Российская Федерация — удивительная страна. Все знают, что по сути она не федерация, а жестко унитарное государство. Все знают, что настоящих выборов губернаторов нет, но они проводятся. И также с местным самоуправлением: все знают, что независимого МСУ нет, хотя оно формально есть.
Этот парадокс расхождения реальности с теорией и лежит в основе нынешнего «конституционного» кризиса в Екатеринбурге. Еще один парадокс, что этот город — центр Свердловской области, в то время как Свердловска почти тридцать лет уже нет, а область носит его имя. А значит, сохраняет и имя одного из организаторов казни царской семьи, в честь которой там же построен Храм на Крови.
На самом деле если без парадоксов, то история с Евгением Ройзманом проще простого. В силу какого-то недосмотра либо неуверенности тогдашней свердловской власти в Екатеринбурге была применена самая неудачная схема МСУ из всех возможных. По действовавшему до недавних пор порядку горожане избирали главу, который никакими реальными полномочиями не обладал, а был председателем городской думы. Вся власть была сосредоточена в руках главы администрации города — Александра Якоба. Но за пределами Екатеринбурга о нем мало кто слышал, а вот Ройзмана знают все, ну или почти все.
Народный мэр
Он известный блогер, яркий харизматичный и притом несистемный политик, дружит со многими «правильными» людьми в Москве, у него сложная биография, прибавляющая шарма его образу. Впрочем, несистемность Ройзмана не стоит преувеличивать. Он работает в российском политическом поле со всеми вытекающими из этого факта ограничениями и понятиями. Ройзман участвовал во вполне системных проектах Сергея Миронова и Михаила Прохорова и по действующим правилам стал депутатом Госдумы в свое время, а после победил на мэрских выборах.
Ройзман политик даже не регионального, а федерального уровня, недаром его так стремились заполучить в свои партийные проекты вышеуказанные лидеры. Однако его основная база поддержки — все-таки Екатеринбург, где его популярность не ослабевает вот уже почти двадцать лет. Ройзман крайне умело и старательно работает над своим имиджем, никакие скандалы и разоблачения не идут ему во вред.
Собственно говоря, власть боится его популярности и влияния, и именно с этим связано переписывание правил о формировании городской власти.
В прошлом году Ройзману не дали участвовать в губернаторских выборах, в этом году иным способом предотвратить его повторную победу на мэрских было невозможно, потому и был избран такой вариант действий — отсечь Ройзмана путем перекройки закона.
В постсоветской России переделка законов под текущие политические запросы — основа всей политики. Так было и в 1993 году, так происходит все «путинские годы» — достаточно вспомнить ситуацию с губернаторскими выборами, которые то отменяли, то возвращали. Или обратим внимание на выборы депутатов по одномандатным округам — подобная же неоднократная смена правил.
Потенциальная угроза
По большому счету Ройзман для власти совершенно неопасен. Все пять лет мэрства он выполнял церемониальные функции, председательствовал в Думе, в которой большинство принадлежит вовсе не его сторонникам, принимал избирателей с трансляцией в ЖЖ и Facebook, был для екатеринбуржцев эдаким омбудсменом, к которому можно прийти пожаловаться. Он служил вывеской демократии: мол, в России и оппозиционер может прийти к власти в миллионном городе. Но тем не менее было решено, что без Ройзмана будет лучше, что он является ненужным раздражителем и вообще потенциально опасен в случае чего.
Если вернуться к отмененной управленческой схеме Екатеринбурга, то данный вариант с избираемым главой гордумы и назначаемым главой администрации изначально чреват противоречиями. Получается, что депутатам навязывается председатель — вопреки конкретному политическому и партийному раскладу. При этом собственно жителям, своим избирателям, он помочь мало чем может. В Туле, например, в 2005-2009 годах существовал именно такой расклад, и в результате избранный мэр города — старый советский хозяйственник — занимался канализацией и мусором вопреки своему функционалу. Поэтому там тоже от этой схемы отказались.
На поддержку Ройзмана из Москвы на митинг 2 апреля прибыли и Дмитрий Гудков, и Леонид Волков (сам некогда житель уральского города), Ксения Собчак поддержала тему в соцсетях, но проблема заключается в том, что местное самоуправление и избираемость его глав по большому счету сегодня мало волнуют россиян. И это происходит не от оболванивания официозными СМИ, не от вечно «рабьего в русской душе», а совершенно по зрелым соображениям.
Актеры и массовка
Люди видят, что при нынешнем режиме независимых деятелей в политике быть не может. Население в целом Путин устраивает, и потому они проглатывают «неудобства», которые им приходится принимать с ним в одном флаконе, наподобие ручного, выхолощенного местного самоуправления. Да, большинство жителей хотят мэра избирать, но точно так же они хотели бы много чего еще, но вполне обходятся без этого и на баррикады ради избираемости мэров не пойдут.
Однако и это не все. Девяностые годы научили людей, что в хаотичном разобщенном обществе выборы — не панацея. На митинговых лозунгах к власти приходят самые разные авантюристы и мошенники, и изгнать их потом на следующих выборах — как советуют учебники по демократии — чрезвычайно трудно, ибо они моментально окружают себя карманными СМИ, административными рычагами, а порой и криминалом. Но даже тот, кто может прийти им на смену, ничем не лучше, а просто еще более жадный, ибо «не нахапался».
Вспомним историю: в 1991 году россияне впервые избрали трех мэров — Москвы, Санкт-Петербурга и Северодвинска. Гавриил Попов сбежал с должности ровно через год. Собчак закончил бесславным поражением и уголовным делом, а мэр Северодвинска Валерий Лысков и вовсе скончался в тюрьме.
Глас народа
Любопытно было послушать дебаты в свердловском заксобрании: сторонники нового закона говорили о жизни «как она есть» (мол, не будет противостояния города и области, дружная работа под руководством губернатора и т. д.), а их противники апеллировали к чистоте идеалов, говорили о том, как должно быть. Депутат Алексей Коробейников просто жег глаголом:
«В области должен быть только один политик — губернатор Евгений Куйвашев… Что такое выборы? Мы все через них проходили. Это война денег, компромата, криминала. Город превращается в этот период в место боевых действий. Это никому не надо. Это затраты ресурсов и времени. В итоге во власть приходит криминал». Это такой vox populi, над которым можно смеяться, но который понятен широким массам.
Митинг оппозиционеров в Екатеринбурге событием не стал. И никакие столичные политики изменить ситуацию были не в состоянии, и свои ожидания они связывают с местным самоуправлением совершенно напрасно. На волне протестов 2011-2012 годов было избрано четыре оппозиционных мэра в крупных городах. Евгений Урлашов в Ярославле очень скоро закончил тюрьмой, Галину Ширшину в Петрозаводске выгнали через два гола, остающиеся Евгений Ройзман и Анатолий Локоть в Новосибирске никоим образом общую атмосферу не изменили. Прорыва не произошло.
Как не произошло прорыва и в Москве, где минувшей осенью в ряде муниципалитетов оппозиция получила большинство, где-то — тотальное.
Власть не хочет давать реальных полномочий МСУ и не даст их в обозримом будущем. Точнее, речь даже не столько о полномочиях, сколько о реальной независимости и неподконтрольности. Это надо ясно понимать. Для того ли губернаторов поставили под жесткий контроль Кремля, чтобы у них не было, в свою очередь, контроля за городами и районами?
Поэтому любой оппозиционер, идущий во власть, должен осознавать, что он идет туда играть в рамках существующих правил, будет «рыпаться» — его власть отторгнет. Ройзман этого не понял, за что и поплатился, хотя «рыпался» он очень умеренно. А вот Локоть — тот все понимает и ведет себя соответствующим образом, хотя и это не гарантия того, что его оставят.
Как много раз было сказано в эти дни на обсуждении в Екатеринбурге, в современной России не нужен никому мэр-политик, а нужен мэр-хозяйственник — канализация, помойки, свет, газ, дороги. Точнее, он не то чтобы «не нужен», его не допустят. Как Ройзмана.