Выбор, которого нет. Почему россияне не заметили избирательную кампанию
Президентская кампания 2018 года оказалась в итоге куда скучнее и более предсказуема, чем даже кампания 2012 года. Как и сейчас, в тот год у большинства не было сомнений насчет того, кто будет победителем, но атмосфера в обществе серьезно отличалась. Тогда только закончились массовые митинги на Болотной и на Сахарова, столичная тусовка бурлила, лихорадочно менялось законодательство — облегчалось создание и регистрация партий, возвращались выборы губернаторов.
Спустя шесть лет понятно, что эта активность была симулякром, имитацией, рябью на поверхности моря. Но это видно сейчас, тогда же казалось, что Путину для победы придется попотеть. Михаил Прохоров даже представал некой альтернативой — пусть не на этот раз, но на следующий. Да и 63,6% за Путина были не таким уж разгромным для оппозиции результатом, треть россиян, от пришедших на участки для голосования, увидели варианты для замены.
Ныне же, несмотря на участие в кампании свежих и неожиданных фигур, ход кампании показал, что в сегодняшней России альтернатив Путину нет даже гипотетических, и в обозримом будущем их появление не предвидится.
Президент, прекрасно это понимая, практически даже не вел избирательной борьбы, по крайней мере в том смысле, какой традиционно вкладывается в это понятие. Поначалу отсутствие его активности в публичном пространстве объясняли простудой, но потом стало ясно, что это сознательная стратегия. Путин просто работал как обычно, это и было его тактикой и избирательной программой. Под конец «кампании» он совершил ряд поездок — посетил Урал, Поволжье, Юг России — но именно с «рабочими визитами». Также он зачитал традиционное официальное послание, о котором мы уже писали. Кампания словно бы шла без него — президент сам по себе, кандидаты — сами по себе, что лишний раз подчеркивало тщету и эфемерность их усилий.
Осложнения приходили только из-за рубежа — проблемы на Олимпиаде, расстрел в Сирии бойцов ЧВК, крушение самолета там же, проигрыш «Газпрома» в Стокгольмском арбитраже, очередное продление санкций Евросоюзом и под конец — загадочное отравление бывшего разведчика в Лондоне, вызвавшее яростный шквал нападок из Великобритании. Но все они успешно купировались для российской публики, и не представили серьезной угрозы, не стали громкими скандалами, способными повлиять на результат.
К финалу кампании был выпущен новый документальный фильм о Путине, размещенный в популярных отечественных соцсетях (придумка этого сезона, новое слово в избирательных технологиях), который к среде, 14 марта успели посмотреть 14 млн зрителей.
Что касается «кандидатов» (рука не поднимается написать это слово, имея в виду Путина), то интерес к ним после начала кампании довольно быстро спал. Поначалу и Грудинин, и Собчак вызвали оживление, дали пищу для разговоров. Это стало реакцией на появление фигур — одной, ранее неизвестной широкой публике, но пошедшей от крупнейшей партии оппозиции, другой — широко известной, но ранее непредставимой в данном амплуа.
Однако оба так и не нашли своей собственной изюминки, которую бы можно было представить избирателю. В итоге лишь небольшие скандалы после начала дебатов взбодрили кампанию, к тому времени безнадежно вялую, привлекли к ней некоторый интерес.
Павел Грудинин, о котором мы писали в начале кампании, так и не стал выразителем интересов отечественного капитала — единственно возможного для него варианта политической карьеры с учетом его бэкграунда. Выступив кандидатом от левой партии, он оказался не в своей тарелке — агроолигарх, проповедующий социалистические ценности. Впрочем, для КПРФ это не так важно, Зюганов настолько к тому времени приелся, что вполне мог проиграть Жириновскому, который компенсирует свою привычность нестандартными ходами и эпатажем.
Теперь же при любом результате Грудинина — будет ли он вторым и с каким результатом, станет ли он третьим — верхушка КПРФ оказывается в выигрыше. Если он получает «серебро», то тем самым подтверждается мудрость партийного решения, а Грудинина можно будет использовать и дальше. Если «бронзу», то ответ также готов: «вы хотели кого-то новенького, мы дали вам шанс, а с нас взятки гладки». Плюс из-под удара выводится Зюганов, чей имидж не пострадает, а равно его партийное окружение.
Те, кто рассчитывал пусть не на его победу, но на хороший результат, и кто питал надежду, что вокруг Грудинина соберется ядро новой оппозиции, оказались, скорее всего, обманутыми в своих ожиданиях.
Итог кампании Ксении Собчак можно оценить как «50/50». Она сохранила свой имидж, но не смогла изменить его. Популярность и известность ее по-прежнему сохраняют специфический привкус светской двусмысленности. Ее цель — стать серьезным политиком, получить признание в данном качестве, достигнута не была. Впрочем, сам формат текущих выборов никоим образом не позволял добиться этого, объективно выталкивая кандидатов в перебранки и ссоры, чтобы на фоне «балагана» президент представлялся безальтернативным. Заявить «серьезную» программу, даже если бы она у Собчак и имелась, было решительно невозможно.
Жириновский и Явлинский ничего не добавили к своим привычным образам — шута-балагура и унылого моралиста. Борис Титов не показал ничего, кроме уже озвученной экономической стратегии. Его поездки в Великобританию для возвращения беглых бизнесменов мало кого впечатлили. Про аутсайдеров (Бабурина и Сурайкина) и говорить нечего.
В целом повторилась кампания 2016 года по выборам в Думу, которая, как известно, стала полнейшим триумфом «Единой России». Послекрымский консенсус в российском обществе сохраняется. Люди не хотят рисков и неизвестности.
Теперь весь интерес во внутренней политике заключается не в процентах, а в том, кто войдет в новое правительство, как сложится расклад в администрации президента, будут ли структурные перемены во власти и какие? Определенно, после четвертого вступления Владимира Путина в должность нас может ожидать нечто новое.