения суда, умаляя тем самым авторитет судебной власти.
Нужно признать: нарушение, конечно, налицо. И этот факт должен был бы вызвать удивление. Оба нарушителя, так сказать, тёртые калачи, проработали в Конституционном суде много лет и требования к своей должности знают отлично. Легко могли просчитать и последствия. Почему же пошли на скандал? Можно предположить, что вынудила их к этому годами копившаяся усталость от перемен, невидимо от посторонних глаз происходивших внутри КС. Хотя с переводом суда в Петербург статус его формально ничуть не изменился, его роль в реальной системе властных отношений заметно снизилась. Судей уже не ласкают вниманием так, как прежде. Ведь в России всегда — когда-то явно, а потом незримо — существовал и продолжает существовать такой феномен, как Двор, средоточие реальной власти, источник карьер и статусов. Некогда он был царско-императорский, а теперь президентско-премьерский. Переезд в Петербург означал удаление суда от этого жизненного центра и — объективно — коллективную полуопалу, пусть и ненамеренную. Попавший в такое положение сановник (а все судьи КС — сановники по негласной табели о рангах) оказывается выброшенным как рыба на лед и, хоть отчасти, но утрачивает привычный модус бытия. Горечь такой утраты и слышится в жалобах Ярославцева: «Мы отошли от центра принятия решений. Прежде жизнь у нас кипела. Теперь к нам почти никто не ходит».
Чем ярче личность, тем чувствительнее переживается такой удар. А ведь Ярославцев и Кононов относятся к числу наиболее ярких судей в нынешнем составе КС. В свое время автору этих строк довелось, с сугубо академическими целями, обобщать статистику особых мнений судей КС. Именно Кононов является абсолютным чемпионом КС как по количеству особых мнений (51), так и по частоте использования этого права (он писал особые мнения почти к четверти постановлений КС). Показатели Ярославцева скромнее, но и он пользовался этим инструментом достаточно часто и был скорее среди лидеров. Однако после 2005 года он уже ни разу открыто не выступил с особым мнением, хотя, как видно из интервью, и бывал несогласен. Зато успел выпустить книгу с примечательным заголовком «Нравственное правосудие и судейское правотворчество».
Насколько правдива та мрачная картина, которую нарисовали судьи в своих интервью? Точный ответ на этот вопрос нам неизвестен, но, вспоминая прошлогодние показания первого зампреда Высшего арбитражного суда Елены Валявиной в Дорогомиловском суде о фактах давления на нее со стороны чиновников администрации президента, отметим, что это уже не первый случай выноса сора из избы на высоком судейском уровне. Вопрос только в том, как много сора в этой избе накопилось. Да и главный человек в судебно-арбитражной системе, Антон Иванов, прямо признает, что, хотя разделение властей у нас и существует, баланс между ними нарушен. И, заметим от себя, разделение это с некоторых пор проявляется в том, что Конституционному суду приходится делать работу, за которую не хочется браться другим ветвям власти — в частности, отменять смертную казнь в России. Оно и понятно: мера при нынешних обстоятельствах неизбежная, однако в народе непопулярная, рейтинги политиков повысить не обещает, а с КС какой спрос? Вот пусть он этим и занимается. Очень удобно.
А что же провинившиеся судьи? Почему, прежде чем критиковать, не сложили сначала полномочия, что им настоятельно рекомендует сделать, к примеру, адвокат Кучерена? Не беремся отвечать за них, но заметим, что по Кодексу судейской этики все его ограничения распространяются и на судей в отставке (ст. 12). Стало быть, такова в данном случае цена правды: хочешь ее говорить — терпи за это.
Попробуем найти в произошедшем и хорошее, даже если это очень трудно. Как заметил один умный человек, добро приходится делать из зла, потому что больше его делать не из чего. «Гонители» Ярославцева и Кононова невольно привлекли внимание к их интервью, которые в свое время хотя и были замечены, но прогремели только сейчас. Что в этом может быть хорошего? А хорошее в этом то, что в будущем, благодаря подобным случаям, судьям придется несколько строже следить за своей независимостью, а тем, кто на них давит, — держать в уме возможность подобных эксцессов и остерегаться доходить до известной черты. Как невеста, чья репутация омрачена подозрениями, старается блюсти себя особо тщательно и даже несколько напоказ, чтобы эти подозрения рассеять, так и Конституционный суд, мы надеемся, станет впредь демонстрировать чуть большую независимость в своих решениях. А особые мнения, последние годы грозившие иссякнуть, должны стать для судей нормальным способом их профессионального самовыражения. Суждено этой надежде сбыться или нет, но уже сейчас ясно, что всем, кому интересны дела судейские, соскучиться не дадут.
Автор — доктор права Университа Эссекса (Великобритания), кандидат исторических наук (МГУ им. М. В. Ломоносова), магистр европейского бизнес-права (Паллас Консорциум, ЕС).