1 мая, спустя 20 дней отсутствия, Ким Чен Ын появился на публике. До этого в СМИ активно обсуждали причины его возможной смерти. Отдельные медиа даже поспешили назначить в преемники Киму его сестру Ким Ё Чжон. В последний раз слухи о смерти Кима ходили в 2014 году, когда он так же на какое-то время пропал из поля зрения.
Сегодня кажется странным, что в мире, где в новостях нет недостатка, где более 3 млн населения заражены новым типом вируса, в момент, когда цены на нефть достигли исторического минимума, в ожидании мирового экономического кризиса на фоне многомесячной изоляции населения, в топ новостей выбиваются полудостоверные рассуждения о состоянии здоровья лидера страны, практически выключенной из жизни международного сообщества. Так ли важно, каково реальное состояние здоровья Кима?
Всем нужна стабильная Корея
Главным торговым партнером КНДР является Китай: на него приходится более 90% всего торгового оборота страны. При этом южнокорейское агентство Korea Trade-Investment Promotion Agency указывает на то, что ввиду санкций объем внешней торговли КНДР с Китаем в 2018 году снизился на 48,2% до US$2,7 млрд. Несмотря на такие скромные показатели, КНДР остается важным политическим актором в регионе.
КНДР — страна с ядерным вооружением. Именно поэтому корейский вопрос уже давно является значимым фактором при формировании политики крупнейших глобальных и региональных игроков: США, Китая, России, Японии, Южной Кореи. США используют факт наличия у Северной Кореи ядерного вооружения для наращивания своего военного присутствия в регионе. Япония оправдывает этим необходимость милитаризации. Китай, в свою очередь, использует свое положение крупнейшего торгового партнера КНДР как аргумент в торге по ряду спорных вопросов с теми же США и Японией. Именно у Китая есть реальный — не силовой — инструмент воздействия на северокорейских лидеров.
Особенно заинтересованы в стабильности режима КНДР в Южной Корее. Южане давно не горят желанием воссоединяться со своими соседями. Желание это осталось декларативным в публичной риторике властей: Северная Корея не особо богата минеральными ресурсами, уровень дохода населения двух стран отличается, по разным оценкам, от 15 до 30 раз, а принимать на содержание 25 миллионов иждивенцев в случае кризиса никто не хочет.
Со стороны России, помимо прочих, есть совершенно конкретные экономические интересы: развитие особой экономической зоны в Раджине, выход через территорию КНДР к портам Южной Кореи и возможность развития Транссиба, который российское правительство активно продвигает в качестве альтернативного транспортного коридора для международных морских перевозок из АТР в Европу.
Сами северокорейцы используют свое ядерное вооружение как гарант стабильности режима, а контролируемые вспышки агрессии — как инструмент для ослабления санкций и получения гуманитарной и экономической помощи со стороны международного сообщества.
Таким образом, сохраняется определенный статус-кво. Никто не заинтересован в разрушении северокорейской государственности. С точки зрения сохранения стабильности в КНДР информация о состоянии Ким Чен Ына действительно должна быть важна. Но по факту оказывается, что важна сама функция лидера как залог стабильности Северной Кореи, а не личность конкретного Кима.
В глазах смотрящего
В текущей ситуации шумиха в медиапространстве и теории, выстроенные вокруг пропажи Кима, больше говорят о состоянии и настроениях западного общества, в первую очередь США. В отсутствие достоверной информации, как и в случае с абстрактными инопланетянами, на объект тайны скорее проецируются внутренние переживания и страхи массового сознания.
Во-первых, это презумпция виновности. Слухи о событиях в КНДР разной степени фантасмагоричности появляются регулярно: «впавшие в немилость члены высшего руководства страны расстреляны из артиллерийских орудий», «северокорейские спецслужбы организуют массовые кражи с криптовалютных счетов по всему миру», «Ким Чен Ын приказал расстрелять свою бывшую девушку», «Ким мертв, но это от всех скрывают». Это, безусловно, результат длительной пропаганды в отношении КНДР.
Во-вторых, вера в стабильность политической системы КНДР, на что указывает попытка «назначить преемника» Киму, — лишь продолжение этого паттерна. В отношении КНДР действительно существует определенный статус-кво. Но в обыденном сознании сложная система баланса интересов, сдержек и противовесов превращается в «сговор мирового правительства». Как сговор воспринимаются и модели умолчания в публичном дискурсе.
Наконец, сыграла роль вера в личное мнение и неофициальные источники. Медиапространство сильно поменялось с появлением социальных сетей. Сложилась поразительная дихотомия, когда ведется параноидальная война с фейковыми новостями с одной стороны, а с другой — даже профессиональные журналисты начинают априори трактовать официальную информацию исключительно «от противного», ссылаясь на непроверенные источники и частные мнения. Уровень шума, который на фоне более актуальных событий поднимают не какие-то таблойды, а ведущие международные издания, заставляет рассматривать проблему серьезно. Огромное социальное расслоение и экономическая нестабильность заставляют людей предвзято относиться к представителям элиты и властных структур — это форма недоверия власти.
Россия в Северной Корее
Россия — один из важнейших участников «шестистороннего формата», существующего вокруг проблемы КНДР: у России прямая сухопутная граница с КНДР, существует прямое железнодорожное сообщение. При этом Россия занимает менее 2% во внешней торговле КНДР, около $48 млн по итогам 2019 года. Ни проекты особой зоны в Раджине, ни Транссиб, ни транспортные коридоры в рамках Туманганской инициативы в последние годы не получили значительного развития. Более того, роль России в организации последнего межкорейского саммита на фоне встречи Ким Чен Ына с Дональдом Трампом показалась совсем незначительной. Позиция России вообще не то чтобы поменялась с приходом Ким Чен Ына к власти.
Каждый раз при появлении спорных моментов вокруг КНДР возникает вопрос о способности России принять участие в их разрешении с выгодой для себя. Для России важен не конкретный Ким, а позиция по отношению ко всем участникам политического процесса в стране, возможность решать вопросы с любым лидером Северной Кореи.
Что же касается слухов о смерти Ким Чен Ына, тут скорее важно, о каких процессах в России они могут рассказать. У российской общественности и у правительства есть более насущные проблемы, в том числе те, на симптоматичность которых указывает развернувшийся дискурс: социальное расслоение, массовое недоверие к власти как к системе и кризис медиа, традиционных и новых. Насколько успешно сможет их решить общество и государство, крайне важно: в структуре этих проблем мнимая смерть Ким Чен Ына — только фактор.
Мнение автора может не совпадать с мнением редакции