В 2004 году в Америке была издана монография «Кто мы? Вызовы американской национальной идентичности» под авторством влиятельного и всемирно известного гарвардского профессора Самюэля Хантингтона. В российской научно-аналитической среде Хантингтон известен как основатель теории столкновения цивилизаций, которая объясняет постбиполярный мир сквозь призму этнических, культурных и религиозных особенностей стран и народов. В работе «Кто мы?» Хантингтон впервые попытался разобраться в тонкостях формирования американской нации. Взяв за основу его монографию, многие американисты создавали свои теории и концепции. В рамках данной статьи основное внимание будет уделяться не целостному процессу национального строительства, а одному из его элементов — этническому капиталу.
В основе идеологического базиса американской нации лежали религиозные идеи пуритан, наиболее важными из которых были исключительное упование на свои возможности (царствие Бога силой берется), тяжелый повседневный труд, стремление к лучшей жизни для себя и поддержка окружающего мира. На основе этих протестантских нарративов были выработаны нынешние концепции американского капитализма, индивидуализма и филантропии. Более того, именно эти учения стали философским фундаментом, на котором строились социальные нормы (индивид-группа-общество-государство) и политическая культура. О глубоком следе протестантского фактора говорят многие примеры и атрибуты: фразы «Богом данные неотчужденные права» или надпись «In God We Trust» (на Бога уповаем) на долларовых банкнотах.
Многие ученые и философы отмечали, что с подобным отношением к жизни, труду и Богу Америка обречена на глобальное политическое и экономическое могущество.
Подобная точка зрения крайне популярна и в сегодняшней общественно-политической мысли США. Однако было бы ошибкой приписывать все успехи Соединенных Штатов исключительно протестантской трудовой этике. Чтобы понять реальные причины американского доминирования, необходимо проанализировать особенности строительства американской нации. В российской информационно-аналитической среде можно часто встретить утверждение, что американцы — это нация иммигрантов. На самом деле американская нация — это сложный и достаточно уникальный феномен мировой истории. Она условно состоит из центрального ядра, вокруг которого непрерывно возникают новые кольца.
После получения независимости шел процесс создания единой нации на основе концепции «англоконформизма»: белый цвет кожи, британское происхождение, английский язык и англиканский тип протестантской религии. В свою очередь, «американизм» был больше экономической и юридической идеей, чем национальной. По сути, первые колониальные американские элиты не стремились обособить себя от англичан. Они выступали против дополнительных налоговых сборов со стороны Британии и тиранической формы правления.
Территориальные расширения страны, активный наплыв мигрантов и Гражданская война, покончившая с рабством, внесли определенные коррективы в «англоконформистское» ядро. Немцы и голландцы разбавили англиканство лютеранством, реформизмом и пресвитерианством, ирландцы расширили религиозный компонент римским католицизмом (первое кольцо), а латиноамериканцы изменили не только расовый облик ядра, но и внесли атрибуты «испанизма» — язык и культурные особенности (второе кольцо). По мере прибытия в страну представителей иных этнических и религиозных групп рисовались новые кольца, и этот процесс непрерывен. Однако это разнообразие вовсе не свидетельствует о кардинальном размывании «англоконформистского ядра». Напротив, оно хорошо охраняется, оставаясь главным элементом в ДНК американской нации. В этом можно убедиться, проследив за политическим и экономическим успехом основных этнических групп.
Первый крупный капитал в Америке был заработан представителями немецкой общины. Согласно данным влиятельного издания American Heritage Magazine, в список 40 богатейших людей за всю историю страны вошли четыре американца немецкого происхождения: Джон Рокфеллер (нефтяной сектор), Джон Астор (торговля мехами), Фредерик Вейерхаузер (лесная промышленность) и Коллис Хантингтон (железные дороги).
Общее состояние «большой немецкой четверки» к концу Первой мировой войны разными исследователями оценивалось в $500 млрд (в пересчете на сегодняшний день). Став членами американской экономической элиты, они продолжали оставаться немцами, поддерживая свои общины. Помощь выражалась по-разному: Вейерхаузер при найме на работу отдавал предпочтение своим соотечественникам, Асторы финансировали немецкие фермерские хозяйства, Хантингтон поддерживал издание газет и журналов, Рокфеллеры финансировали церковные учреждения и создавали фонды в поддержку политиков немецкого происхождения.
Этнический капитал власти
После Второй мировой войны финансы Джона Рокфеллера-младшего помогли избранию и переизбранию более 40 конгрессменов, 13 сенаторов и 8 губернаторов. Значительную поддержку от богатых немецких семей получил Дуайт Эйзенхауэр — первый президент США немецкого происхождения. Примечательно, что представители влиятельного нефтяного клана в свое время приняли активное участие в становлении и развитии политической карьеры конгрессмена Говарда Баффета – отца Уоррена Баффета – одного из богатейших людей современности. Наличие этнического капитала также ускорило процесс общественно-политической интеграции немецких общин. На втором этапе возникли политические кланы, наиболее влиятельным из которых стал клан Бушей. По данным переписи населения 2016 года, свое немецкое происхождение отметили 44 млн американцев, что составляет 14% от общего населения. Таким образом, немцы, формально не соответствующие принципам «англоконформизма», стали неотъемлемой частью национального ядра-элиты.
Второй по величине этнический капитал Америки создали выходцы из Голландии. В отличие от немцев, голландцы во всем подражали англичанам, завидовали их успеху, способностям, материальному и социальному комфорту. При этом они стремились сохранить свою идентичность, формируя компактные общины по всей стране. Голландцы гордились тем, что их соотечественник Джон Джей был в числе отцов-основателей и первым председателем Верховного суда США. Они использовали имеющийся политический капитал для масштабного проникновения в «англоконформистское ядро». На протяжении многих десятилетий голландские кланы обладали монополией в различных торгово-экономических сферах.
Корнелиус Вандербильт — основатель первого крупного голландского клана в США — создал крупнейшие на то время логистические компании по межконтинентальным перевозкам. Его состояние оценивалось в 100 млн долларов (143 млрд в пересчете на сегодняшний день). Вандербильты поддерживали тесную связь со страной — происхождения и выделяли большие средства на нужды своих общин. Другой успешный голландский клан — Ван Ренсселаеры. Они сыграли ключевую роль в развитии тяжелой индустрии и цветной металлургии. На финансы «голландской двойки» Вандербильтов и Ренсселаеров строились целые города и осуществлялись крупные инфраструктурные проекты — мосты, железные дороги, заводы и фабрики, фермерские цеха и т.д. Корнелиус Вандербильт и Стивен Ван Ренсселаер были близкими друзьями дипломата голландского происхождения Мартина Ван Бюрена и способствовали его победе на президентских выборах.
Традиция помощи политикам-соотечественникам продолжалась на протяжении многих десятилетий. Так, представители этих кланов профинансировали избирательную кампанию 32-го президента Франклина Делано Рузвельта — потомка влиятельного голландского бизнесмена Джеймса Рузвельта. Как и в случае с немцами, значительная часть голландского капитала была сохранена в своей этнической среде. Лидеры кланов передавали активы своим соотечественникам и оказывали им финансовую и политическую поддержку.
Например, стремительный рост голландской семьи Кох был напрямую связан с протекторатом семьи Ренсселаеров. Гарри Кох, находившийся в дружеских отношениях с президентом Рузвельтом, основал мультинациональную компанию «Koch Industries», управление которой передается из поколения в поколение. Сегодня ею руководят его внуки — Чарльз и Дэвид Кохи, обладающие состоянием в 97 млрд долларов. Будучи преемниками Вандербильтов и Ренсселаеров, Кохи поддерживают общинные организации и участвуют в глобальных политических процессах, финансируя политиков-либертарианцев по всему миру.
Соотечественники за рубежом
Другие этнические группы преуспели меньше. Количественный фактор общины вкупе с компактным сосредоточением в ряде крупных штатов (например, Массачусетс) принес определенные дивиденды ирландцам-католикам. Наиболее успешными были семьи Кеннеди (угольная и стальная индустрия, алкогольный и табачный бизнес) и Макмиллан (логистика и транспорт). За сорок лет эти кланы завладели достаточным капиталом для формирования политического влияния. Безусловно, финансовые возможности ирландцев были значительно скромнее, чем у немцев и голландцев. Серьезной преградой для выхода на более высокий уровень было католическое вероисповедание. Те представители кельтских народов (ирландцы, шотландцы, валлийцы), которые перешли в протестантизм, получили больше возможностей: Джексоны, Карнеги и Форды приняли пресветарианство, а Меллоны избрали англиканскую Епископальную церковь.
Из этих крупных семей лишь Генри Форд поддерживал ирландскую общину, делая ограниченные взносы на благотворительные программы и принимая ирландских иммигрантов к себе на работу без снижения зарплаты. Политический успех к ирландцам-католикам пришел лишь в 1961 году, когда сенатор-демократ Джон Кеннеди одержал неожиданную победу над вице-президентом Ричардом Никсоном. Это был первый и последний случай в американской истории, когда приверженец Римской Католической церкви был избран главой Белого дома. Это достижение не открыло ирландцам дорогу к национальной элите, но укрепило их статус и положение в Демократической партии. Деньги семьи Кеннеди по-прежнему направляются в эту партию, обеспечивая политическое присутствие ирландцев-католиков в национальной элите. Неудивительно, что такие крупные политики ирландского происхождения, как Джозеф Байден (вице-президент при Обаме) и Джон Керри (госсекретарь при Обаме) всегда были верны «ослам».
Таким образом, ирландцев-католиков сложно отнести к этнической группе «ядра». Было бы справедливее считать их отдельным крупным кольцом вокруг него. В целом важно отметить, что сохранение капитала в своей этнической среде и поддержка представителей своего народа исходили не только из филантропических соображений. Основной причиной была безопасность. Рассмотренные выше кланы стремились сохранить свои богатства от посягательств со стороны чужеродных элементов. Если капиталы Рокфеллеров, Вандербильтов или Кеннеди когда-нибудь выйдут из своих семей, скорее всего они достанутся немцам, голландцам и ирландцам-католикам (принцип «свое для своих и ради своих»).