Последние два дня выдались крайне сложными для Дональда Трампа, внутренняя и внешняя политика которого с первого дня президентства находится под пристальным вниманием многочисленных СМИ и неправительственных организаций. Вчера жюри присяжных города Александрия, штата Вирджиния, признали Пола Манафорта — экс-главу предвыборного штаба Трампа — виновным по восьми пунктам, имеющим отношение к налоговым махинациям, нарушениям банковского законодательства и сокрытию счетов в иностранных банках. Напомним, что «дело Манафорта» находится в юрисдикции бывшего главы ФБР, ныне специального прокурора Роберта Мюллера, который возглавляет комиссию по расследованию «российского вмешательства в президентские выборы 2016 года». За каждый из эпизодов, расследованных командой Мюллера, связанных с вышеназванными преступлениями, предусмотрено максимальное наказание в виде заключения под стражу сроком на 30 лет.
Другими словами, 69-летний политтехнолог может в ближайшее время сесть в тюрьму на 240 лет (по 30 лет за каждый из восьми пунктов обвинения). Кроме того, готовятся слушания еще по пяти пунктам о нарушениях федеральных законов о регулировании лоббистской деятельности и преднамеренном заговоре с иностранными агентами в обход норм и правил закона «О регистрации иностранных агентов» (FARA). В случае вынесения обвинительных вердиктов Манафорта как минимум ожидают еще 30 лет заключения. Это второй крупный успех Мюллера после дела Александра ван дер Зваана — голландского адвоката, признавшего свою вину в даче ложных показаний о своем сотрудничестве с другим политтехнологом Трампа — Риком Гейтсом. По мнению расследования, Манафорт через Гейтса мог использовать ван дер Зваана (зятя российского миллиардера Германа Хана) как канал связи с Москвой.
Не успели «слоны» прокомментировать решение суда Вирджинии, как получили очередной удар в виде сенсационного признания Майкла Коэна — личного адвоката Трампа и неофициального советника его предвыборного штаба, долгое время работавшего с Манафортом в качестве лоббиста-консультанта в различных юридических фирмах. Примерно за месяц до старта президентской кампании он передал 130 000 долларов Стефани Клиффорд — известной актрисе фильмов для взрослых — за молчание о наличии свидания сексуального характера с Трампом. Конечно, история не терпит сослагательного наклонения, но, если бы подобная информация стала достоянием общественности в разгар избирательного процесса, подобный исход (победа Трампа) был бы маловероятен (особенно в традиционно консервативных и религиозных штатах). Очевидно, что обвинения против Манафорта и других фигурантов «российского досье» имеют политический контекст, а пугающие сроки должны, по расчету Мюллера, заставить их пойти на соглашение со следствием, от которого американский народ ожидает ответа на самый важный вопрос: имел ли место сговор с русскими и знал ли об этом Трамп?
Ради сокращения тюремного срока политтехнолог может поделиться с Мюллером разными деталями избирательной кампании.
Именно от выявления фактов данного дела зависит политическая судьба республиканцев на грядущих промежуточных выборах в Конгрессе и лично президента Трампа, который готовится к переизбранию в 2020 году. Папка «Манафорта» не имеет прямого отношения к «Рашагейту», ибо инкриминированные ему преступления были совершены задолго до его работы в штабе Трампа. Однако ясно и то, что ради сокращения неизбежного тюремного срока политтехнолог может поделиться с Мюллером разными деталями избирательной кампании. До «созревания» Манафорта наиболее ценным «свидетелем» является именно Коэн. По всей вероятности, он опередил своих коллег по цеху в вопросе неизбежности сотрудничества с Мюллером. Его адвокаты подчеркнули, что их подзащитный будет «счастлив рассказать спецпрокурору об очевидной возможности заговора и коррупции против демократической системы выборов 2016 года».
Более того, Коэн передал, что ему известно, что сам Трамп заранее был информирован о том, что Россия готовится взломать серверы Демократической партии и направить полученные электронные письма Клинтон и других «ослов» в «Викиликс» для дальнейшего слива. Президент по-прежнему отрицает все обвинения и настаивает на наличии целенаправленной и продуманной кампании по «охоте на ведьм». Однако противоречащие друг другу посты в Twitter говорят о том, что Трамп находится в сложной ситуации. Изначально он заявил, что Коэн сказал неправду ради достижения соглашения с Мюллером, но позже написал, что исповедь Коэна в федеральном суде не является преступлением. Иными словами, он допустил правоту признаний своего экс-адвоката, но, в отличие от суда, не увидел в них каких-либо правонарушений.
Будет ли новый «Уотергейт»
Республиканцам не позавидуешь: впервые с 1974 года («Уотергейт») они встали перед угрозой импичмента своего лидера. Эти две истории имеют свои нюансы, но во многом они похожи. Президент Ричард Никсон подозревался в одобрении организации прослушки в штабе Джорджа Макговерна — кандидата от Демократической партии — во время избирательной кампании 1972 года. Никсон всячески отрицал свою связь со взломами в отеле «Уотергейт», где находился штаб демократов. Он говорил о заговоре против него и кампании СМИ по дискредитации администрации, которая избрана американским народом и работает ради реализации его интересов. Расследование длилось более двух лет и привело к ряду крупных отставок, в том числе вице-президента Спиро Агню. Со своей должности ушел и генеральный прокурор, который отказался уволить специального прокурора по «Уотергейту» Арчибальда Кокса. Никсон не стал говорить со следствием и не предоставил по требованию специального прокурора и Верховного суда запрошенные аудиозаписи, которые, по свидетельству ряда чиновников, доказали бы вину президента.
В итоге в феврале 1974 года нижняя палата Конгресса начала процедуру импичмента и передала дело в Сенат, который должен был вынести вердикт. Верховный суд добился передачи аудиоматериалов и принял решение об их немедленном обнародовании. Эти записи подтвердили, что Никсон не только был в курсе политического шпионажа в отношении своего противника-демократа, но и пытался препятствовать расследованию, используя ресурсы своих спецслужб — ФБР и ЦРУ. Когда обществу стали известны эти подробности, республиканцы заявили, что единогласно поддержат импичмент. Никсон, понимая неизбежность полного краха, добровольно подал в отставку за несколько дней до голосования в Верхней палате. Сама по себе отставка не является помехой для вынесения приговора, и Никсона спасло лишь президентское помилование его друга и соратника Джеральда Форда (ранее был назначен вице-президентом после отставки Агню).
Грозит ли подобное Трампу? До показаний Коэна вероятность такого сценария была крайне мала, но ситуация теперь иная. Сама философия импичмента была перенята американцами у британцев. Основания для освобождения президента от его обязанностей крайне размыты, что не позволяет определить точный юридический предмет импичмента. Фундаментально глава исполнительной власти должен совершить государственную измену, взяточничество или «другие тяжкие преступления и правонарушения». С одной стороны, в Конституции четко сказано, что государственной изменой является «только ведение войны против США или присоединение к врагам США, оказание этим врагам помощи и поддержки». С этим направлением все ясно, однако проблемным для американского правосудия остается пункт о «других тяжких преступлениях», который можно интерпретировать как угодно. Именно эта лазейка уводит процедуру импичмента в политическое поле, когда все зависит от воли конгрессменов и сенаторов.
Пока для Дональда Трампа есть только одна хорошая новость — обе палаты контролируют республиканцы, которые осознают масштабы политических рисков.
Процедуру, включая обвинительную статью, готовит юридический комитет Палаты представителей. Конкретные пункты обвинения принимаются во время слушаний простым большинством, что уже создает определенную субъективность. Так, если одна из партий имеет в палате большинство мест, неизбежен риск политической ангажированности в отношении президента. К тому же нельзя забывать и об институциональной конкуренции между исполнительной и законодательной ветвями власти, что также может повлиять на судьбоносные решения. После принятия обвинительной резолюции на всеобщем голосовании дело направляется в Сенат, который на время слушаний берет на себя судебную функцию («большое жюри»): слушает дело, вызывает свидетелей, принимает доказательства. Голосование проходит по каждому пункту обвинения, и, если оно получает поддержку 2/3 сенаторов, импичмент вступает в силу.
Последняя попытка импичмента была осуществлена в отношении президента-демократа Билла Клинтона за «лжесвидетельство» о своих сексуальных связях с Моникой Левински и «препятствование правосудию». Тогда Палата представителей выдвинула обвинение большинством голосов, но Сенат оправдал Клинтона c разницей в 10 голосов. Именно этот пример показывает, что политическая конъюнктура в данном феномене превалирует над объективной юриспруденцией. Так, все тринадцать обвинителей в Нижней палате были республиканцами, а интересы Клинтона защищали исключительно демократы. В Верхней палате в защиту президента-демократа по обвинению в «лжесвидетельстве» выступило десять сенаторов-республиканцев, которые имели давние отношения с семьей Клинтон.
После завершения расследования и обнародования доклада комиссии Мюллера Трампа могут привлечь к ответственности по различным статьям, которые большинство могут счесть «тяжелым преступлением и правонарушением». Однако это может быть не худшим сценарием развития событий. Если будет доказано, что имело место иностранное вмешательство в выборы, а Трамп знал об этом и состоял в преднамеренном сговоре, он может лишиться права президентского помилования, что означает уголовное преследование и тюремный срок. Пока для Дональда Трампа есть только одна хорошая новость — обе палаты контролируют республиканцы, которые осознают масштабы политических рисков и вряд ли допустят такое развитие события. Однако никто не может предсказать, как завершатся грядущие ноябрьские промежуточные выборы в Конгресс и какие еще «сюрпризы» готовит спецкомиссия Мюллера.